Сергей Алексеев - Дороги
– Не знаю, – бросил Смоленский. – И можно ли это назвать изысканиями? Они взяли за основу старую проселочную дорогу и срезают на ней повороты, вроде бы попрямее делают. Можно представить, если они за полтора месяца нас обогнали…
– Почему вы меня не поставили в известность раньше? – спросил Курилин. – Вы же заинтересованное лицо, так сказать, вопрос чести.
– Для меня вопрос чести – проложить хорошую дорогу, – отрезал Вилор Петрович, – чем я, собственно, и занимаюсь. Сроков работ я не нарушал, наоборот, мы идем с опережением. Жалоб от того же Лобова на мой проект не было. И, простите, вы тут хозяин, и я до сегодняшнего дня был уверен, что вторую трассу изыскивают с вашего ведома. Это же не шутка – целая партия работает!.. Вообще ненавижу дилетантства! Каждый должен делать свою работу умно и толково. Лишь в этом случае подобных недоразумений не будет.
– Ваш намек, Вилор Петрович, я понял, – вздохнул Курилин. – Вы можете представить, сколько у меня дел? Нет? Вы знаете одно – дорога во что бы то ни стало. Мне же приходится беспокоиться о всей промышленности города и района. Один бокситовый рудник чего стоит! И вот здесь, в моей работе, подразумевается помощь всех, и ваша, Вилор Петрович, в том числе… Впрочем, что теперь говорить, прошляпили так прошляпили… Странно, – грустно улыбнулся он, – я час назад почти вашими словами говорил одному тут… директору рынка. Не умеет хозяйствовать… Ишь ты как обернулось! Он мне тоже оправдывался: у меня весовое хозяйство, у меня рубщики мяса!..
Телефон задребезжал неприятно и как-то зло. Курилин поморщился и взял трубку.
– А-а, Прокопий Николаевич! – обрадованно воскликнул он. – Вот именно вас только здесь и недостает… С кем сижу? Вдвоем мы тут сидим и ждем вас, с вашим подрядчиком-изыскателем… Да нет, не с Шараповым. Со Смоленским… Слышали, да? А я вот не слышал…
Затем Курилин долго молчал, слушая, и неожиданно строго официально закончил:
– Вы член исполкома, товарищ Лобов! Будьте так добры…
Курилин положил трубку и стал расхаживать по кабинету, на мгновение, видимо, забыв о посетителе, ноздри его слегка раздувались, а широкие скулы обозначились еще четче. Смоленский, исподлобья наблюдая за ним, неожиданно понял, что Курилин первый раз так резко говорил с Лобовым. Видимо, раньше у них были хорошие отношения, как у старшего с более молодым, как у опытного человека, но подчиненного, с менее опытным, но начальником. Смоленский встречался с Лобовым единственный раз в прошлом сезоне и то мельком. Запомнился сильный низкий голос и мохнатые длинные брови, сросшиеся в переносье. Все остальное стерлось в памяти.
– Сейчас приедет главный виновник, – сообщил Курилин.
– И зря же ты, Олег Владимирович, не поехал! – с порога забасил Лобов. – Клевало – я тебе дам! Окунищи – во! Наживку с воды берет!..
Смоленский чуть исподлобья рассматривал его высокую, громоздкую фигуру в кожаной куртке и смеялся про себя: вот кому подражал Шарапов. Лобову только маузера не хватает…
– Говорил тебе – поехали! – продолжал Лобов, усаживаясь за торец стола Курилина. – А теперь вот сидишь злой, кричишь по телефону…
Со Смоленским он не поздоровался, лишь едва кивнул, занятый своим. По-хозяйски сдвинув бумаги с края стола, Лобов положил свои руки, неожиданно маленькие и длиннопалые, затем шумно вздохнул и уставился на Курилина.
Курилин с появлением Лобова посуровел, казалось, стал прямее и суше. Привычная улыбка исчезла с его лица, и плотно сжатые губы выдавали напряжение. Он молчал, с легким прищуром глядя на Лобова.
– Только домой вошел, жена говорит: Курилин звонил, – без прежнего напора сказал Лобов. – Во! Еще рыбью чешую с рук не смыл!..
Он что-то поковырял у себя на ладони сухим жестким ногтем.
– Прокопий Николаевич!.. Прокопий Николаевич, объясните, пожалуйста, как вышло, что на месторождение ведут две трассы? – спокойно спросил Курилин. – Меня Вилор Петрович уже посвятил в суть, так что я в курсе.
Лобов деловито снял кепку, взъерошил наполовину седые короткие волосы. Куртка его протяжно заскрипела и еще плотнее облегла широченную спину, словно в мгновение стала тесной.
– Вилор Петрович – это он, что ли? – Лобов кивнул на Смоленского. – Зовут-то как хорошо! Вилор Петрович! Ви-лор!.. Ну, будем знакомы, Вилор Петрович! – Он неожиданно и стремительно, несмотря на медвежью фигуру, шагнул к Смоленскому и подал руку.
– Мы уже знакомились, – сухо бросил Смоленский, но руку все-таки пожал.
– А-а! Знаешь, я на своем веку с кем только не знакомился! – громко расхохотался Лобов. – Всех разве в уме удержишь?
– Хорош заказчик, – не выдержал Курилин и похрустел пальцами, будто разминая в них что-то. – На второй год работы удосужился наконец познакомиться с исполнителем!..
– А он не мой! – возвращаясь на место, сказал Лобов. – Я имею дело с Гипроникелем. С ним и связь держу. А он – ленинградский. Да… Помню, ко мне иностранцы приезжали, из Чехословакии, за опытом. Хорошие ребята, познакомились, я их на рыбалку свозил разок… А потом, слышь, поехал я к ним в прошлом году, тоже в порядке обмена. Веришь, никого признать не мог! Да… Один говорит, дескать, мы с тобой окуней вместе ловили! А я, убей бог, не помню, и все…
– Прокопий Николаевич, объясните все-таки… – прервал его Курилин. – Я вас не вспоминать сюда позвал.
– Надо будет – три поведу! – заявил Лобов, наваливаясь всем телом на стол. – Три! Только бы руду взять.
– А если без гонора, Прокопий Николаевич? – холодно спросил Курилин.
Лобов на секунду замешкался, поглядел по сторонам и решительно сказал:
– Если так надо – потом объясню. Могу хоть на исполкоме, хоть на бюро горкома отчитаться.
«Вот это выдержка! – отметил про себя Смоленский. – Он, видимо, никого здесь не боится. Так сказать, местный воротила…»
– Стоило ли из-за этого самому, Олег Владимирович, до полуночи здесь сидеть, – продолжал Лобов, – человека держать и меня вызывать? Позвонил бы завтра с утра, я бы тебе все и объяснял спокойно…
– Нет, не спокойно! – Курилин пристукнул ребром ладони по столу и встал. – Мне нужно знать это сегодня! Сейчас же!.. Вы соображаете, Прокопий Николаевич? Это ЧП! Это… это я не знаю как назвать! Самоуправство или черт знает что! Дуроломство какое-то!
– Ну, дождался на шестом десятке! – возмущенно проговорил Лобов. – Работал-работал, а теперь, выходит, дурак? Плохо работал? Эх…
– Почему на месторождении делают изыскания по двум трассам? – упрямо повторил Курилин. – Кто так распорядился? Кто давал «добро», Прокопий Николаевич?
– Я! – заявил Лобов. – Я распорядился!.. Мне ленинградцев ждать не резон. У них одних изысканий на два года, а потом еще строить будут года три! А я эти изыскания могу за сезон провести! У меня там Шарапов горы своротит!.. На этой неделе я уже снимаю бульдозеры и грейдеры с карьера и гоню их на строительство!.. У меня на будущий год дорога будет, я шахты начну строить!.. Есть смысл? Или Лобов все-таки дуролом?
– Ясно… – проговорил Курилин и, выйдя из-за стола, сел на место для посетителей. – Ты, допустим, можешь своими силами. Тогда почему ленинградцы продолжают работы? Почему им не дали отбой?
– Это не так-то просто, – отозвался Смоленский. – Сейчас уже никакого отбоя быть не может.
– Во! – Лобов торжествующе поднял палец. – Вилор Петрович в самый корень смотрит!.. Деньги-то мы перечислили Гипроникелю еще в начале года! Гипроникель отправил их в Ленинград, ему, – он кивнул на Смоленского, – а он теперь их помаленьку осваивает! Вернуть?.. Ты, Олег Владимирович, на производстве работал и знаешь. Порвать договор с Гипроникелем мне невозможно. У меня в плане эти денежки стоят, у Гипроникеля тоже и у ленинградцев. Какой же дурак согласится своими руками губить свой план?.. Да если и согласится и снимут эти деньги – потом я ни к одним проектантам не достучусь! Со мной дела иметь никто не захочет!
– Ну хорошо, – после паузы согласился Курилин. – А Шарапов ваш, этот, который горы своротит, что? Бесплатно их сворачивает? Из каких средств вы финансировали его партию?
– Это другое дело! – протянул Лобов, распрямляясь на стуле. – Я что, сто тысяч не найду где взять?.. Финансировал обыкновенно, через банк. Представил титульный список – получил… И нечего на меня нападать, Олег Владимирович. Я директор, я обязан искать выход… Я что всю жизнь делаю, так это ищу выходы из всяких положений. Когда я после войны сюда пришел – голое место было. Комбинат еще только строился, а с меня уже бокситы спрашивали! Ты-то, Олег Владимирович, не помнишь, в школе, поди, еще учился, а спрашивали тогда строго. Бокситы-то не шутка, а самолеты!.. И я выкручивался! Еще разведку путем не сделали и запасы не считали, а я уже чуть ли не тайно первую шахту заложил. И руду дал!.. Потому что не по инструкции сработал, а по уму и расчету. И теперь тоже… Сам же знаешь, замминистра приезжал и сказал – надо быстрее взять бокситы. Комбинату после реконструкции надо наращивать мощности, а руды мало. Помнишь, я в горкоме при тебе же и говорил, что не могу раньше, что у меня есть план освоения месторождения, утвержденный министерством. А он что сказал? Мы эти планы составляем, мы и корректировать будем. А кто мне их скорректировал?.. Как стояли по плану изыскания Гипроникеля, так и остались… Куда я попру?.. Не буду же я силой его, – он кивнул на Смоленского, – выгонять отсюда. Да он и не уйдет…
