Петр Капица - Когда исчезает страх
Бронированные кожей и войлоком перчатки превращают твои кулаки в футбольные мячи. Ты в трусиках, ты в боевой форме, ты боксер.
По углам ринга белеют два таза с водой. Вода колеблется, в ней плавают губки. Видя пригласительный кивок тренера, ты, споткнувшись на ровном полу, пролезаешь под канаты и идешь по натянутому, как барабан, брезенту ринга. Пожатие перчаток, и с ударом в, гонг судорожно вздымаются кулаки. В твоей голове одна мысль: прикрыть подбородок и голову. Куда делась та невозмутимость, с какой несколько минут назад ты осыпал ударами кожаную грушу, куда делась правильная работа ног и четкость удара? Все улетучилось из головы с первым бурным толчком сердца. Под ударами ты, как никогда, воспринимаешь свою медлительность, свое неумение действовать в сотые доли секунды.
Первый раунд Кирилл провел как в бреду. Его охватил безотчетный, постыдный страх, который сковал все движения, мешал свободно дышать и двигаться. Дядя Володя прикрикнул:
— Раскрепись, расслабь мускулы!
Но как тут раскрепишься, когда тебя поджидает нокаут? Хорошо тому, кто родился отчаянным.
Выставив вперед напряженные руки, Кирилл только пятился. Лампочки под потолком колыхались. Ринг был в желтом тумане. Перед глазами мелькали два кулака и сосредоточенное угловатое лицо противника. Такой же новичок не отставал ни на шаг, он бил по корпусу и по рукам, стремясь прорвать неуклюжую оборону Кирилла. Квадрат ринга становился душной клеткой. Дальше отступать было некуда: спина коснулась жестких канатов.
«Больше нельзя закрываться, надо самому действовать. За меня, наверное, стыдно Чулину. Ведь всем видно, какой я трус! Раскроюсь, что будет, то будет».
Кирилл опустил кулаки: пусть видят — не боюсь!
Осторожный противник отпрянул. Он принял это за уловку. Спружинивший канат толкнул Кочеванова вперед. Партнер неумело прикрылся перчатками, рука Кирилла легко прорвалась сквозь них. Он успел быстро сжать кулак — и удар получился резким.
Потрясенный партнер, судорожно глотнув воздух, попятился. Теперь он отступал, а Кирилл награждал ударами, преследовал. Оказывается, противник боится не меньше его. Значит, ничего страшного не произойдет, если он будет держать себя в руках. Надо только научиться с открытыми глазами смело встречать удар, предотвращать его, нападать самому. Кирилл с радостью стал отмечать, что он кое-как владеет своими ощущениями, но в это время прозвенел гонг.
— Ну, как тебе понравилось на ринге? — с усмешкой спросил Сомов.
— Очень стыдно. Я трусом выглядел, да?
— С другими бывает и похуже. Видишь ли, люди не рождаются мужественными. Храбрец не тот, кто не боится, а тот, кто, страшась, наперекор всему держится, не дает малодушию победить себя.
«Значит, и во мне есть храбрость? — подумал Кирилл, но тут же пристыдил себя: — Хороша храбрость, когда дышать по-человечески не мог». Он сказал:
— Я ведь не сумел провести ни одного приема.
— Значит, еще не усвоил их. В боксе ничто даром не дается, нужны настойчивость и терпение. Семь потов сгонишь, пока добьешься успеха. А, наверное, ругал меня, что не выпускаю на ринг?
— Было.
— Теперь, думаю, не очень будешь рваться?
— Нет, прошу вас… я хочу привыкнуть.
Но и в последующих вольных боях Кирилл не мог отделаться от сковывавшего чувства страха. Помогая ему перебороть себя, Сомов выставлял против него слабых боксеров или таких, которые дрались в полсилы и подсказывали:
— Расслабляйся… следи лучше! Сейчас буду проводить прием «раз-два» в туловище и в голову. Защищайся подставкой левого локтя и шагом назад. Затем от правой — подставкой плеча и отклоном. Начинаю…
Опасаясь, что Сомову и старшим ребятам надоест с ним возиться, Кирилл придумал для себя дополнительные занятия. «Начну показывать бокс ребятам в комнате, — решил он. — Сам его лучше усвою».
С первой же получки он купил боксерские перчатки, принес их в общежитие и, заперев дверь на ключ, стал показывать, как двигаются в боксе и бьют. Столяры заинтересовались, каждому из них захотелось побоксировать в «настоящих» перчатках. Кириллу пришлось оставлять себе левую перчатку, а противникам давать правую. На другую руку они надевали простую рукавицу.
Только тут, с ребятами, Кирилла покинуло утомлявшее его напряжение. Фабзавучники дрались, размахивая кулаками. Не трудно было предугадать, с какой руки и когда они собираются напасть, поэтому Кирилл легко опережал их встречными ударами, либо уклонялся и был недосягаем.
Ребят из шестой комнаты поражала его неуязвимость. Он как бы играл с ними. Все их удары уходили в воздух или едва касались Кирилла. Им захотелось научиться драться с такой же ловкостью. Купив в складчину вторую пару перчаток, фабзавучники каждый вечер закрывали двери на ключ и боксировали до полного изнеможения.
Однажды они забыли запереть дверь. В комнату случайно заглянул один из литейщиков. Чужак хотел посмотреть на боксеров, но те вытолкали его за дверь.
Обиженный литейщик пошел по общежитию и распустил слух о «столяришках», которые, купив «боксовские рукавички», фасонят и никого к себе не впускают.
У закрытых дверей шестой комнаты скопились любопытные. До их слуха доносились частые и глухие удары, словно за стеной столяры играли в волейбол. Ребята начали стучать и просить:
— Откройте! Мы только посмотрим. Жалко вам?
Пришлось их впустить. Зрители уселись на койки, отодвинутые к стенам. Бой происходил посреди комнаты. Каждый удар тут же обсуждался вслух:
— Эх, мазло! Ниже надо.
— Не давай под руку уходить!
В шестую комнату заглянул и Цакун. Поглядев на боксирующих, он с насмешкой сказал:
— Таких боксеришек на один кулак двоих возьму.
— Зачем двоих? Ты попробуй с одним Кирюшкой справиться, а потом бахвалься, — подначил Евдокимов.
— С этим хмырем? Да я его вмиг расчешу. Давай перчатки.
— Только смотри не злись, — предупредил Кирилл.
Цакун, подмигнув ребятам, посоветовал:
— Подушку на всякий случай держите. И в «скорую помощь» не мешает позвонить.
Кирилл, приняв стойку, легко покачивался перед Цакуном, вызывая его легкими финтами на неосмотрительные поступки. Цакун, перед тем как ударить, сжимал зубы и разворачивался. Кириллу нетрудно было понять, какой рукой он собирался ударить. Во время замаха он либо приседал, либо, отпрянув назад, отскакивал в сторону и после промаха противника награждал era короткими ударами то в лоб, то в скулу.
Это злило Цакуна. Стремясь зацепить Кочеванова увесистым кулаком, он с такой силой размахивался, что, промазав, терял равновесие и чуть не падал. Кирилл, как бы поддерживая его, бил снизу и зорко следил за нападающим, чтобы не сделать ошибки.
Цакун часто попадал в смешное положение: то он, нелепо махнув кулаком, пролетал мимо, то растерянно озирался, не зная, куда делся юркий противник.
— Это тебе не скобарей лупить! — радуясь, восхищались ребята. — Дай, Кирюшка, по ноздрям толстомордому!
И при всякой удаче они хлопали в ладоши.
В конце концов это так разъярило Цакуна, что он задумал тяжестью тела сбить юркого парнишку на пол, подмять под себя и надавать тумаков.
Размахивая кулаками, он вновь ринулся на зорко следившего за ним противника. Кирилл не уклонился, не отскочил в сторону. Приняв устойчивое положение, он вдруг выставил вперед вытянутую руку. Цакун с ходу ткнулся лицом в жесткий кулак, да так, что из носа брызнула кровь.
Не удержавшись на ногах, Цакун рухнул на пол, со страхом и злобой выкрикнул:
— Довольно… ну тебя к черту… кровь идет!
Ребята были потрясены. Невзрачный на вид Кочеванов победил первого силача общежития! Цакун при всех попросил пощады. Вот это да!
На другой день общежитие охватила боксерская лихорадка: чуть ли не во всех комнатах ребята, раздобыв иглы и войлок, стали переделывать рабочие рукавицы на боксерские перчатки и по вечерам устраивать потасовки. Не зная ни правил, ни приемов бокса, они то и дело спорили и за разъяснениями шли к Кириллу. Многие стали проситься в секцию бокса к Сомову. Но дядя Володя не мог принять столько фабзавучников, не имевших никакого отношения к водникам.
— И ты ведь у меня незаконный, занимаешься контрабандой, — сказал он Кириллу. — Обратитесь в свой профсоюз или комитет комсомола.
Секретарь комсомольской организации «Юного пролетария», узнав, что Кирилл увлекается боксом, поручил ему организовать спортивную работу в общежитии.
Наступило время, когда у Кирилла не стало больше свободных вечеров и выходных дней. Он собирал ребят на лыжные вылазки, ходил с ними на каток, играл в волейбол и как-то умудрялся, не пропускать занятий у дяди Володи.
После боев с фабзавучниками Кирилл и в спортивном зале чувствовал себя уверенней. Не напрягаясь, без суеты он хладнокровно следил за противниками, стремясь разгадать их замыслы. Ученики дяди Володи, конечно, не походили на неопытных ребят из общежития, они готовились к атаке скрытно, сбивали с толку обманными ударами. Все же Кирилл постепенно научился распознавать намерения атакующих не только по глазам и едва приметному сокращению мышц, но и по тому, как боксер готовится напасть — на какую ногу переносит тяжесть тела. Теперь ему легче было маневрировать, уверенность в своих силах и ловкости возрастала.
