Ледовое небо. К югу от линии - Еремей Иудович Парнов
С еще большим беспокойством директор вынужден был признать, что срывы, нарушающие порой четкий, слаженный ритм работы комбината, замечались и в других подразделениях, к которым строители прямого отношения не имели.
— Как с «Надеждой?» — спросил Владлен Васильевич, подписав, в сущности не глядя, последний лист. — Не запаздываешь?
— Есть маленько. Не успеваем, Васильевич, не хватает рук.
— Надо подтянуться, Петрович. Перспективный план остается без перемен.
О резервах, которые приберегал для строительства Надеждинского завода, Логинов пока решил не упоминать. Ужав нормативные сроки, горняки ускорили дело на целый год, а «Надежда» явно не поспевает к такому сроку. Уже сейчас поток руды идет такой, что только успевай перерабатывать. С одной стороны, — это превосходно, с другой — не очень. Требуется спешно подтянуть мощности обогатительной фабрики, медного, никелевого заводов. Отсюда и срочная необходимость в коренной реконструкции. Ведь в течение первых трех лет дополнительные площади вводиться не будут, а увеличение объемов выпуска продукции запланировано солидное: меди — на одиннадцать процентов, никеля — на двадцать. Путь вырисовывался один — модернизация оборудования. Но выгодная сама по себе, так сказать, в идеале, она была чревата немалыми трудностями. Останавливая на реконструкцию агрегаты, нельзя было допустить снижения общего выпуска продукции, ибо план оставался неизменным.
— Надо подтянуться, — повторил Логинов и, включив вентилятор, развеял медовый душок «Золотого руна».
— Слыхал я, — осторожно заметил Калюжный, — что ты опять решил подкинуть людей генподрядчику?
Логинов в ответ только вздохнул. Начальник стройуправления был кругом прав. На комбинате рабочих рук и без того недоставало. На особый приток с материка из-за нехватки жилья тоже рассчитывать не приходилось. Но, скрепя сердце, он все же решил перебросить на новостройку еще одну бригаду монтажников. Другого выхода не было, потому что Минэнерго не позаботилось о создании в заполярном городе собственной базы. Забрав у Калюжного два готовых дома и несколько лучших специалистов, директор как бы потерял моральное право требовать с него неукоснительного соблюдения сроков. В чудо, которое совершается по мановению волшебной палочки, он, разумеется, никогда не верил.
— Соревнование смежников организовали? — поинтересовался Владлен Васильевич, вспомнив, что Калюжный не раз ссылался на пример строителей Саяно-Шушенской ГЭС.
— Даже штаб создали, но и он не всегда может воздействовать на тех, кто не выполняет своих обязательств. Минмонтажспецстрой по-прежнему отделывается одними обещаниями.
— Буду говорить в Госплане, Петрович. Веришь?
— Конечно, Васильевич. О чем речь? Но монтажников ты мне все же верни. Иначе не выкрутиться, право слово. И по части малой механизации подмогни поскорее…
Простившись с Калюжным, Логинов еще раз просмотрел список и вызвал помощника:
— Мечов здесь? — спросил, с удовольствием опускаясь в насиженное кресло. От неудобного стула или, возможно, легкого прострела противно ныла спина.
— Не знаю, Владлен Васильевич, в приемной он не появлялся.
— Тогда найдите скоренько.
Логинов придвинул динамик и снял очки, оставившие на переносице багровый след.
Но не успел он выслушать рапорт директора медеплавильного, где молодой термист получил из-за несоблюдения техники безопасности ожог второй степени, как вернулся взволнованный помощник.
— Мечов не вышел на работу! — торопливо доложил он. — Я позвонил домой, но его и там не оказалось. Тогда я…
— Короче, пожалуйста, Виктор Ильич, — сухо заметил директор, но терпевший ненужных подробностей. — Где он сейчас?
— В том-то и дело, что никто не знает, Владлен Васильевич.
— Прошу прощения, товарищи. Продолжайте пока без меня, — Логинов отключил свой микрофон. — Вот что, — хмуро кивнул, не снимая пальца с клавиша. — Человек — не иголка. Разберитесь, пожалуйста, — и вновь подсоединился к беседе.
Докладывал начальник горнорудного управления. Упрекал железнодорожников, которые вовремя не подвезли закладку, из-за чего на два часа пришлось приостановить выработку горизонта сто семьдесят пять на «Комсомольском».
— Прошу дать объяснение, — потребовал Логинов у железнодорожного начальства.
В самый разгар сбивчивой нечленораздельной речи, где в различных вариациях фигурировали шестидесятитонные думпкары и строительство «Надежды», куда их срочно пришлось зачем-то перебросить, вернулся запыхавшийся Виктор Ильич.
— На рыбалку уехал, — с трудом переводя дыхание, выдавил он, откупоривая бутылку боржоми. — Со вчерашнего утра. С тех пор его никто не видел. Может, случилось чего?..
— Куда именно, известно? — Логинов медленно приподнялся и грузно навис над столом.
— Вроде, Владлен Васильевич, — кивнул помощник. — Я Бузуева привез, плановика с меди, он знает… Позвать?
— Зачем? — Логинов вызвал по селектору начальника авиагруппы. — Берите мой катер и поезжайте, — бросил он Виктору Ильичу. — В случае чего подниму вертолеты.
АЛЫКЕЛЬ
«ИЛ-18» приземлился и аэропорту «Алыкель» и медленно подрулил к вокзалу. Подали трап, но пассажиры остались на своих местах и ожидании паспортного контроля. Не считая порта на Енисее, севернее расстилалась лишь дикая тундра с разбросанными по ней стойбищами.
По всем канонам заполярный город был пограничным, хоть и отстоял от океанского побережья на многие десятки километров.
Румяные, успевшие загореть на весеннем солнце, парни в зеленых фуражках с привычной деловитостью поднялись на борт и с двух сторон начали обход.
В ожидании своей очереди Лосев достал паспорт, вложил в него командировочное удостоверение спецкора «Правды» и с любопытством приник к иллюминатору. За ангарами и шахматными будками вспомогательных служб расстилалась тундра.
Белый с желто-бурыми пятнами бескрайний массив, испещренный зеркалами замерзших озер, открывшийся ему с высоты, обернулся робкой манящей зеленью.
Казалось, что взлетная полоса с пунктиром сигнальных огней пролегла вдоль опушки невесть куда провалившегося подмосковного леса или по заливному лугу, сверкающему в каплях росы. Но редкие кривоствольные лиственницы и хмурые, отмеченные снежной клинописью горы вдали напрочь развеивали иллюзию. Непонятная пророческая невозмутимость неба наполняла ожиданием и ещё неясной свободой.
Лосев помедлил у трапа, всматриваясь в лица стоявших у самолета людей, и неторопливо побрел к багажному отделению. Озабоченного выискивающего взгляда он так и не поймал. Похоже было, что его не
