Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России (1849-1855 г.)
Унковскому предписывалось: после полной разгрузки фрегата, не упуская удобного времени, — полных сизигийных августовских вод, постараться ввести фрегат «Паллада» по сахалинскому и северному фарватерам в Амур. В случае, если бы по каким-либо причинам он не успел осенью ввести его в реку, то оставить его на зимовку в лимане, оградив сваями и с открытием навигации 1855 года немедленно ввести фрегат в Амур.
22 августа я получил в Петровском уведомление, что машина парохода «Аргунь» испортилась и что фрегат «Паллада», как по этому случаю, так и по весьма неблагоприятным обстоятельствам, не вступил еще на сахалинский фарватер. Итак, надежда провести фрегат через бар северного фарватера, пользуясь августовскими сизигийными водами (то-есть до равноденствия), рушилась; оставалось, следовательно, провести его через этот бар в сизигийную полную воду в начале сентября; но для успеха предприятия было необходимо, чтобы при нём непременно была шхуна «Восток» и чтобы фрегат до наступления свежих равноденственных ветров достиг северного лиманского рейда. Здесь он только и мог надёжно отстаиваться в ожидании благоприятных обстоятельств. Стоянка на сахалинском фарватере, особенно в северной части его, при дующих здесь обыкновенно в равноденствие крепких, почти штормовых, северных ветрах и при сильных течениях и сулоях в сужениях между банками, была бы весьма опасна.
Прождав в Петровском до 26 августа возвращения из Аяна шхуны «Восток» и видя, что все ожидания тщетны, я с женой и малюткой, на катере и вельботе, со всем нашим имуществом отправился по заливу и лиману в Николаевское. Д. И. Орлову в Петровском было приказано: "По прибытии на петровский рейд шхуны «Восток» немедленно отправить её в сахалинский канал, к фрегату «Паллада». Ожидаемые на компанейских судах из Аяна товары и запасы выгружать и отправлять в Николаевский пост".
28 августа на пути нашего следования из Петровского в Николаевское, в лимане у мыса Пуир, внезапно засвежевшим, почти штормовым северным ветром, катер со всеми нами выбросило на берег, так что мы двое суток должны были провести в гилякской юрте в селении Пуир, и только к вечеру 1 сентября добрались до Николаевского. К этому времени пароход «Аргунь» успел исправить свои повреждения в машине, а потому утром 2 сентября я и отправился на нём к фрегату «Паллада». К вечеру 4 сентября мы подошли к фрегату, который в это время, несмотря на всевозможные неблагоприятные обстоятельства, одними своими средствами, без всякой паровой помощи, успел пройти самую трудную и опасную часть сахалинского фарватера {Эта часть сахалинского фарватера, именно та, у которой течение из реки встречается с течениями из Татарского пролива и Охотского моря, и намывает банки; фарватер извивается между ними.}, так что до бара; северного фарватера оставалось ему не более 35 миль (65 км), то-есть пространство, которое, при сколько-нибудь благоприятных обстоятельствах, он мог бы пройти в один и много два дня, а на северном рейде у бара ожидать сизигийной полной воды. Этот бар имел длины всего около 3/4 мили (1,4 км); за ним шёл северный прибрежный фарватер, на котором глубина при малой воде оказалась от 3 1/2 до 5 сажен (6,4–9 м), а в реке от мыса Тебах до Николаевского поста — от 6 до 15 сажен (11–27 м).
Рано утром 5 сентября с юга подул тихий ветер, и фрегат, имея впереди под парусами шлюпки, ограждавшие банки фарватера, шёл за ними к северу по глубинам от 5 до 8 сажен (9-14 м), со скоростью 3 1/2 узлов (6,5 км). Имея в виду, что при таких благоприятных обстоятельствах фрегат скоро достигнет северного рейда, я, чтобы запастись дровами на ближайшем берегу, отправился на пароходе на мыс Уса, имея намерение сколько возможно поспешнее выйти к фрегату на северный рейд. С помощью парохода и с часу на час ожидавшейся шхуны «Восток» провести фрегат через бар и обеспечить, таким образом, вход его в Амур было весьма легко, тем более, что глубина его на северном баре в полную воду достигла до 19 футов (5,8 м), фрегат же имел осадку в 18 футов (5,5 м).
Таким образом, если бы во время перехода южной части лимана при фрегате имелись паровые средства, то-есть шхуна «Восток» и пароход «Аргунь», то он уже был бы на северном рейде, а так как последний довольно хорошо защищен, то стоянка его уже была бы спокойной, тогда как по всему сахалинскому каналу, особенно при северо-западных и северо-восточных ветрах, стоять на якоре было не безопасно.
В ночь с 5-го на 6-е число «Аргунь» встал на якорь у мыса Уса на глубине 12 футов (3,6 м); был штиль, но после полуночи начал задувать северо-западный ветер и к 3 часам утра превратился в шторм. Пароход «Аргунь» под парами и на двух якорях едва мог отстаиваться; каждую минуту мы ожидали, что у нас лопнут канаты и пароход выбросит на подветренный берег, находившийся от нас в одной миле.
Шторм продолжался до вечера 8 сентября, когда ветер вдруг переменился, задул с юга и начал стихать. Пароход имел серьёзные повреждения в машине, что и понудило меня, пользуясь попутным южным ветром, 9-го числа под парусами следовать для исправления в Николаевское; мы едва дотащились до него к ночи 10 сентября. Между тем 5 сентября из Петровского в Николаевское пришел катер с различными запасами. Д. И. Орлов с ним прислал мне известие, что 2 сентября из Аяна на петровский рейд пришел корабль Российско-Американской компании с различными товарами и запасами, к выгрузке которых он и приступил; что шхуну «Восток» генерал-губернатор послал из Аяна на Камчатку с важными распоряжениями, с почтой и чиновниками и, наконец, что компанейский корабль будет ожидать моих распоряжений.
Озабоченный положением фрегата «Паллада», по прибытии в Николаевское, я немедленно послал в лиман к северному рейду шлюпку, а к югу паровой катер «Надежда» и 14 сентября с катером получил уведомление от командира фрегата «Паллада», что при жестоком шторме с северо-северо-востока он едва мог отстояться на двух якорях в северной части сахалинского фарватера и что имевшиеся у него баркас и два катера затопило. Не имея, таким образом, средств продолжать путь далее, он возвращается к мысу Лазарева в распоряжение адмирала Путятина. Итак, несмотря на все энергические меры, принятые адмиралом, командиром фрегата, офицерами его и вполне молодецкой и опытной его командой, по вышеизложенным причинам и, главным образом, за отсутствием при фрегате единственного нашего парового судна — шхуны «Восток», ввести фрегат в реку в эту навигацию не успели. Оставлять его зимовать в лимане было опасно, ибо осенним и весенним ледоходом, во время которых здесь постоянно бывают свежие ветры и быстрые течения, фрегат мог быть раздавлен или выброшен на банку. По тем же причинам не безопасно было оставлять его и в заливе Де-Кастри. Между тем, по вскрытии и очищении лимана ото льда в весеннюю сизигийную воду, на баре южного прибрежного фарватера часто бывает воды до 19 футов (5,8 м); это обстоятельство давало надежду, что ранней весной удастся ввести фрегат в реку этим кратчайшим и более других безопасным путём.
На морских картах того времени на всём протяжении Татарского пролива не показано ни одной гавани. Весь берег обозначался как сплошь скалистый и неприступный, а Сахалин соединённым с материкам при помощи песчаного перешейка. Все же сделанные нами открытия, а равно и составленные новые карты хранились в тайне. Поэтому следовало предполагать, что всё внимание неприятеля, в видах уничтожения наших военных судов, к чему он главным образом и стремился {Неприятель знал, что у нас имеются фрегаты «Паллада», "Диана", «Аврора» и корвет «Оливуца», и что при крейсерстве этих судов в океане они могут нанести его торговле и колониям большой ущерб. Это обстоятельство порождало страшную панику, ибо ловить в океане почти невозможно. Ввиду этого-то, боясь за свою торговлю и колонии, англо-французы и собрали здесь сильную эскадру, дабы уничтожить наши суда, а главное, не позволить им выйти в море. Такова была главная их цель.}, будет обращено на Петропавловск, как на единственный пункт, где, по его мнению, только и могли скрыться наши суда. Правильность такого заключения была подтверждена тем, что в продолжение всей навигации 1854 года неприятельские крейсера не появлялись ни в Охотском море, ни в Татарском проливе.
Вследствие вышеупомянутых соображений адмирал Путятин и решился отвести фрегат «Паллада» на зимовку в Императорскую Гавань, предполагая самой ранней весной 1855 года привести его обратно к мысу Лазарева, так чтобы, пользуясь первой сизигийной большой водой, ввести его в реку Амур южным прибрежным фарватером. Получив сведения о таком решении адмирала относительно фрегата и имея в виду отправить в Аян командира фрегата Унковского с некоторыми офицерами, я предложил капитан-лейтенанту Фуругельму, заведывавшему тогда торговыми делами Российско-Американской компании в устье Амура, задержать на петровском рейде компанейский корабль, на котором Унковский и офицеры могли бы отправиться в Аян. Вместе с этим я предоставил Фуругельму все имевшиеся у меня перевозочные средства, дабы как можно скорее могли быть доставлены из Петровского в Николаевское различные продовольственные запасы, привезённые на компанейском корабле из Аяна {Из Аяна в это время старились отправить всё на Амур, как в место, единственно безопасное от нападения неприятеля.}. Между тем из Николаевска на гребных судах фрегата «Диана» к мысу Лазарева перевозили ржаную муку и различные продовольственные запасы, какие только мы могли уделить для фрегата, а на мысе Лазарева в устроенной для этой цели пекарне заготовляли для фрегата сухари. С возвращением фрегата «Паллада» к мысу Лазарева оттуда в Николаевское начали отправлять его команду со всем её имуществом. Начальство над ней поручалось капитан-лейтенанту Бутакову, с которым были оставлены лейтенанты Бирюлёв, Шварц и мичман Иванов, поручик Попов, прапорщик Кузнецов и артиллерийский поручик Антипенко. Все эти операции при отсутствии паровых средств были сопряжены с большими затруднениями и совершались под непосредственным наблюдением и ведением командира фрегата «Диана», капитана 2-го ранга С. С. Лесовского 177. Благодаря энергии и деятельности Степана Степановича фрегат «Диана» к 22 сентября был готов к плаванию, а помогавшая в снаряжении «Дианы» команда фрегата «Паллада» в числе 380 человек (кроме 10 оставленных при артиллерии на мысе Лазарева) прибыла в Николаевское. «Диана», имея на буксире под фальшивым вооружением остов фрегата «Паллада», 24 сентября направилась из лимана к югу.
