Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России (1849-1855 г.)
4. Наконец, хотя по сведениям, добытым уже Амурской экспедицией, установлено, что в бассейнах рек Зеи, Буреи, Хунгари, Уссури, Тумнина, Амгуни, Горина и других содержатся огромные запасы золота и другие богатства, тем не менее торговля и промышленность в крае, вследствие огромного пустынного его пространства, географического положения и климатических условий, никак не может быстро здесь развиваться, как мы то видим в Северо-Американских штатах и в особенности в Калифорнии. Было бы более чем несообразно увлекаться примером Америки и ожидать здесь того же, что совершается там в этом отношении. Край этот во всех отношениях совершенно отличен от Америки, поэтому правительство должно обратить всё своё внимание только на упомянутую во втором пункте важную задачу свою и, не увлекаясь иллюзиями и примером Северо-Американских штатов и Калифорнии, твердо и неуклонно итти к разрешению упомянутой задачи, так чтобы и самое дозволение к развитию в крае золотопромышленности всецело было направлено к облегчению и содействию разрешения этой задачи и к полному исследованию края во всех отношениях.
Моё мнение было тогда радикально противоположно воззрениям начальствующих лиц, спустившихся по Амуру. Эти господа никак не могли освоиться с мыслью, что, сосредоточив все наши команды и суда в Николаевском, мы уже кончили войну здесь со славой. Эти воспитанники Кавказа, Марсова поля и красносельских лагерей и манёвров не могли себе представить, чтобы без свинца, пуль и ядер, треска и шума реляций и их спутников: крестов, чинов и отличий — могла кончиться здесь война. Они никак не могли себе представить, что, приютив здесь наши суда и команды от явной погибели, мы одним только этим принудили неприятеля к блокаде берегов Татарского пролива, заставив его тем самым признать этот важный край русским. Эти господа, подобно реформаторам-чиновникам, созидавшим реформы в канцеляриях, ради треска и шума, никак не могли вообразить себе, что окончательная победа наша, а равно и прочное водворение в Приамурском и Приуссурийском бассейнах должны совершиться без всякого шума и треска мерами, основанными на глубоком изучении, в продолжение шести лет, страны, её обитателей и её отношений к соседней с ней Маньчжурии. Эти господа, питомцы Кавказа и Марсова поля, вообразили себе, что неприятель будет делать серьезное нападение на залив Де-Кастри с целью овладения им; они решили, что для России необходимо иметь только левый берег Амура с его низовьем до залива Де-Кастри; они полагали, что главный наш пункт, в котором должно сосредоточиться всё управление краем, лежащим по левому берегу Амура, а равно и прибрежьями Охотского моря, должно быть Николаевское, а порт — в заливе Де-Кастри; южный же Приамурский и Приуссурийский бассейны с их прибрежьями они считали ненужными для России. К счастью, это последнее фальшивое заблуждение скоро, как мы увидим ниже, изменилось, и при разграничении с Китаем в главных чертах было принято моё мнение 185. Что же касается до моего мнения относительно главной и единственной там правительственной задачи, то оно было совершенно искажено. В крае завелись различные бюрократические учреждения, и он разделился на две отдельные области, так что главная правительственная задача, о которой говорилось выше, далеко еще до сих пор не разрешена в самых существенных и главных основаниях, ибо центральное управление в крае не соединено еще в южном колене Амура; оно, подобно Австрии, представляется в виде дуализма 186. Войска не могут получить продовольствия на месте. Морское ведомство доставляет провиант для своих команд на кругосветных судах по высоким ценам. Средства к быстрому передвижению в нём по главным артериям края — Амуру, Уссури и, в особенности, Сунгари — далеко не усовершенствованы, и земледельческие поселения по главным путям сообщения в крае далеко еще не приведены в надлежащий вид, сообразно требованиям. К сооружению гавани на Сахалине около Дуэ, или в Кусунае, где бы суда безопасно могли грузиться, до сих пор не приступлено, и, наконец, толпы золотопромышленников, наводняющих ныне этот край, эксплоатируя и истощая его богатства, никакой существенной пользы ему не приносят в отношении, разрешения упомянутой правительственной задачи. Между тем, с того, времени, когда это мнение моё было представлено, прошло уже 20 лет и миллионы были брошены для переселения туда штрафованных солдат, на крепостные сооружения, на различные бюрократические учреждения и, наконец, для посылки толп чиновников и чиновничьих экспедиций {Экспедиция одного Сколкова стоила более 100 000 рублей.}. Для чего это совершали? Должно быть мы, ради честолюбия, из самой простой и естественной задачи хотели сделать что-то сложное, дабы придать себе важность, но на самом деле действовали так, как действуют только бюрократы.
Таков был тогда и ныне мой взгляд на наше положение на отдалённом Востоке, какое необходимо нам там создать, чтобы иметь, согласно мысли Петра I, Екатерины II и Николая I, надлежащее для России политическое значение и рассадник для образования наших морских офицеров и команд.
К исходу июля 1855 года все суда наши, бывшие тогда в Восточном океане, кроме остова гнилого фрегата «Паллада», со всеми командами и имуществом Петропавловского порта, были сосредоточены в Николаевском, и река Амур послужила им надёжным и безопасным убежищем от преследования их в несколько крат сильнейшим неприятелем. Суда, зимовавшие тогда в Амуре, были следующие: 44-пушечный фрегат «Аврора» {На этом фрегате я служил девять лет, в том числе шесть лет был на нем старшим лейтенантом. Теперь я открыл вход в Амур как бы нарочно для того, чтобы в этой реке спасти от явной гибели дорогую моему сердцу "Аврору".}, 16-пушечный корвет «Оливуца», 6-пушечная винтовая шхуна «Восток» и транспорты «Двина», "Иртыш", «Байкал», шхуна «Хеда», тендер «Камчадал» и пароход "Аргунь".
Итак, установление возможностей плавания морских судов в устье Амура и в Амурском лимане, в который оказалось возможным попадать как из Охотского моря, так и Татарского пролива, открытие, исследование и утверждение наше в Приамурском крае н на острове Сахалине, совершённые Амурской экспедицией, при первом же случае разрыва с западными державами, указало на всю государственную важность деятельности этой экспедиции. В первый же год войны благодаря работам упомянутой экспедиции этот край сыграл роль убежища для нашей военной эскадры и имущества Петропавловского порта, а также Японской экспедиции, без чего всё это было бы поставлено в самое критическое положение. Несмотря на победу, одержанную в Петропавловске, эскадра наша и всё находившееся на ней сделалось бы добычей или огня или неприятеля. Между тем она провела зиму спокойно, как бы на родной почве, среди своих собратьев, со всеми принадлежностями и особенностями русской жизни.
Все изложенные сейчас факты весьма знаменательны в истории Приамурского и Приуссурийского краёв, ибо они составляют последний краеугольный камень и незыблемый фундамент, воздвигнутый Амурской экспедицией к признанию Амурского и Уссурийского бассейнов с островом Сахалином за Россией. Эти факты ясно доказывают, что только здесь Россия может иметь надлежащий оплот и важное политическое значение на отдалённом своём Востоке. Эти факты составляют честь всего нашего флота, ибо питомцы его вынесли всё это единственно на своих плечах, несмотря на полное несоответствие данных им инструкций и полное ничтожество средств. Их одушевляли гражданская доблесть и мужество, а они твёрдо шли к цели, с полным сознанием, что именно эта цель приведёт к утверждению навсегда края за Россией.
Вот что 15 лет тому назад писалось в наших периодических журналах некоторыми из личностей, более или менее знакомыми с деятельностью наших морских офицеров, составлявших Амурскую экспедицию, по тем данным, которые они могли добыть из рассказов и из архива Главного управления Восточной Сибири и Главного управления бывшей Российско-Американской компании:
"Горсть людей, выброшенная в 1850 году в дикую пустыню, каковой представлялась Петровская кошка, вместо предназначенного ей основания простого зимовья для расторжки с гиляками, успела, несмотря на всевозможные лишения и нужды, ничтожество средств и полное несоответствие данных ей инструкций, в течение трёх лет с небольшим обследовать пустынную местность низовьев реки Амура и острова Сахалина, утвердиться в главных пунктах и распространить русское влияние на всё окрестное население и даже на маньчжуров. Твёрдость духа и отчаянная решительность начальника экспедиции повели к тому, что, по истечении столь краткого времени, русские встали твёрдой ногой на Амур, открыли, что река в 300 верстах выше устья весьма близко подходит к единственному близ лимана заливу Де-Кдстри, заняли селение Кизи и соседний с ним залив Де-Кастри, составляющий непременную станцию судов, идущих с юга в устье Амура, открыли месторождение каменного угля на острове Сахалине и открыли и заняли одну из лучших гаваней в мире, гавань Императора Николая I и главные пункты острова Сахалина. Они собрали положительные данные о независимости жителей материкового берега и острова Сахалина, доставили точные сведения о реке Уссури и о важности её в отношении близкого соседства с незамерзающими почти круглый год гаванями, исследовали направление Хинганского станового хребта от верховьев реки Уды и направление главных рек, стекающих с восточного склона этого хребта, и, возбудив пограничный вопрос, дали точные и неоспоримые доказательства того, что весь край от верховья реки Уды к востоку до моря, заключающий в себе южный и северный бассейны реки Амура, устья реки Сунгари и весь бассейн реки Уссури с их прибрежьями до корейской границы, а равно и остров Сахалин, составляют неотъемлемую принадлежность России. Вот что сделал, — пишет Романов {Журнал "Русское Слово", 1860 год.}, - в Приамурском крае ничтожный экипаж транспорта «Байкал» в 1849 году и горсть людей, брошенная в 1850 году на дикое прибрежье Охотского моря, среди непроходимых пустынь за 10 000 вёрст от образованного мира. Претерпевая невыразимые лишения, зимой холод, часто и голод от неприсылки судов из Камчатки или из Аяна, подвергаясь опасности быть потопленными наводнением {Низменная песчаная кошка, на которой находилось Петровское зимовье, неоднократно подвергалась наводнениям. Раз зимой вода подступила почти под самые строения и затопила единственный колодец, с пресной водой, так что все жившие в Петровском пользовались снегом для варки пищи и питья. После оставления Петровского зимовья и переселения всех в Николаевское вода зимой поднялась до такой высоты, что затопила всю кошку, влилась, в пустые дома и замерзла там толстым слоем. Конечно, подобное явление могло бы случиться и во время жительства в Петровском чинов и семейств Амурской экспедиции.}, эти добровольные изгнанники из образованного круга не унывали среди окружавших их опасностей, не падали духом под бременем выпавших на долю их тяжких трудов и испытаний, но во всех случаях бодро шли вперед… с сознанием высоких общественных целей, предназначенных им для осуществления на пользу Отечества. Руководимые своим достойным начальником и примером его супруги, разделявшей наравне с другими все лишения и опасности, действуя всегда вне повелений, под ежеминутным опасением при малейшей неудаче подвергнуться строжайшей ответственности, — эта горсть людей не страшилась голодной смерти, скромно в безмолвной тишине пустынь собирала камни, из которых начальник её создал твердый фундамент для событий, совершившихся на отдалённом Востоке нашего Отечества.
