Свет не без добрых людей - Шевцов Иван Михайлович
Саше Климову Посадов предложил роль Андрея. Саша с благодарностью закивал в знак согласия. А когда назвал Орлеанцева и рядом имя Коли Лугова, все вдруг притихли. Вот, оказывается, какая самая трудная и ответственная роль. Ждали, что скажет Коля. Тот несколько минут молчал, насупившись, затем решительно сказал:
- Нет, не смогу я сыграть этого типа, не получится у меня.
- Да, Орлеанцев - это тип, тип нашей жизни, - подтвердил спокойно и невозмутимо Посадов. - Яркий и не такой уж редкий экземпляр. Орлеанцевы водятся во всех сферах нашего общества: в искусстве, в науке, в технике, в литературе и даже в армии. В нашем советском обществе они представляют самую серьезную опасность. Это куда опаснее уголовников, пьяниц, воров. Из орлеанцевых получаются ревизионисты - духовные растлители общества, карьеристы с задатками авантюризма, - словом, самые отъявленные циники и негодяи, овладевшие тонким искусством демагогии, лицемерия, ханжества. Орлеанцевы удивительно живучи, чертовски живучи, и это страшно. Они часто занимают высокие посты, имеют степени и звания, носят титулы талантливых, популярных, именитых. Вот почему роль эта сложная, трудная и ответственная. Ведь это в сущности Иудушка Головлев и Растиньяк в одном… А вы сразу, не подумав, "не моя роль, не хочу". Так нельзя.
- Нет, Алексей Васильевич, вы меня не поняли, - оправдывался сраженный окончательно Коля. - Просто я не смогу сыграть эту роль.
- Разрешите мне, Алексей Васильевич, - вдруг сам напросился Саша Климов. - Я попробую… Я таких орлеанцевых встречал в жизни. Заходили они к отцу. Видал я их. Типы не из приятных, что и говорить.
Посадов согласился: Климов играет Орлеанцева, Лугов - Андрея. Юле Законниковой Посадов предложил роль Искры Козаковой. Но Юля тотчас же внесла контрпредложение:
- Я бы хотела сыграть роль Лели, Ольги Сергеевны.
Алексей Васильевич молча посмотрел на Юлю, задумался. "А ведь она, пожалуй, права: роль эта трагическая. И хотя в характере, веселом и темпераментном, в самой натуре Юли нет ничего трагического, все же ее биография… Мм-да, как это я сам не подумал". А вслух произнес:
- Согласен, Юля… Берите Лелю… - Он сделал внушительную паузу, внимательно осмотрел всех присутствующих, произнес озабоченно, обращаясь к аудитории: - Но кто ж в таком случае будет играть Искру Козакову?.. - Ему не ответили, а он, точно делая усилие и преодолевая какие-то собственные сомнения, снова продолжал размышлять: - Есть у меня на примете одна кандидатура. Конечно, это было бы великолепно. Лучшего и желать не надо. Но… Вот тут загвоздка: все от нее самой зависит.
Все испытующе начали осматривать присутствующих здесь девушек, а Коля Лугов объявил вслух:
- Вера…
- Да, именно ее я имел в виду, - подтвердил Посадов.
Лицо Веры залил румянец. Этого она не ожидала.
- Правильно!
- Чудесно!
- Здорово! - в один голос воскликнули Роман, Коля и Саша.
- Это невозможно, - еще больше смущаясь, произнесла Вера. - Вы же знаете, Алексей Васильевич.
- Все во власти человека, - уже театрально пророкотал Посадов, довольный столь активной поддержкой своего предложения.
В конце концов после долгих увещеваний остановились на том, что завтра Вера позвонит Посадову и скажет о своем решении: едет она в совхоз или остается в Москве.
- Работу мы тебе подберем на славу. У нас на заводе! - шумел Коля Лугов.
Ребята уговаривали Веру остаться, обещали ей веселую жизнь, интересную работу и блестящие перспективы. Она твердила неизменно:
- Я подумаю, подумаю… И завтра скажу.
- Да чего там думать. Ты завтра приходи в отдел кадров - и точка! - советовал Коля. - А мы тут поговорим с кем надо.
Они разговаривали так, будто были хозяевами завода. Вера видела их искреннюю радость от такой неожиданной встречи, кое-как отбивалась от залпов вопросов, которые на нее обрушились, и все наблюдала за Юлей, боясь ее упустить. Наконец, поняв, что та собирается уходить, смело подошла к ней и протянула руку:
- Здравствуйте. Я о вас много слышала.
- Здравствуйте, - ответила Юля, но ничуть не удивилась; она, должно быть, уже привыкла к тому, что о ее печальной истории знают многие. - Вы будете у нас работать?
- Скорее всего - нет, - сказала Вера. - Я уже работаю в совхозе. В том самом совхозе, которым руководит Роман Петрович Булыга.
- Как?.. - В широко раскрытых глазах Юли был явный испуг. Вера не дала ей опомниться:
- Скажите, Василий Иванович не знает, что вы вернулись на родину?
Юля закрыла глаза и покачала головой. Затем подхватила Веру под руку и энергично потащила за собой, шепча:
- Пойдемте в сторонку, поговорим. Это хорошо, что мы с вами встретились.
Она провела ее за кулисы, усадила на стул, сама рядом села, и начались расспросы:
- Что они? Мама, дедушка - живы?
- Живы.
- О-о-хх! - Она облегченно вздохнула и опять взволнованно, прикрыв глаза, прошептала: - Как приехала, все собиралась написать. И не могла. Не могу тебе передать, что со мной делается. Сначала думала: вот устроюсь на работу и тогда напишу им. Устроилась. Уже месяц как работаю. А написать не могу решиться.
- Писать? А не проще ли поехать?
- Что ты?! Нет, туда я никогда не смогу поехать.
- Почему? - удивилась Вера.
- Это сложно. Я не представляю, как смогу смотреть в глаза своим односельчанам, маме, дедушке. Нет, это исключено, - категорически добавила она. - Во всяком случае, сначала я должна написать. Да, я напишу. Но прежде ты им расскажешь. Скажи, что работаю в Москве. Живу в общежитии. Мне хорошо. Очень хорошо. Я рада, ты этого не можешь понять, как я рада. Рада, что дома, на родине. О том, что со мной было, я не хочу говорить. Это касается только меня. Вот и все. - Она была взволнована, но Вера не могла не заметить за этой взволнованностью крайнюю нервозность. Спросила:
- Вы не отдыхали после возвращения?
- Отдыхать?.. Нет уж… Мне предлагали, путевку давали. Но я не смогла. Сейчас для меня главное - работать, работать, работать. Но это не столь важно. Ты лучше расскажи, как там, в совхозе, что обо мне говорят?
- Сочувствуют, жалеют, - тихо выдавила Вера; ее самое одолевало это чувство жалости.
- Жалеют… - повторила Юлия. - Наши люди умеют жалеть, они добрые. Ну, а Надежда Павловна все там?
Вера кивнула.
- Славный она человек. Я ее сейчас еще больше люблю и понимаю. Привет ей большой. А как ребята: Нюрка Комарова, Незабудки?
- Живут, работают. Нюра в академии заочно учится, Федя в партию вступил.
- Замуж не повыходили, не женились?
- Пока нет.
- А Миша Гуров? - спросила Юля как бы между прочим, в самом конце, но Веру не проведешь: она чувствует сердцем, что этот вопрос главный. Вера ждала его с волнением. И, сама не зная почему, ответила тоже с видом безразличия:
- Гуров как будто женится.
- На ком? - Юля уже не в состоянии скрыть своей тревоги, но Вера владеет собой:
- Да там, одна приезжая. - И, уводя разговор, спрашивает: - А если твои родители захотят сами к тебе приехать повидаться?
- Только не сейчас, - всполошилась Юля. - Нет, нет, это потом, я сама позову, потом.
Тут их застали ребята, за которыми важно следовал Посадов. Зашумели, загалдели:
- Здесь она прячется. Верочка, мы тебя проводим, - бойко говорил Коля. - Мы проводим Веру, Алексей Васильевич!
- Ишь, какие быстрые, - отозвался Посадов. - А сюда-то вы ее доставили? Нет уж, будем придерживаться порядка: тот кто привез сюда, тот и до места доставит.
И он действительно доставил ее до самого дома, а прощаясь, задержал ее руку в своей могучей руке и то ли с грустью, то ли с усталостью признался:
- Было б вам не 20, а 25 или мне лет на десять меньше, был бы у нас с вами другой разговор. А впрочем, все это относительно, предрассудки. В старину с этим не считались. И сейчас за границей тоже не очень подсчитывают года друг друга. Я где-то читал, что один 84-летний музыкант женился на 22-летней девушке. И живут. И счастливы… Ну-с, значит, завтра вы мне звоните и уведомите о своем согласии. Так?.. Ну, что же вы молчите?
