Китлинский - Клан – моё государство 4
Глава 7
В четверг Пороховщиков ушёл с работы в десять часов утра, сославшись на недомогание. Со здоровьем у него всё было нормально, нужен был повод. В субботу далеко от Москвы снайпер назначил ему встречу, на которую надо было тихо приехать и также тихо убыть.
Домой Пороховщиков не пошёл. Заскочил в здание поликлиники, оформил больничный и исчез из неё бесследно, о чём, как и положено, сидевшие у него на хвосте, доложили каждый своему руководству.
Встреча со снайпером состоялась вовремя.
– Здравствуйте,- сказал молодой мужчина, не протягивая руки.
– Привет!- ответил Пороховщиков.- Вот то, что ты просил,- и передал папку.- Там все материалы и экспертизы.
– Спасибо. У вас ко мне вопросы? Задавайте.
– Парочка есть.
– Идёмте вдоль опушки леса,- предложил снайпер.- Через час будем на станции. Сядете на электричку.
– Пошли,- Пороховщиков свернул на тропинку первым.- Вопрос у меня к тебе такой. Как заряды оказались в разных руках?
– Хотел бы и я знать об этом,- он остановился, запустил руку в карман и достал два патрона.- Вот эти у меня, а где остальные…
– Расскажи мне коротко,- предложил Пороховщиков.
– Всей истории – пшик. В июле 1991 года Принц вызвал меня срочной депешей. На встрече сказал, что готовится военный переворот. И что он в нём участвовать не желает. Передал мне на хранение четыре патрона, пожалев, что их мало.
– И сколько ты ему вернул?
– Три. Но переделанные. Вернул в сентябре 1991 года.
– Он их сам запросил назад?
– Да. Я ему привёз четыре, но он мне один вернул.
– Технарь твой человек?
– Мой. Мы с ним познакомились в психушке. У него фобия какая-то. Со странностями он по жизни, а в технике – уникум. Золотые руки.
– Ты знаешь, что он банкира Попонича грохнул?
– Это болезнь.
– Стволы он тебе катал?
– Он. Мастер.
– Ты был у Принца не один. Трое мертвы. Двоим, отстрелили головы, а третьему пальнули, но заряд не сработал.
– Калибр, какой?
– 8,155 мм.
– Это калибр мастера. Составная пуля под 11,9 мм.
– Кто их убрал, и были ли попытки убить тебя?
– За моими плечами, Валерий Дмитриевич, семь войн, больше сотни ликвидаций, так что рано или поздно и мне вкатят в бестолковку свинец. После смерти Принца на меня никто не покушался. Думаю, что ребят убрали те же, кто и Принца. А заряды взяли, видимо, у него.
– Мог быть исполнителем кто-то из людей Принца?
– Почём мне знать?! Разные там были люди, только я с ними не контактировал.
– От Принца ты знал, что вас, снайперов, четверо?
– Он мне сам про количество сказал. Отсюда и четыре заряда.
– Правда, что у твоего мастера ноги воняют?- спросил Пороховщиков неожиданно.
Снайпер расхохотался во весь голос.
– Я ему целлофановые пакеты на ноги надевал. Иначе спать было невозможно. А днём заставлял его мыть их через каждые полчаса. Жуткая вонь!
– В психушке что, лечился?
– Он или я?
– Ты.
– Первый раз меня туда Принц определил на полгода. С головой у меня всё в порядке. Там потрясающий контингент. Да и кто будет разыскивать в психдоме? Я там прописался как постоянный клиент. Время от времени ложусь на месячишко. Стрессы снимает пребывание там лучше водки, и думать никто не мешает.
– То, что у Принца был заказной палач, знаешь?
– Можно было догадаться. Да что в том толку? Кого искать этому палачу? По моим прикидкам, сдатчик где-то в верхах.
– Могли Принцу вынести смертный за отказ работать?
– Нет. Если бы так случилось, то трое наших не попали бы в прицел.
– Принц вас фиксировал в картотеке?
– Конечно. А нас там не было?
– Никого.
– Паскудно. Там не могло быть только мастера. Он мой личный знакомый. Нас в картотеку внесли от первого лица. После августа 1991 года Принц настоял на пластических операциях для нас.
– Врач кто?
– Да он и не врач совсем. К медицине отношения не имеет никакого. Он только на Принца работал. Тот ему хорошо платил. От него мы уходили в масках и как стали выглядеть, он мог только предположить.
– Ты его навещал?
– После смерти Принца – нет. В том году посидел с месяц у его квартиры, но в контакт не вступал.
– Зачем твой мастер убил Попонича?
– Валерий Дмитриевич! Ну, почём я знаю?!! Душа психа – ночь. Я же в психушке лежал, не лечил. Он гений в оружии. Я у него пристреливал. Как-то Принц привёз мне новые винтовки, я свою коронную изувечил. Упал на неё с четвёртого этажа. Новые стал я пристреливать, а мастер рядом крутился. Выспрашивал, что и как. Я от него уехал, но на следующий год снова подался к нему. И он мне вынес свой ствол на пробу. Чудо!!!
– Сколько лет ты с ним знаком?
– Двенадцать.
– Как он вывел 8,155 мм?
– Хрен его знает! Мы сразу стали пользоваться составными пулями. Когда я у него пристреливал, он у меня выпросил десяток и стал сам химичить. Не спрашивал я у него.
– С взрывающимися зарядами как было?
– Принц мне сказал, чтобы я их показал своему мастеру, может, мол, как-то удастся увеличить количество. Так я и сделал.
– Почему они у него при разборке не взорвались?
– А должны были?
– Обязательно.
– Не в курсе. Принц мне про это ничего не говорил. Сказал только, что там сложный механизм подрыва и если разбирать, то потом не соберёшь.
– Из трёх собранных твоим мастером, одна не взорвалась.
– Он её пометил крестиком.
– Точно. Именно она и не бахнула.
– Он мне сказал, что она 50 на 50, но при попадании в металл взорвется на сто процентов. Те, кто их взял у Принца, об этом не знали.
– 8,155 мм, под какой калибр сделаны?
– 11,9 мм,- ответил снайпер.- Четыре полученные мной от Принца под него. При отделении частей 10,71 мм.
– Другими видами пользовались?
– Были стволы 12,7 мм с вылетом на 10,71 мм. Были 11,27 с вылетом на 9 мм. Эти плохие. Сразу же их забрал КБ обратно.
– А 10,63 мм?
– Это калибр ствола мастера под вылет на 8,155 мм.
– А у тебя с зарядом, под какой калибр?
– Под 11,9 мм, но ствол его раскатки. Можно бахнуть и из обычного на 11,9 мм, но до километра.
– А со ствола его раскатки?
– На два двести я сам лично пристреливал, но с усиленной оптикой.
– 10,63 мм на дальность?
– До 1800 метров.
– Кто использовал компьютер в пристрелке?
– Все. Стреляют в пластину. Каждый раз бегать смотреть на два километра заебёшься.
– Пластины?
– Стандартные.
– Кабель?
– Многожильный.
– А твой мастер, какой кабель применял?
– Два года мы с ним не виделись. Там, где я пристреливал, кабель лежит до сих пор.
– Как у него с компьютером и программированием?
– У него лады, а у меня хреново.
– Что так?
– Образование не то, да и школа у меня иная. Компьютер брали только на пристрелку, чтобы точно определить сноски, дальше всё по интуиции. Кто с собой на выстрел потащит компьютер с кабелем?
– Твой мастер!
– У него курячее сердце. Очень часто бьётся. Мы с ним соревновались. Я сам стреляю, а он с этажерки, есть такое приспособление для крепления винтовки. Так он с неё стрелял лучше меня, но в стоячую мишень, а по двигающейся попасть не мог. Я над ним подшучивал, что он, мол, надомник. Так он пообещал меня перестрелять через пару месяцев. Только я у него не был.
– Он выставил телеглаз, протянул телеволоконный кабель и с 1309 метров попал Попоничу в висок.
– Для войны не катит,- ответил снайпер.- Ну, если только банкирам в головки садить, тогда в самый раз.
– Ты детдомовец?
– Я!!!- в голосе снайпера было удивление.- Нет.
– Интернат?
– Что я там забыл?
– Мать и отец есть?
– Мама. Отец погиб, когда мне было два года. Он был пожарным. А что, Принц сделал меня сиротой?
– А у меня нет от него данных. Если б ты на меня не вышел, я бы тебя не сыскал. Почему ты пришёл?
– Так ваши объявили меня в розыск. Криминальные, банковские. Информация ко мне мигом долетела, но искать стали в стороне. Почесал я затылок и решил малость выждать. Поймай вы мастера, вышли бы на психушку, но от него ко мне ходов нет.
– Когда ты последний раз навещал мать?
– Неделю назад. Да нет. На неё никто не сможет выйти.
– Ну, а как тогда трое твоих коллег попались?
– Валерий Дмитриевич, я никогда ни от кого не прятался. Жил под чужими бумагами, так их Принц готовил, работа требовала, но моё лицо знают сотни людей. Афганистан, Сомали, Ливан, снова Афганистан, Босния, Карабах, снова Босния. Это страны, где воевал. Где убивал по приказу, не стану освещать, но это ещё два десятка стран.
– В Ливане как ты оказался?
– В июне 1982 года перекинули нас на самолёте в Дамаск. Оттуда машиной доехали до Бейрута. Я воевал в составе интернационального батальона. Мы обороняли полосу между посольством Франции и национальным музеем Бейрута. Обычная уличная война.
– Ранений много?
– Ни одного.
– Так почему ты на меня вышел?
– Сам не знаю. Наверное, интуиция. Устроит?
