Илья Стогоff - Русская книга
Этим занимались древние гунны и средневековые тюрки. Этим занимался сам Чингиз-хан, а после его смерти этим же занимались и несколько поколений его потомков. О том, что помимо Китая на свете существуют еще какие-то богатые страны, никто из них и понятия не имел. И прорыв моголов на запад был, по большому счету, случайностью.
В 1222-м Чингиз отправил против мусульман Средней Азии небольшую карательную экспедицию. Те повадились грабить караваны дружественных купцов и заслуживали наказания. Вылазка шла ровненько: монголы сожгли несколько не очень крупных городков, истребили несколько десятков тысяч человек, а если встречали серьезные укрепления, то просто обходили их стороной.
И вдруг, неожиданно для себя самих, всадники вышли к какому-то замечательному новому миру. Это тоже была Степь, но совсем не та, к которой они привыкли.
Родина Чингиз-хана была суровой, холодной и безводной. Монголия – это ведь почти пустыня: унылый безводный пейзаж. По сравнению с ней сочащиеся медом Половецкие степи поражали. Солнце здесь светило круглый год. Трава была сочная, а вода вкусная. Совсем рядом, в Крыму и на Волге, были города, которые можно было грабить не хуже, чем Китай. В общем, это была не земля, а земной рай.
Говорят, когда Джучи впервые увидел эти благословенные земли, он воскликнул:
– Во всем мире не может быть ничего лучше этой земли, этой воды и этого воздуха, ибо вода здесь слаще молока, а пастбища бесконечны!
Выпросив у отца благословение, Джучи с несколькими самыми близкими соратниками откочевал на запад. В Монголию он не возвращался больше никогда. Да в общем-то, никто его туда и не звал. Даже если бы принц погиб у себя на западе, родственники бы совсем не расстроились.
Но Джучи не погиб.
3Все империи мира начинаются одинаково. С того, что откуда-то издалека прибывают воинственные чужаки, которые силой меча объединяют нежелающих объединяться аборигенов. Так возникла Киевская Русь. Так возникла Волжская Булгария. Теперь в Половецких степях точно так же возникло еще одно государство с большим будущим.
Степи, в которых поселился Джучи, вовсе не были необитаемы. Тут жило огромное количество кочевых кланов. Современные историки называют всех их именем «половцы», а как они сами себя называли, нам не известно. Не стоит думать, будто речь идет об упившихся кумысом дикарях: край был вполне себе цивилизованный. В Степи у половецких князей имелись свои богатые столицы. Через их владения были проложены торговые трассы, с которых половцы собирали налоги. Породниться с половецкими владыками почитали за честь европейские монархи.
От прочих христианских народов тогдашней Европы половцы вообще отличались не сильно. Часть степняков приняла православие, перешла в подданство русских князей, и очень скоро Русь уже состояла из тюрок настолько же, насколько и из славян. Часть крестилась по латинскому обряду и перешла в подданство венгерских королей. В переписке с грузинскими царями половецкие каганы утверждали, будто грузины и понятия не имеют о подлинном православии. Подразумевалось, что имеют его лишь они, половцы. В библиотеке итальянского поэта Петрарки исследователи обнаружили молитвенник, в котором христианские гимны и отрывки из отцов церкви были написаны латинскими буквами, но на половецком языке.
Одна беда: последние полвека-век Степь пребывала в состоянии клинической смерти. Вся она развалилась на множество враждующих друг с другом мирков: бесконечные битвы, война всех против всех, горящие города и монастыри, гниющие под открытым небом трупы. И конца усобицам видно не было.
Летописей от половцев не дошло, но, насколько можно судить, Степь была поделена между несколькими большими княжествами, каждое из которых норовило развалиться на еще более мелкие части. Всего таких крупных княжеств было где-то от пяти до десяти. Правитель каждого мечтал перебить конкурентов и объединить под своей рукой всю Степь. Ближе всех к этой цели подошел хан Котян, который даже сумел объединить весь запад Половецких степей. За руку его дочери спорили между собой могущественнейшие из русских князей.
Вот в такой момент тут и появляется Джучи. Из далекого далека прибыл тот, кому было суждено вновь собрать половцев в единый кулак. Его отрядец был совсем крошечным: вместе с царевичем на запад переселилось лишь несколько тысяч семей – считай, ничего. На землях Чингиз-хана даже не очень знатные вельможи могли выставлять армии размером в три-четыре тумена (30–40 тысяч всадников). А силы Джучи не дотягивали даже до полтумена. Ясно, что первое время монгола тут всерьез никто не воспринимал.
Бок о бок с половецкими кланами он кочевал по степи. С кем-то рубился, с кем-то заключал соглашения. Ни союзников, ни заклятых врагов на этих землях у Джучи не было. В Половецких степях он всем был чужим. И именно в этом, как оказалось, состояло его огромное преимущество. Подчиниться монголу для половецких племен было вовсе не унизительно. В их склоках Джучи всегда оставался над схваткой. И половцы начали понемногу переходить под его руку.
Подробности не известны, ясен лишь общий ход событий. Вот Джучи уезжает от нелюбимого отца. Вот несколькими годами позже он умирает. Власть после этого переходит к его сыну Батыю. Клан за кланом, кочевье за кочевьем Батый упрямо сгибал окружающих в бараний рог. Пусть Чингиз-хан и его потомки тешат свое самолюбие властью над нищей Монголией. Половецкие владения Батыя будут больше и богаче владений прославленного деда. Его половцы ничем не хуже монголов, а богатых городов по Волге и в Крыму даже больше, чем в Китае.
Война за объединение Степи продолжалась несколько лет. Батый сумел подчинить довольно большой участок Степи. Кто-то из племен пробовал сопротивляться, кто-то просто бежал. Именно в это время половецкие беженцы толпами появляются в Венгрии, в Византии, на землях русских родственников и даже в Египте.
В общем, дело продвигалось, но как-то очень уж медленно. При таком темпе работы Батыю хватило бы до конца столетия. Царевич понимал: ему все равно понадобится помощь далеких родственников. И в 1229-м он отправился в Монголию.
4В том году потомки Повелителя Вселенной съехались в монгольскую ставку, чтобы решить важный вопрос: как делить отцовское наследство? За свою жизнь Чингиз наприсоединял столько всего, что теперь можно было остановиться, перевести дух, разделить награбленное и всю жизнь в ус не дуть. Если не допускать глупых ошибок, добра должно было хватить даже внукам внуков.
Курултай продолжался несколько месяцев. Серьезные монгольские мужчины не спеша решали серьезные политические вопросы. Китай остался недозавоеванным. С этим нужно было что-то делать. На востоке бурлили корейцы, а на западе тюрки. И к тем и к другим было бы неплохо отправить войска. Младшее поколение принцев требовало долю в дедовском наследстве. Их претензии нужно было хорошенько обсудить, разобраться что к чему и постараться сделать так, чтобы недовольных не осталось.
А кроме того, во время курултая под ногами постоянно вертелся сын Джучи, молодой Батый. По идее, его ветвь рода была самой старшей, да только жил Джучи далеко, с отцом ладил плохо, а к моменту начала съезда и вовсе помер. Так что принимать в расчет претензии Батыя монгольские родственники, разумеется, не собирались. Один дядя, Угэдей, оттяпал у племянника земли нынешнего восточного Казахстана. Другой, Чагатай, забрал богатые города Самарканд и Бухару. Батый пробовал возмущаться и взывал к родственным чувствам. Чтобы успокоить племянника, дядьки пообещали выделить ему войска и помочь завоевать новые владения. Но не сейчас, а потом. Как-нибудь потом.
Некоторое время Батый живет при дворе Великого хана. Участвует вместе с ним в набегах на Китай. Годы шли, Батыю было уже к тридцати. При каждом удобном случае он напоминает: ему обещали помочь. Обещали выделить деньги и войска, но ничего так и не выделили. Наконец Великий хан сдался. И на очередном съезде было принято решение готовить еще один поход. Речь, разумеется, не шла о том, что Батыю выделят хоть какую-то часть монгольской армии, – воины хану были нужны и самому. Все было скромнее: хан всего лишь объявил, что младшие члены «золотого Чингизова рода» могут (если захотят) поучаствовать в грабеже, который организовывает Батый.
На предложение откликнулись пятеро кузенов Батыя, один его дядя, один племянник… Всего набралось одиннадцать принцев, каждый из которых привел собственный отряд. Единого командования надо всей этой ордой так и не было установлено: принцы не желали подчиняться приказам и двигали воинов лишь туда, куда пожелают сами. Время от времени между их отрядами возникали кровавые междоусобицы. Еще до начала основных боевых действий Батый тысячу раз пожалел, что связался с этой неуправляемой публикой.
Технология вторжения у монголов к тому времени была отточена до блеска. Перед основной армией каждый раз высылались отряды, которые должны были занять все доступные пастбища. Нет пастбищ – нет сильной конницы. Поэтому, пока армия не пройдет, ступать на эти земли жителям мест, через которые двигались монголы, запрещалось. Следом шли строительные бригады, наводившие мосты и паромы. Параллельно двигались отряды пастухов, гнавших перед собой миллионы овец: самостоятельно передвигающийся провиант.
