Юрий Коротков - Подвиг
— …Марксэне Александровне!
Все радостно захохотали. Соня не выдержала и тоже засмеялась.
Отцвели уж давноХризантемы в саду, —
с чувством запел Игорь, глядя на тающую Марксэну, —
А любовь все живаВ моем сердце больном…
Одноклассники, взявшись под руки, позванивая колокольчиками, шагали по пустынному утреннему проспекту. Город еще спал, только на разделительном газоне рабочие монтировали огромные олимпийские кольца и буквы «МОСКВА-80».
На Ленинских горах собрались выпускники со всей Москвы. Подходили компаниями, парами и целыми классами, в белых платьях, с цветами и колокольчиками — белые ручейки стекались сюда со всех сторон и закручивались в огромный белый водоворот на смотровой площадке. Огромный город, освещенный первыми лучами солнца, раскинулся перед ними.
— Стадный инстинкт в наглядной иллюстрации, — мрачно сказал Блоха, оглядывая толпу. — Что тут толкаться, как баранам с колокольчиками? Пойдем куда-нибудь?
— Поехали на дачу! — загорелся Игорь. — Там никого.
— Наши увяжутся, — кивнула Соня на шагающих впереди одноклассников.
Первый пустой троллейбус подошел к остановке, безнадежно приоткрыл на ходу двери.
— Три-четыре! — скомандовал Игорь, и они бросились к троллейбусу.
Одноклассники растерянно смотрели вслед. Соня, Игорь, Блоха и Мишка, отъезжая, помахали им на прощанье с задней площадки.
Между плотных штор пробивался яркий солнечный луч, но в гостиной был полумрак. Соня сидела в кресле, устало откинув голову.
— Все, — сказала она. — Я сейчас прямо здесь засну… И ложиться страшно — кончится что-то… Проснешься в другой жизни…
— Ты определилась наконец, куда будешь поступать? — спросил Игорь.
— В МАИ, вместе с вами, куда я денусь. На материаловедение, там конкурс меньше.
— Я на теорию. Блоха — на летательные аппараты. Все на разных факультетах. Мишка осенью в армию. Вот и другая жизнь: все врозь…
— До осени еще дожить надо, — усмехнулся Мишка.
— Олимпиада скоро, — сказал Блоха. — Позорище на весь мир… Знаете олимпийский анекдот? — оживился он. — Брежнев открывает Олимпийские игры. Берет листок, читает: «О-о-о-о-о!» Удивился и снова начинает: «О-о-о-о-о!» Помощник сзади наклоняется: «Леонид Ильич, это олимпийские кольца. Текст ниже».
Все засмеялись. И снова в комнате стало тихо.
— Мы разойдемся когда-нибудь или нет? — капризно спросила Соня. — Я спать хочу!.. Где ты меня положишь?
— Здесь, — по-хозяйски развел руками Игорь.
— А нас? — спросил Мишка. — На сеновал?
— Зачем? На веранду. Там тепло.
— Значит, мы с Мишкой на веранду? — уточнил Блоха.
— Да.
— А ты здесь?
— Ну-у… Да… Мы там втроем не поместимся.
— Но зато мы все замечательно поместимся здесь. Не волнуйся, Соня. Мы тебя в беде не бросим. Мы тебя не оставим с этим грязным развратником!
— Ты говоришь, на веранде тепло? — спросила Соня.
— Да.
— Значит, я лягу там, а вы втроем здесь. Только и всего.
Ребята разочарованно умолкли.
— Множество бед происходит оттого, — решительно поднялся наконец Блоха, — что не находится человека, который назвал бы вещи своими именами. Мы вроде неглупые люди, все понимаем, но продолжаем играть в какую-то дурацкую игру. Я думаю, самое время разобраться в наших отношениях… Была детская клятва не влюбляться. И прошло пять лет…
— Хорошая была шевелюра, — с сожалением сказал Мишка, потрепав Блоху по голове.
— Да, — сокрушенно кивнул Игорь.
— Да пошли вы!.. — крикнул Блоха и умолк.
— Что случилось? — спросила Соня.
— Просто Женька решил немного подстричься, — пояснил Игорь.
— В честь окончания школы, — ухмыльнулся Мишка.
— Все, — Соня решительно встала. — Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! — все невольно засмеялись.
— А сколько времени, кстати? — спросила Соня.
Игорь взглянул на часы.
— Говорит Москва! — дикторским голосом объявил он. — В столице полдень. В Свердловске и Уфе четырнадцать часов, в Красноярске — шестнадцать, а в Петропавловске-Камчатском, соответственно, полночь… А не предпринять ли нам, товарищи, путешествие? Последний раз перед тем, как окунуться в суровые будни? Вчетвером, без этих рож вокруг!
Все замерли, переглядываясь…
Они ехали в тряском вагоне электрички: Соня на последнем сиденье-одиночке, рядом с ней у стены тамбура были сложены пирамидой громадные рюкзаки. Игорь, Мишка и сияющий свежей лысиной Блоха плечом к плечу сидели напротив. Все молча, в радостном оцепенении, в ожидании скорого счастья, смотрели за окно на распахнувшиеся пространства полей, убегающие назад деревеньки.
Соня вышла в тамбур и встала у дверей с выбитым стеклом, подставив лицо ветру.
Ребята проводили ее взглядом. Выждав время, Игорь деловито хлопнул себя по карману, вытащил сигареты и уже было привстал, когда заметил, что Блоха с Мишкой с тем же деланым безразличием на лицах достают сигареты. Все трое застыли на полудвижении, переглянулись…
Игорь первый засмеялся, сунул пачку обратно и откинулся на спинку. Мишка и Блоха тоже спрятали сигареты и остались на местах, глядя сквозь стекло тамбура на Соню с бьющимися по ветру волосами.
На песчаной отмели они собрали из дюралевых конструкций и брезентовой обшивки две байдарки и упаковали вещи в полиэтиленовые пакеты. Блоха, как военачальник, раскинул на перевернутой байдарке карту, глянул на часы и поставил засечку и время.
— Сегодня ничего сложного, — сказал он. — Вот здесь свальное течение — надо держаться левого берега… Здесь станем на привал… Здесь ночевка. Ну, поехали!
Он сложил карту и надел спасательный жилет.
— Подожди, а кто с кем? — спросил Игорь.
— Я с Соней, разумеется, а вы с Мишкой, — пожал плечами Блоха.
— Вы с Игорем, я с Соней, — сказал Мишка.
— Почему, собственно… — начал было Игорь.
— А меня никто не хочет спросить, с кем я хочу плыть? — спросила Соня.
— Детский сад! — взорвался Мишка. — Мы сюда перлись на лодочке покататься или маршрут пройти? Надо, чтоб хоть примерно равные силы были! Поехали, а то до вечера спорить будем! — он подал Соне жилет.
В молчании они столкнули байдарки на воду.
Какое-то время они плыли рядом по спокойной широкой реке, размеренно взмахивая веслами, обживаясь в неустойчивой байдарке, привыкая к напарнику. Потом Игорь и Блоха как бы невзначай стали выдвигаться вперед. Мишка покосился на них и тоже чуть поднажал. Игорь с Блохой быстрее заработали веслами и наконец понеслись что было сил. Соня сбилась с ритма и демонстративно положила весло. Мишка не сдавался — во взмокшей от пота майке, ожесточенно оскалившись, он греб за двоих и понемногу начал доставать ушедших вперед соперников.
Соня, сидевшая до того с капризно поджатыми губами, заулыбалась, нетерпеливо оглянулась на него:
— Быстрей!.. Ну, еще чуть-чуть!.. — она азартно стучала кулаками по коленям. — Еще!..
Мишка нажал из последних сил, догнал Игоря с Блохой и обошел их. Соня торжествующе захохотала и послала им воздушный поцелуй на прощанье. Блоха с Игорем вразнобой махнули веслами и опрокинулись. Спустя мгновение вынырнули по разные стороны байдарки.
Мишка затормозил веслом и подошел к ним.
— Помочь? — миролюбиво спросил он.
— Обойдемся, — мрачно ответил Игорь, отплевываясь. Они с Блохой поплыли к берегу, подталкивая впереди байдарку.
Небо без единого облачка было еще прозрачным и светлым, а у воды между деревьями, подступившими с обеих сторон к реке, уже сгущались сумерки, плыл белесый туман.
Ребята натянули палатку, разожгли костер. Игорь пытался перерубить толстый длинный сук, но топор выскальзывал из ладоней.
— Черт… — он показал дрожащие пальцы. — Руки не держат…
— Не надо было гоняться, — ответил Мишка, отнял у него сук и с треском переломил о колено. — Иди сушняк ищи, пока не стемнело.
Мишка встал на карачки и дунул в костер, как из кузнечного меха, отчего пламя взметнулось выше бурлящего котелка.
— Пять километров не дотянули, — Блоха отметил на карте место и время. — Если завтра не наверстаем, то остановимся здесь…
— Дрова тащи, полководец!
— Хватит командовать, а? — взорвался Женька.
— Ты руками можешь что-нибудь делать? Или только языком болтать?
Блоха нехотя поднялся и пошел в противоположную от Игоря сторону.
Блоха нес охапку сухих сучьев. Вдруг встал как вкопанный и торопливо отступил за дерево.
Соня стояла у воды в одних узких плавках. Она заметила Блоху, сжала губы, сдерживая улыбку. Сняла плавки, неторопливо заколола на затылке волосы и вошла в неподвижную черную воду.
