Томас Пинчон - Рассказы из авторского сборника «Выкрикивается лот сорок девять»
Флэндж не знал, сколько времени спал; он проснулся в полной темноте, и лишь внутреннее чувство времени подсказывало ему, что было два или три часа утра — в общем, тот безмолвный промежуток времени, который подвластен не столько восприятию человека, сколько кошкам, совам, извращенцам-вуайерам и прочей шумливой ночной шушере. Снаружи по-прежнему дул ветер; Флэндж прислушался, пытаясь обнаружить источник шума, который его разбудил. Целую минуту было тихо, затем наконец прозвучало. Ветер донес до него девичий голос.
— Англик, — сказал голос. — Англик с золотистыми волосами. Выйди. Выйди на тайную тропку и найди меня.
— Ого, — удивился Флэндж. Толкнул Хряка. — Слышь, старик, — сказал он, — там за дверью какая-то шлюха.
Хряк открыл один мутный глаз.
— Отлично, — пробормотал он, — Тащи ее сюда, я буду за тобой на очереди.
— Да нет, — поморщился Флэндж. — Я хочу сказать, что она, наверное, из тех цыган, про которых плел Болингброк.
Хряк храпел. Флэндж ощупью подобрался к Болингброку.
— Старик, — позвал он. — Она там. — Болингброк не ответил. Флэндж тряхнул сильнее. — Она там, говорю, — повторил он в легкой панике. Болингброк перевернулся и неразборчиво залепетал. — Черт, — выругался Флэндж, отбрасывая его руки.
— Англик, — настойчиво звала девушка, — иди ко мне. Найди меня, или я уйду навсегда. Выходи, мой высокий англик с золотистыми волосами и сияющими белыми зубками.
— Эй, — сказал Флэндж, ни к кому конкретно не обращаясь. — Это ты мне, да? — Не совсем, тут же подумалось ему. Скорее, его Doppelgänger, морскому волку[36] здоровых и смуглокожих тихоокеанских времен. Он пнул Хряка. — Она хочет, чтобы я вышел, — сообщил он. — Что делать, эй?
Хряк открыл оба глаза.
— Сэр, — сказал он, — рекомендую вам выйти и провести оперативную разведку. Если телка ничего, то, как я уже сказал, тащите ее сюда и не забудьте про личный состав.
— Так точно, — рассеянно и невпопад пробормотал Флэндж. Он добрался до двери, отодвинул засов и вывалился наружу.
— О, англик, — сказал голос. — Ты вышел. Иди за мной.
— Ладно, — согласился Флэндж. И принялся петлять среди наваленных покрышек, молясь, чтобы на пути не попалась какая-нибудь Болингброкова ловушка. Каким-то чудом он почти выбрался на открытое пространство, но тут везение кончилось. Флэндж не знал, где именно он оступился, но вдруг понял, что случилась неловкая оказия, и глянул вверх как раз в тот момент, когда громадная куча шипованных покрышек внезапно качнулась, накренилась, на секунду зависла среди звезд и затем рухнула прямо на него — и это было последнее, что запомнил Флэндж, прежде чем отключиться.
Он очнулся от прикосновения прохладных пальцев ко лбу и услышал умоляющий голос.
— Очнись, англик. Открой глазки. Все хорошо.
Он открыл глаза и увидел ее: девушка, личико, широко раскрытые глаза с тревогой глядят на него, в волосах путаются звезды. Он лежал у входа в ущелье.
— Ну вот, — улыбнулась она. — Вставай.
— Сейчас, — сказал Флэндж. Болела голова. Его трясло. В конце концов он поднялся на ноги и только тогда сумел толком рассмотреть девушку. В свете звезд она была само совершенство: темное платье, руки и ноги открыты, стройна, шейка нежная и изящная, фигурка тоненькая, словно тень. Темные волосы обрамляют лицо и волнами падают на спину, как космическая тьма; глаза огромные, носик вздернутый, короткая верхняя губа, хорошие зубы, четкий подбородок. Да она просто мечта, эта девочка, ангел. Примерно трех с половиной футов ростом. Флэндж поскреб в затылке.
— Здравствуй, — сказал он. — Меня зовут Деннис Флэндж. Спасибо, что спасла меня.
— Меня зовут Нерисса, — сказала она, глядя на него снизу вверх.
Флэндж понятия не имел, что говорить дальше. Темы для беседы неожиданно иссякли. У Флэнджа мелькнула, впрочем, безумная мысль, что им осталось обсудить разве что проблемы карликов.
Девушка взяла его за руку.
— Пошли, — сказала она. И повела его за собой в ущелье.
— Куда идем? — спросил Флэндж.
— Ко мне домой, — ответила девушка. — Скоро рассвет.
Флэндж обдумал ее слова.
— Погоди-ка, — сказал он. — Там остались мои друзья. Я гость Болингброка, он может обидеться. — Девушка не ответила. Флэндж пожал плечами. Ладно, черт с ним.
Она вывела его из ущелья и повела вверх по склону. На вершине башни банковских отходов маячила какая-то фигура и наблюдала за ними. В темноте бесшумно сновали смутные тени; откуда-то доносилось бренчание гитары, пение и шум драки. Они взобрались на мусорную кучу, мимо которой Флэндж проходил, когда искал матрац, и принялись при свете звезд прокладывать путь через хаос искореженного металла и разбитого фарфора. Наконец девушка остановилась у лежащего на боку холодильника фирмы «Дженерал Электрик» и открыла дверцу.
— Надеюсь, ты пролезешь, — произнесла она, скользнула внутрь и исчезла. Господи Иисусе, подумал Флэндж, а я как назло растолстел. Он протиснулся в дверцу; задняя стенка у холодильника отсутствовала.
— Закрой за собой дверь, — велела девушка, и он сомнамбулически повиновался. Ударил луч света — видимо, девушка включила фонарик — и осветил ему путь. Флэндж и не догадывался, что свалка уходит на такую глубину. Было довольно тесно, но он ухитрился проползти и пролавировать между сваленными в беспорядке предметами домашней утвари и, продвинувшись примерно футов на тридцать, оказался в широкой сорокавосьмидюймовой бетонной трубе. Девушка была там, поджидала его.
— Дальше будет легче, — успокоила она.
Флэндж пополз, и четверть мили девушка вела его по наклонному туннелю. Мечущийся луч фонарика выхватывал из темноты дрожащие тени, за которыми Флэндж видел другие туннели, ведущие в разные стороны. От девушки не укрылось его удивление.
— Они долго тут возились, — заметила она и рассказала, что вся свалка пронизана сетью ходов и пещер, которые еще в тридцатых годах соорудила террористическая группа под названием Сыновья Красного Апокалипсиса, готовясь к грядущей революции. Но федералы переловили их всех, и через год или два на освободившиеся места въехали цыгане.
Они пришли в тупик, где почва была усыпана гравием и обнаружилась маленькая дверца. Девушка открыла ее, и они вошли. Она зажгла свечи, и в их пламени взору Флэнджа предстала комната, увешанные гобеленами и картинами стены, монументальная двуспальная кровать с шелковыми простынями, шкафчик, столик, холодильник. Флэндж задал все необходимые вопросы. Девушка объяснила ему систему вентиляции, канализации и водоснабжения; рассказала про линию электропередач, о которой даже не подозревает компания «Лонг-Айленд Лайтинг»; упомянула о фургоне, на котором Болингброк ездит днем, а они выезжают по ночам, чтобы воровать еду и припасы; поведала о полумистическом страхе Болингброка перед ними и о его нежелании сообщать о них властям, которые, чего доброго, еще обвинят старика в алкоголизме или, того хуже, уволят с работы.
Флэндж вдруг заметил, что на кровати уже некоторое время сидит серая мохнатая крыса и с любопытством глядит на них.
— Эй, — сказал он, — у тебя на кровати крыса.
— Ее зовут Гиацинт, — сообщила Нерисса. — И до тебя она была моим единственным другом. — Гиацинт застенчиво заморгала.
— Здорово, — сказал Флэндж, протягивая руку к одомашненной крысе. Та запищала и попятилась.
— Стесняется, — пояснила Нерисса. — Вы подружитесь. Дай срок.
— А, — сказал, Флэндж, — кстати, о сроке. Сколько времени, ты думаешь, я здесь пробуду? Зачем ты меня сюда привела?
— Много лет назад, — ответила Нерисса, — одноглазая старуха, которую звали Виолеттой, предсказала мою судьбу. Она нагадала, что моим мужем станет высокий англосакс, у него будут светлые волосы, сильные руки…
— Разумеется, — сказал Флэндж. — Да. Но англосаксы все такие. Тут шляется много высоких и блондинистых англосаксов, выбирай любого.
Девушка надула губки, глаза наполнились слезами.
— Ты не хочешь, чтобы я стала твоей женой?
— Ну, — смущенно сказал Флэндж, — видишь ли, дело в том, что у меня уже есть жена; я, видишь ли, женат.
Секунду она смотрела так, будто ей нанесли предательский удар, затем отчаянно разрыдалась.
— Я всего лишь сказал, что я женат, — запротестовал Флэндж. — Я же не говорил, что чрезвычайно рад этому.
— Пожалуйста, не сердись на меня, Деннис, — запричитала Нерисса. — Не бросай меня. Скажи, что ты останешься.
Некоторое время Флэндж молча размышлял. Тишину нарушила Гиацинт, которая вдруг выполнила на кровати кувырок назад и принялась бешено метаться. Нерисса мягко и сострадательно вздохнула, взяла крысу на руки, прижала к груди и, тихонько напевая, начала успокаивающе поглаживать. Как ребенок, подумал Флэндж. А крыса словно ее собственное дитя.
