Николай Глебов - В степях Зауралья. Трилогия
Андрей вышел на кухню и с наслаждениям стал плескаться холодной водой. Переоделся, помог матери внести самовар и, усевшись к окну, закурил.
Расставляя посуду, Василиса Терентьевна рассказывала:
— Когда пришли красные в Марамыш, отец и говорит: «Поедем, мать, в Сибирь, а то расстреляют нас большевики». Я отвечаю: «Да за что стариков стрелять-то будут?» А он заладил одно: «Собирайся, не твоего ума дело». А тут Никодимушка явился. Стал еще пуще сманивать старика. Какие вещи получше были да золото — все связали в узлы и ночью на конях выехали. Дотянулись с грехом пополам до Петропавловска. В городе коней у нас отобрали. Что делать? На вокзале народу скопилось тьма-тьмущая. Я, значит, на узлах, старик возле меня мешок держит. А была в мешке шкатулка с золотом. Никодимушко тут же с нами. Слышу он говорит: «Никита Захарович, отдай-ка лучше шкатулку мне. Хватит держать ее. Ты, говорит, из земли вышел и скоро в землю уйдешь, а мне пригодится, как пригодилась тебе там, у страшного моста». Только сказал эти слова, вижу — старик затрясся, и стало с ним плохо. Пока искала доктора, Никодимушко исчез вместе со шкатулкой. Что делать? Похоронила кое-как Никиту Захаровича и опять на вокзал. Сижу, плачу. Гляжу, офицер подходит. «Вы, — говорит, — Василиса Терентьевна, не узнаете? Я, — говорит, — ваш земляк — Константин Штейер, когда-то бывал в вашем доме. Знаком с Агнией Никитичной. Куда собрались?» — В Омск, к дочери, — отвечаю, — да на поезд попасть не могу. Беженцев много». — «Не беспокойтесь, — говорит, — я все устрою. Скоро мой эшелон отправляется в Омск. Садитесь с нами». Подхватили мои узлы — и в вагон. Так и доехала до Омска. Он и Агнию помог мне найти. Не поглянулось мне ее житье. На квартире целый день толкутся военные, штатские, иностранцы. Лопочут с зятем на своем языке, играют в карты, пьют. И так до осени. А когда красные стали подходить к Омску, Агния и говорит: «Собирайся, мама, поедем в Данию на родину Тегерсена». Думала, думала я, всю ночь не спала. Зачем поеду в чужие края? Ежели бог приведет умереть, так лучше на родной земле. Отказалась. Агния с мужем уехали, а я дождалась красных — и к ихнему командиру. Обсказала все. Ничего не скрыла. Человек попал хороший, выслушал и говорит: «Правильно поступила, мамаша!» — Да еще похвалил: «Вы, — говорит, — настоящая русская женщина. — Написал бумажку: — Можете ехать без задержки домой». Так я и добралась. Отцовский-то дом видал? — после паузы спросила она.
Андрей кивнул.
— Партийный комитет теперь там. Как-то прихожу к их главному. Он спрашивает: «Вы мать Андрея Никитовича?» — «Да, мол, сын он мне». — «У невестки не были? А я втапор и не знала, что она здесь. Позвонил по телефону, Христинушка мигом прибежала и увела меня к себе. Живем вместе, друг на друга не жалуемся. Да вот и она — легка на помине.
Андрей живо повернулся к окну и увидел торопливо шагавшую по дорожке жену. Сердце учащенно забилось. Вышел на середину комнаты и устремил взор на дверь. Василиса Терентьевна была уже на кухне. Андрей услышал голос Христины.
— Ты, мама, звала?
— Звала, звала, иди принимай гостя, там в комнате, — старая женщина ласково посмотрела на невестку.
Христина переступила порог.
— Андрюша!
Обхватив руками голову Христины, Андрей долго смотрел ей в глаза, которые впервые увидел еще юношей, светлые, лучистые глаза, проникающие в душу.
Стоявший на столе самовар, точно жалуясь, что его забыли, тоненько пропел раза два и умолк.
ГЛАВА 13
Андрея Фирсова направили на строительство Челябинского тракторного завода. Вместе с ним уехали Христина с Василисой Терентьевной. Любовь к внуку, который родился год назад, заставила и старушку поехать в незнакомый город. Да и Фирсову не хотелось оставлять мать в Марамыше одну.
Центр Челябинска изменился мало. Лишь на улице Спартака воздвигались новые жилые здания да на окраинах намечались площадки для строительства заводов. Устроив квартирные дела, Андрей зашел в окружком партии.
— Придется вам пока поработать на постройке жилых домов, — заявил ему секретарь. — Знаю, что не ваша специальность, вы промышленную академию закончили, знаю, но что поделаешь, с кадрами плоховато, — развел он руками. — Как устроились?
— Похвалиться не могу. Достал две маленькие комнатушки, а дальше будет видно, — ответил Андрей и наклонился над ватманом, рассматривая проект постройки седьмого участка.
— Кстати, в качестве экспертов на строительство завода приглашена большая группа иностранных специалистов.
— В этом есть необходимость? — спросил Фирсов.
— Дело в том, что по своей мощности наш завод будет первым в стране, и по своим масштабам производства не уступит многим предприятиям Америки. Мы будем выпускать гусеничные тракторы, вот почему нам и нужны иностранные специалисты.
— Модель трактора?
— Возьмем за основу американский катерпиллер. Но наш будет существенно отличаться от него. В этом отношении наши конструкторы поработали неплохо. Вы знаете английский язык?
— Да.
— Вам придется тесно общаться с американцами. Желаю успеха, — сказал секретарь, видя, что Андрей поднялся со стула. — Будет необходимость — заходите.
Идя мимо полузатопленного карьера, Андрей заметил торчавшую из воды трубу фордзона. Видимо, тракторист, проезжая кромкой, не рассчитал расстояние, и трактор скатился вниз. За несколько дней до случая с фордзоном прибыла партия катерпиллеров. На одном из них Фирсов увидел чеха Яна, работавшего теперь на строительстве завода механиком.
— Сейчас будем вытаскивать утопленника, — заглушая шум мотора, крикнул он Андрею. Подъехав к карьеру, Ян соскочил с машины, закрепил с помощью рабочих толстый трос за переднюю часть фордзона и махнул водителю рукой.
— Тяни!
— Как бы не стегнуло нас тросом, — высказал он опасение и отошел к Фирсову. Корпус мощной машины задрожал, точно от натуги, и гусеницы ушли глубоко в вязкую почву. Со дна карьера из воды показалась головная часть фордзона, затем и весь его корпус. Спуск был крутой. Андрею показалось, что катерпиллер не в силах вытащить своего младшего брата, попавшего в беду. Но он гудел ровно и, приминая тяжелыми гусеницами землю, упорно тянул за собой фордзон.
— Какая сила, а? — в восхищении произнес Ян. Андрей с любопытством стал рассматривать катерпиллер.
— Вот такого бы пахаря на наши поля!
— Андрей Никитович, у нас будут свои трактора гораздо сильнее «американца», — произнес уверенно Ян. — Дай только время, мы создадим такие машины, что заграница ахнет.
Фирсов зашагал по участку.
Всюду сновали грузовики с камнем, с цементом, известью и кирпичом. Стальными зубами врезывались в застывшую землю экскаваторы, слышался скрежет камнедробилок, куда ни взгляни, сверкали ослепительные огни электросварки. Раздавался грохот разгружаемых с платформ балок, пронзительно свистели бойкие «кукушки», Фирсову казалось, что он давно уже работает на стройке, нигде больше не нашел бы он покоя. Разве можно оставаться равнодушным в том великом людском кипении, которое совершалось вокруг?
На стройку прибывали все новые люди. Закинув мешки с инструментами за спину, шли степенные плотники, сновали расторопные каменщики, бойкие грабари. На строительной площадке звучал разноязычный разговор. Жилые дома только что воздвигались, люди размещались в палатках, насыпных бараках и землянках.
Так и застала строителей суровая зима. Резкий, обжигающий ветер нес с собой колючий снег, набивался в котлованы, переметал железнодорожные пути, скрывая под сугробами строительные материалы, уныло гудел на телефонных проводах и в бессильной злобе бился о стрелы подъемных кранов.
Андрей Фирсов — главный инженер участка не спеша поднимался по лесам на четвертый этаж постройки жилого дома. Шла кладка стен. Разыскав глазами бригадира комсомольской бригады Василия Позднякова, поманил его к себе.
— Как с раствором?
— Подают, но с задержкой.
— Кирпич?
— Есть, — коротко ответил Поздняков и вопросительно посмотрел на. Фирсова. — С рукавицами плохо, ребята бунчат.
— Когда получали?
— Недавно, но быстро изнашиваются, а голыми руками в такой мороз кирпич не возьмешь.
— Хорошо, поговорю в отделе снабжения. Какие у тебя показатели за пятидневку?
— План ребята перевыполнили. Впереди идут Гриша Рахманцев и Саша Балашов. Правда, Балашов за последние два дня начал отставать. Выпивает… связался с дурной компанией. Я уже толковал с ним. Сегодня на целый час опоздал на работу. А так — работник хороший.
— Вечером направь его ко мне в контору, надо поговорить с парнем.
Гриша Рахманцев и Саша Балашов прибыли на стройку из колхоза «Борцы революции» по путевке Марамышского комитета комсомола. Старый фордзон, на котором когда-то работали, окончательно вышел из строя. Запасных частей не было, и его поставили в сарай.
