Ирвин Шоу - Растревоженный эфир
— Ты с ним поговорила?
— Нет.
— Почему?
— Потому что Вик никого не будет слушать, — очень серьезно ответила Нэнси. — Особенно свою девушку. Такой уж он человек. Хотите выпить?
Арчер пристально посмотрел на нее. Да, это не просто мальчик и девочка, которые сидят в аудитории взявшись за руки. И если бы он спросил, любовница ли она Эрреса, Нэнси бросила бы на него удивленный взгляд, прежде чем ответить: «Конечно. Разве вы не знаете?»
— Да, — кивнул Арчер. — Выпью с удовольствием.
— И я тоже, — подала голос Китти. Щеки ее раскраснелись от холода, лепестки хризантемы желтым снегом засыпали пальто. — Я закоченела. — Она приложилась к фляжке. — Все, становлюсь спортсменкой. Ты счастливая, Нэнси. У тебя мужчина, который каждую неделю выводит тебя на свежий воздух.
«Я не уверен, — подумал Арчер, беря фляжку из руки жены, — что Нэнси так уж счастлива».
Перед окончанием игры на поле завязалась потасовка. Команда гостей безнадежно проигрывала и очень болезненно реагировала на каждое нарушение правил. И когда одного из защитников уложили на траву после свистка, он бросился на обидчика с кулаками. Через десять секунд вокруг собрались все игроки, включая запасных. Только Эррес стоял ярдах в двадцати от толпы, насмешливо улыбаясь и качая головой. Когда запасной команды гостей пробегал мимо него, Эррес вскинул руки, приняв боксерскую стойку. Запасной остановился и в недоумении уставился на Эрреса. На трибунах засмеялись. «Нет, молодой человек, — подумал Арчер, — в следующем сезоне тебя не выберут капитаном».
Судьи и тренеры развели драчунов, игра возобновилась. Еще через две минуты раздался финальный свисток, и толпа зрителей высыпала на поле, чтобы поздравить своих любимцев.
— Мне пора. — Нэнси встала. — Я должна встретить Вика у раздевалки, а он всегда выходит первым. Не задерживается ни на минуту. — Она потрясла фляжку, приблизив ее к уху, и улыбнулась, увидев, что Арчер и Китти наблюдают за ней. — Вик любит выпить после игры.
— Тренер об этом знает? — спросил Арчер.
— Я уверена, что знает. — Нэнси пожала руку Китти. — До свидания. Спасибо вам за компанию.
— Передай мистеру Эрресу, что на последнем ряду сидела его преданная болельщица. И бурбон пришелся очень кстати, особенно во второй половине игры.
— Обязательно передам. Я знаю, ему будет приятно услышать об этом.
— Ты думаешь, он сегодня напьется? — спросил Арчер, хотя и отдавал себе отчет, что не следует задавать такой вопрос.
— Скорее всего, — беззаботно ответила Нэнси и сложила плед.
— Что же, желаю вам хорошо провести сегодняшний вечер.
— Спасибо, мистер Арчер. — Девушка вышла в проход между секторами и по лесенке спустилась вниз, унося с собой плед и фляжку с остатками бурбона, предназначенного для ее любимого, который сейчас снимал в раздевалке пропитанный потом свитер. Арчер смотрел, как она уходит, счастливая, юная, лишившаяся невинности, и думал о том, что пропасть между ним и молодежью становится все глубже.
Домой он шел медленно, держа Китти за руку. Он поцеловал жену, когда они поднялись на крыльцо, даже не зная, что его к этому побудило. Лицо Китти похолодело от ветра, кожа пахла хризантемой, осенью и здоровьем.
— Я чувствую себя на девятнадцать лет, — прошептала она. — Действительно, мне сейчас девятнадцать, и ни днем больше.
Арчер решил, что знает, почему Китти чувствует себя девятнадцатилетней. Но сам он в этот осенний вечер ощущал себя гораздо старше.
Дома Китти позвала Джейн, начала готовить ей ужин, а Арчер прошел в кабинет, зажег свет, сел за стол и подвинул к себе полтора написанных акта пьесы о Наполеоне III. Начал читать. Пустые, мертвые слова. А ведь еще в одиннадцать утра ему казалось, что его герои живут полнокровной жизнью.
Арчер откинулся на спинку стула, думая о том, что сейчас самое время напиться.
* * *С этого дня Арчер ходил на все игры, ограничив субботнее общение с Наполеоном III первой половиной дня. Эррес все так же держался особняком, играл жестко, не упускал случая насмешливо улыбнуться. Он стал причиной небольшого скандала, отказавшись прийти на собрание команды накануне встречи с традиционным соперником. Нэнси потом рассказала Арчеру, что остальные игроки прямо-таки кипели от возмущения, узнав, что вместо собрания Эррес пошел в кино. Как и предсказывал Салли, в следующем году капитаном выбрали другого.
Но настоящий скандал разразился в следующем сезоне, когда Эррес учился уже на последнем курсе. К тому времени он и Арчер стали друзьями. Эррес и Нэнси частенько захаживали к Арчерам, играли с Джейн, которой сразу пришелся по душе Вик, после обеда помогали Китти мыть посуду. По просьбе Китти зимой Эррес вытаскивал Арчера на каток, а весной, летом и осенью — на теннисный корт. Китти боялась, что Арчер растолстеет, и требовала, чтобы тот занимался спортом. Но до появления Эрреса Арчер все свободное время проводил в кресле или на диване, пропуская ворчание жены мимо ушей. Эррес и в теннис играл хорошо, так что Арчер, по природе медлительный и неуклюжий, в достойные соперники ему не годился. Но Эррес не возражал против того, чтобы проводить с Арчером на корте три-четыре часа в неделю. Он с улыбкой на губах гонял Арчера по корту, посылая мячи в разные углы, дабы у того, как и хотела Китти, не завязывался жирок.
А потом Эррес записался в драматический кружок и получил главную роль в очередной пьесе.
— Зачем это тебе? — как-то вечером спросил его Арчер. Он действительно не понимал мотивов Эрреса. За исключением футбола, тот не принимал никакого участия во внеучебной жизни кампуса. Дружил Эррес только с Салли и Арчерами, сторонился любых общественных мероприятий. Даже в общежитии жил один, полагая, что это гостиница, а не родной для студента дом. — Я не знал, что ты мнишь себя артистом.
— Наверное, нет, — улыбнулся Эррес. — Но я хочу приглядывать за Нэнси. — Нэнси блистала в драматическом кружке и после окончания колледжа собиралась поехать в Нью-Йорк, чтобы попробовать себя на сцене. — Не нравится мне, что она возвращается домой в час ночи в сопровождении главного героя после того, как вечером они репетировали любовную сцену. А теперь главный герой — я, так что никуда она от меня не денется.
Начиналось все как шутка. Но потом Эррес принес Арчеру два билета на премьеру и обратился к нему с куда более серьезной просьбой.
— Послушай, Клемент, я хочу, чтобы ты очень внимательно наблюдал за мной. Не выпивай перед спектаклем и постарайся забыть о том, что ты мой друг. Считай себя газетным критиком, которому плевать на авторитеты.
К просьбе Эрреса Арчер отнесся с пониманием. Пьеса называлась «Волосатая обезьяна», и Эррес с его светлыми, коротко стрижеными волосами и аристократическим лицом не очень-то подходил на роль гориллообразного лесоруба, однако решительность и непоколебимая уверенность в себе позволили ему вжиться в образ, так что спектакль он как минимум не провалил. Все это и выложил ему Арчер в тот же вечер. Эррес жадно ловил каждое слово, кивал и соглашался, когда Арчер указывал на мелкие просчеты, обусловленные недостатком мастерства. Уходя, он с неожиданной теплотой крепко пожал Арчеру руку, сказав: «Спасибо тебе. Именно это я и хотел услышать. Спасибо за честность».
В постели, погасив свет, Арчер поделился своими мыслями с Китти.
— Вик такой странный. Податься в актеры. Вот уж от него я такого не ожидал. И его действительно волнует, какое он производит впечатление.
— О Вике Эрресе можно не волноваться, — заметила Китти. — От него требуется одно — лечь под деревом. А спелый плод сам упадет ему в рот.
В то лето Эррес и Нэнси устроились в летний театр на востоке. Работали по четырнадцать часов в день, играли маленькие роли, посещали классы актерского мастерства, красили комнаты, чтобы оплатить жилье. Тем же летом Арчер закончил пьесу о Наполеоне III и выбросил ее в корзину.
Скандал разразился после второго футбольного матча, и Арчеру так и не удалось избавиться от ощущения, что он приложил к этому руку. Как-то вечером Эррес заглянул к ним после тренировки, поиграл с Джейн, а потом спросил Арчера, не сможет ли тот уделить ему несколько минут. В кабинете от свойственной Эрресу уверенности не осталось и следа, и Арчер долго набивал трубку, чтобы Вик мог собраться с мыслями.
— Я хочу попросить тебя об одолжении.
Понятно, подумал Арчер, Нэнси залетела, и он пришел к старшему товарищу, чтобы тот посоветовал, у кого сделать аборт.
— Я играю в новой пьесе, — продолжал Эррес. — Мне опять дали главную роль. Репетиции идут уже две недели. Сегодня у нас прогон. Я хочу, чтобы ты пришел и посмотрел на меня. А потом честно, как и весной, высказал свое мнение. Летом я много работал, но результат вызывает у меня сомнения. Я хочу, чтобы ты сказал, могу я состояться как актер или нет. Ты единственный, кому я могу доверять. Вопрос этот для меня очень важен. Потом я объясню почему.
