Олег Рой - Улыбка черного кота
Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что ради карьеры не имеет права терять такие важные стартовые годы, не должен участвовать в этом идиотизме государственного масштаба. Отец всегда говорил, что главное – высокий старт. Ведь китайский язык требует постоянного тренажа, и если бы он не послушался отца, пошел на поводу у своей гордости и отправился служить – значит, прощай, китаистика! Все его упорные труды пойдут прахом, а он ведь так вкалывал, так упорно заучивал свои двадцать иероглифов в день! Поймал ритм, научился более или менее интонировать фразу и все же чувствовал, что язык только-только начал поддаваться ему… И от всего этого отказаться?! Хорошо Антону, он-то свои любимые кости чуть не с детского сада выучил, он их никогда не забудет. А у него, Сергея, совсем другая профессия, и длительный перерыв в ней равнозначен полному отказу от нее.
Стоп, кстати, а почему молчит Светка? Парень только сейчас сообразил, что они уже долго идут рядом молча, никак не реагируя на присутствие друг друга и полностью отдавшись каждый своим мыслям. Теперь, поглядывая на подругу, Сергей в который уже раз почувствовал сожаление по поводу всей своей армейской «несознанки». Так хотелось выглядеть перед ней взрослым, самостоятельным, крутым мужиком. Ну, хотя бы таким, как Антон… Как сегодня весь вечер смотрела на него Светлана!
Девушка шла с ним рядом такая спокойная, красивая, выглядела такой соблазнительно-гибкой и стройной, что он вдруг словно увидел ее впервые. А она стала прехорошенькая, отметил про себя Сергей и уже привычно задумался: интересно, она-то что думает по поводу моего освобождения от армии?
– Светочка, у меня блестящая идея! – бархатным голосом, который так нравился его однокурсницам, предложил Сергей. – Пойдем ко мне, музыку послушаем. Вы с Антоном давно у меня не были, я вам не успел показать, какие диски привез из Китая. У них там такие группы смешные, японский и китайский рок-н-ролл, представляешь? Да и зеленым чаем угощу, настоящим, с жасмином; я научился по всем правилам его заваривать…
Светлана почему-то по-прежнему молчала, и он поторопился добавить, смутно опасаясь ее отказа:
– Родителей, как всегда, нет. Мы никому не помешаем.
– Когда это ты боялся кому-то помешать? – мурлыкнула Света, широко раскрывая свои глаза с поволокой. – И разве в родителях дело? Просто поздно уже, меня мама ждет.
Она возражала слабо, потому что сама изумилась тому, насколько захотелось ей оказаться вдвоем с Сергеем в каком-нибудь уютном и теплом месте. Уйти от дождя и невеселых размышлений о будущем, окунуться в красивую атмосферу, ощутить мужскую заботу и аромат восточных сладостей!.. Именно это ей сейчас и было нужно. И Сергей, безошибочно верно истолковав ее кокетливый отказ, уже решительно взял подругу за руку:
– Вот от меня маме и позвонишь. Идем, и в самом деле уже поздно.
Светлана взглянула на него так зазывно и так неожиданно по-женски, что Сергей почти испугался своего успеха. Вообще-то, приглашая девушку к себе, он не преследовал никаких особенных, далеко идущих целей – она была своя в доску, почти родная, да и держали они ее всегда с Антоном не за легкомысленную девицу, а за гордую и неприступную красавицу. А, собственно, почему?
Они быстро дошли до дома Пономаревых, по пути болтая ни о чем и почти не глядя в глаза друг другу. Обоим почему-то было тоскливо на душе, что-то уходило от них, и на смену прежним, простым и ясным отношениям шло что-то иное, незнакомое, пугающее…
Сергей взялся за сложную церемонию заваривания китайского чая, горячо и тщательно объяснял Светлане разные тонкости, а она смеялась над ним, как-то по-новому вороша его тонкие волосы, и не воспринимала всерьез всю эту, по ее собственному выражению, «ерундистику». Тогда разные восточные штучки, столь популярные в нынешней Москве, еще не вошли в моду, и девушка не только не испытывала никакого почтения к зеленой жидкости, но и вообще отказывалась понимать все эти выкрутасы вокруг таких простых вещей, как заваривание чая.
И Сергей, снисходительно изумляясь про себя, решил: «Что ж, пожалуй, есть в ней что-то примитивное. Но разве это ее портит? Нет, как ни странно, нет…» Для него-то было очевидно: то, с чем носятся китайцы целые тысячи лет, заслуживает хотя бы уважительного отношения, если уж не почтения и интереса. Жаль, что Светка не понимает этого. И все-таки она чертовски, сногсшибательно хороша сегодня.
Разлив по толстым керамическим пиалам душистый золотисто-зеленый напиток, Сергей попросил:
– Светик, дай руку.
Она с недоумением, чуточку заинтригованная, протянула ему свою ладонь, и парень ласково и властно сжал ее в своих руках.
– Я должен сказать тебе то, чего еще никогда не говорил. Это важно… – он остановился, глядя, как приоткрылся ее рот и затрепетали длинные нежные ресницы. – Ты мне очень нравишься. Меня давно тянет к тебе… Я… я тебя хочу.
Он честно собирался сказать вместо последней фразы совсем другую – «Я люблю тебя», но отчего-то не смог. Да в этом, как тут же выяснилось, и не было необходимости: Светлана мигом потянулась к нему, раскрыла свои объятия, и он, прижав ее к себе, поцеловал в губы. Сердце его смятенно забилось, горячая волна залила лицо, а девушка отвечала на его поцелуи так, будто ждала их всю свою девичью жизнь. «Вот оно что… – билась в голове у Сергея нелепая и нелогичная мысль, – вот оно, оказывается, что…» А что именно так удивило его в этом закономерном в общем-то исходе этого вечера, он и сам позже не мог сформулировать.
Это был тот самый момент, начиная с которого жизнь обоих молодых людей зримо переменилась. Их, что называется, понесло; страсть настойчиво и грубо, не терпя никаких возражений здравого смысла, захватила их тела и души. Спустя мгновение они уже были в комнате Сергея в его спартанской постели с жестким матрасом на низких ножках – ложе было сооружено с учетом всех многовековых китайских рекомендаций. Пономарев уже обладал мужским опытом, и в его умелых руках Светлана почувствовала себя особенно красивой и взрослой, настоящей женщиной – соблазнительной, обожаемой, желанной.
Нет в мире таких молодых людей, которые в подобных обстоятельствах не забыли бы обо всем, и Светлана с Сергеем не стали исключением, пополнив бесконечные ряды страстных любовников, готовых поставить всю свою дальнейшую жизнь на карту ради своей любви.
Глава 6
С этого вечера события стали разворачиваться стремительно. Светлана была изумлена неожиданным поворотом событий. Она сделала открытие: то, что она искала, оказывается, было так близко, давным-давно лежало у нее под ногами! Почему ей раньше не приходило это в голову? Вот же, вот ее судьба – стать женой Сергея Пономарева, будущего дипломата, единственного наследника известной в дипломатических кругах фамилии. Да уж, с такой поддержкой, как у него, он точно не засидится в младших клерках при МИДе! У него наверняка будет не просто приличная, а даже выдающаяся карьера.
У девушки просто дух захватывало от таких замечательных и так неожиданно развернувшихся перед ней жизненных перспектив. Мысленно она уже видела себя хозяйкой красивого и богатого дома, женой дипломата. Успех в свете, мужские комплименты… приемы, рауты, танцы – боже мой! Тут-то ей и пригодятся ее красота, хорошее воспитание, знание языков… А главное, уже сейчас (при удачном повороте дела) ей не нужно будет думать ни о каких дурацких законодательствах, ходить на лекции, устраиваться на работу, участвовать в склоках судей и адвокатов, получать мизерную зарплату… К тому же Сережка ей нравится, всегда нравился больше всех других парней. Дура, она и не догадывалась, что он тоже ее любит – и еще как! Его страсть в постели доказывала это лучше любых слов. Доходя до этого воспоминания в своих сладких думах, Светлана всегда немножко краснела. Ну что ж, они ведь уже совсем взрослые. Да, он стал ее первым мужчиной, и она нисколько об этом не жалеет!
Клавдия Афанасьевна быстро поняла – материнское сердце догадливо, – что дочь вступила во взрослую жизнь со всеми вытекающими отсюда последствиями. Поплакала тихонько (чтобы девочка не видела, не обвинила в консерватизме и отсталости), робко предупредила о контрацептивах, ненавязчиво поинтересовалась, будет ли свадьба. И для того, чтобы не мешать дочери, стала чаще уезжать к заказчикам, гостить у родственников и подруг. Мать помнила, как ей в молодости негде было побыть наедине с любимым, даже когда она уже вышла замуж. Да и ее единственный брак, казалось ей теперь, получился таким коротким именно потому, что в квартире, где они жили с родителями, постоянно кто-то крутился и молодым нельзя было вскрикнуть, ойкнуть или скрипнуть пружинами старенького дивана ни днем, ни ночью… Пусть хоть у дочки все сложится так, как надо, – комфортно и красиво. Позже будет что вспомнить о времени первой любви.
Антону новоиспеченные любовники решили временно ничего не говорить. Временно – то есть до тех пор, пока он не вернется из армии. Не в письмах же в самом деле сообщать о таких переменах в их жизни! Светлана, будучи девушкой здравомыслящей, в глубине души все же опасалась, что любить-то ее Сергей любит, а вот жениться может на той, кого укажут ему родители. И потому, не форсируя события, но и не упуская из виду конечную цель их отношений, она почти не заводила прямых разговоров о свадьбе, действуя осторожно и исподволь.
