Владимир Успенский - Неизвестные солдаты кн.3, 4

8 мая 1945 года в освобожденном Берлине представитель германского главного командования фельдмаршал Кейтель подписал акт о безоговорочной капитуляции.

Юридически война закончилась, но на многих участках еще продолжались крупные операции. Вновь и вновь вспыхивали жестокие бои. Особенно напряженным оставалось положение в Чехословакии, куда отступили главные силы группы армий «Центр» и группы армий «Австрия». Генерал-фельдмаршал Шернер объединил там под своим командованием около миллиона солдат и офицеров, 10 тысяч орудий и более 2 тысяч танков. Вся эта масса войск и техники медленно отходила на запад: она имела приказ сопротивляться до последней возможности и сложить оружие только перед американцами.

И вот в те дни, когда часы истории уже начали отсчитывать мирное время, советское командование вынуждено было провести еще одну операцию, огромную по масштабам и стремительную по выполнению. Пока 4-й Украинский фронт упорно теснил противника, отвлекая его внимание, танковые и общевойсковые армии 1-го Украинского фронта совершили бросок от Берлина к Праге. А с юго-востока туда же пробились гвардейские дивизии 2-го Украинского.

Быстро продвигаясь вперед через боевые порядки противника, советский 25-й танковый корпус встретился с союзниками-американцами, вклинился в их расположение, а потом развернулся фронтом на восток, чтобы не допустить перехода фашистских дивизий в американскую зону.

11 мая, поняв, что положение стало безвыходным, немцы начали сдаваться. Но оружие складывали далеко не все. Колонны танков и автомашин, офицеры, подразделения эсэсовцев двигались по проселочным дорогам, по лесным тропам, стремясь ускользнуть на запад.

Батальон гвардии капитана Дьяконского получил приказ переправиться через Влтаву и произвести разведку в направлении населенного пункта Бржезнице. Стрелки, пулеметчики и минометчики заняли места в кузовах автомашин. В голове колонны шла рота танков, а в хвосте Виктор оставил батарею противотанковых пушек и две самоходки, на тот случай, если противник нажмет с тыла.

За последнюю неделю бойцы несколько расслабились. Случались, конечно, кровавые стычки с фашистами, но ведь это было делом обычным. Зато какая весна разливалась вокруг! Теплая, пахучая, с ярким солнцем, с яркими нарядами девушек, с радостными толпами людей, встречавших солдат в каждой деревне, в каждом поселке. Не было, наверно, такого бойца в батальоне, которому не достался бы букет цветов и добрая дюжина поцелуев. Словаки и чехи встречали их, как родных, как долгожданных гостей. Прямо на улицу, под цветущие деревья, выносили столы с вином и пивом, уводили советских бойцов на квартиры помыться и отдохнуть после трудной дороги. А если не останавливаясь, по своим боевым делам пробивалась через людское море воинская часть, то жители пожимали солдатам руки, совали сигареты, зажигалки, самодельные красные флажки. В деревнях выбегали к дороге крестьянки, торопливо шли рядом с колонной, на ходу потчуя бойцов вареными яичками, молоком и сметаной.

Дьяконский нарочно не делал длительных остановок в населенных пунктах, чтобы солдаты на настраивались на мирный домашний лад. Для ночлега выбирал большие постройки, стоящие особняком, на отлете.

За рекой Влтавой начались перелески, потом потянулись большие лесные массивы с прогалинами полей и лугов. И чем дальше продвигался батальон, тем больше встречалось немцев. Фашисты почти не сопротивлялись. Прикрываясь пулеметным и винтовочным огнем, исчезали, будто растворялись в лесах, бросая на дорогах пушки и даже танки, оставшиеся либо без горючего, либо без снарядов. За три часа батальон взял и отправил назад, к Влтаве, почти шестьсот пленных. Трудно было представить, сколько же немцев скрывается в этих лесах!

Над колонной батальона все чаще появлялись разведывательные самолеты с американскими опознавательными знаками. Они снижались до бреющего полета, проносились от головы до хвоста колонны и обратно. По тому, как уверенно и даже нагло вели себя летчики, Виктор понял: он находится либо в американской зоне, либо возле самой границы ее.

С невысокого пригорка открывался вид на просторное, почти овальное поле, в центре которого под прямым углом, словно нити в прицеле, пересекались две дороги. На одной стоял Дьяконский, а по другой катились тяжелые немецкие машины, обгоняя растянувшийся через всю поляну конный обоз. Виктор вскочил на танк, показал командиру:

– Перекресток видишь? Закупорим его. Остальные танки направляй правее, пусть прищемят хвост, который мы отрубим!

«Тридцатьчетверка» пошла полным ходом, с разгона опрокинула крытую спецмашину с двумя антеннами и как вкопанная встала на перекрестке, поводя стволом пушки. Из подкативших следом грузовиков выпрыгивали автоматчики.

Та часть колонны, которая не успела миновать перекресток, замерла на дороге, над некоторыми машинами сразу появились белые флаги. Несколько повозок попыталось свернуть к лесу, но очереди автоматчиков заставили их вернуться. Зато те машины, которые успели ускользнуть, быстро скрылись за поворотом. Танки бросились было вдогонку, но с опушки грянули орудийные выстрелы, и головная «тридцатьчетверка» запнулась, потеряв гусеницу.

Виктор спрыгнул с брони, пошел вдоль вражеской колонны. Немецкие водители и солдаты без команды привычно выстраивались возле крыльев автомашин и провожали Дьяконского поворотом головы. Чувствовалась выучка. Да и солдаты были не из дряхлых «тотальников», а такие, каких Виктор не видел у противника уже давно. Все рослые, с гладкими рожами, в серой походной форме. Каски пристегнуты к поясным ремням, на рукавах эмблема: белый флаг, перекрещенный голубыми линиями, и какие-то, вышитые золотом, буквы. Сперва Дьяконский не обратил на них внимания. Мало ли каких эмблем навыдумывают фашисты! Он быстро пошел туда, где сбились толпой автоматчики. Солдаты пропустили его, и Виктор увидел, как молодой, гибкий в талии мальчишка-боец лупит по мясистым щекам рослого немца, а тот пятится к своей машине, улыбаясь растерянно и сконфуженно.

– Я тебе покажу «товарищ»! – выкрикивал автоматчик. – Гнида ты! Сволочь! Предатель!

– Отставить! – резко скомандовал Дьяконский. – Что это за самосуд? О пленных руки не пачкают!

– Товарищ капитан, это же не пленный! – бросился к Виктору автоматчик. – Товарищ капитан, это не немцы! Это ведь власовцы!

Дьяконского даже в жар бросило: как же он не разглядел сразу! На эмблемах вышиты буквы РОА – русская освободительная армия! Автоматчик прав, эти хуже, чем немцы! Бывшие полицейские, перебежчики, получившие синий билет – символ благонадежности, или просто жалкие души, не выдержавшие лагерной голодовки, согласившиеся служить немцам!

Он сразу подумал об ушедшей колонне – надо догнать ее! Бегло опросил двух власовских офицеров. Да, действительно, это были тыловые подразделения 1-й дивизии из армии генерала Власова. Дивизия только что прошла на запад. В ней около 9 тысяч человек. Впереди идут танки, затем штабы, следом пехотные части и тыловые службы. Торопятся в американскую зону: это совсем близко, километров двадцать пять или тридцать. О появлении советских войск им никто не сообщал.

Виктор бросился к танку, на ходу отдавая приказания. Первой роте остаться на месте, стеречь власовцев и задерживать всех, кто появится на дороге. Остальные роты – по машинам!

Командир танка помог ему связаться по радио со штабом полка. Дьяконский доложил о случившемся и о своем решении догнать вражескую колонну. Потом приказал механику-водителю:

– Ну, выжимай полный газ!

– Двигатель старый!

– Жми, пока не развалится!

Как ни старались танкисты, но сравняться в скорости с автомашинами им было не под силу. Они только тормозили движение. Виктор велел им следовать самостоятельно и перебрался в головной грузовик.

Через полчаса на лесной дороге батальон попал под сильный обстрел. Пулеметная очередь дважды хлестнула по первой машине, по плотно набившимся в кузов бойцам. Виктор вывалился из кабины на землю, провел рукой по щеке и порезал пальцы об острые кусочки стекла, впившиеся в кожу. Пулеметы продолжали хлестать из глубины леса, Дьяконский крикнул командиру третьей роты, чтобы он обходил справа, а сам собрал вокруг себя бойцов и перебежками, укрываясь среди деревьев, повел их на сближение с противником.

Стрельба вдруг начала быстро ослабевать и вскоре прекратилась совсем. На дороге и в лесу появились советские автоматчики. Оказалось – к месту боя подошел мотострелковый батальон из 25-го танкового корпуса. Веселый крепыш лейтенант с рассеченной бровью угостил Дьяконского крепким холодным кофе из термоса и сказал, что тут не то что ездить – ходить опасно. Половина власовской дивизии рассыпалась по лесам вперемешку с немцами, выловить их невозможно, так как у наших мало сил, а американцы в это дело не суются.