Повести, рассказы - Самуил Вульфович Гордон
— Куда же вы так спешили, если не секрет?
Значит, он заметил, как, войдя в кипарисовую аллею, она остановилась и вдруг помчалась так быстро, что чуть не пробежала мимо скамейки, на которой он сидел.
— Я спешила в кино, хотя картину, которую у нас сегодня показывают, я уже видела.
— Кто же летом на юге сидит в закрытом кино? Если уж ходить, то в открытый кинотеатр. В соседнем санатории или в городском парке, где я живу, кинотеатр летний.
— А что там сегодня идет?
— Право, не знаю. Я за этот год так насытился телевизором, что в кино не хожу. Хочу отдохнуть от экрана. Как вы думаете, имею я на это право?
— Никто его у вас не отнимает.
— Его у меня уже отняли. — И, точно не заметив ее удивленного взгляда, спросил: — Вы не были вечером у моря? Медузы не подвели. Час тому назад было четыре балла. Я пришел вам это сказать. А сейчас, наверно, уже пять, если не больше. Вы же любите, когда бушует море. Выбирайте, куда нам пойти — в кино или к морю.
15
Вспененные темно-серые волны, швыряемые разбушевавшимся морем на крутой берег, взлетали вверх, силясь дорваться до беседки на вершине высокой скалы, где уединились Лина и Рафаил и куда вслед за ними взобралась полная луна, проложившая себе серебристую дорожку к темному звездному горизонту. Наблюдая, как бурные волны в беге своем гасят и вновь зажигают эту лунную дорожку, как сбрасывают ее с себя и, тут же снова подхватив, несут ее дальше на себе, раздробляют в сверкающую пыль и вновь сплавляют воедино, наблюдая, как бешено мчащиеся волны, нагоняя и подгоняя друг дружку, сливаются у берега в огромные водяные горы, — Лина вдруг ощутила, что и в ней самой разбушевалось море, одна волна настигает другую... Вот она увидела себя на полу возле дверей в номере гостиницы и рядом с собой письмо Генриха к незнакомой женщине, а вот видит себя под темными окнами своей квартиры... Нет, не она, это другая так схватила за руку Рафаила, словно боясь, что нахлынувшие волны унесут ее с собой, и так внезапно спросила у него:
— Что бы вы сделали, если бы вдруг получили письмо от вашей жены, написанное другому мужчине? Она, скажем, второпях или по рассеянности перепутала конверты. Случается ведь такое. Что бы вы сделали, получив такое письмо?
Увидев ее смущенно опущенные глаза, Рафаил рассмеялся.
— Не понимаю, почему вы смеетесь. — Лина уже пожалела, что завела этот разговор, но остановиться не могла, одна волна настигла другую. — Тот, кто любит, тот и ревнив. Без этого нет любви, настоящей любви. Теперь представьте себе, что вы так влюблены, что ради нее готовы не задумываясь спрыгнуть с горы в это бушующее море. И вдруг вы получаете письмо, написанное ею другому, и она обращается к нему с теми самыми нежными словами, с которыми обращалась к вам...
— Не случилось ли это с вашим ревнивым супругом?
Рафаил это спросил, казалось Лине, с той же сухой деловитостью, с какой, очевидно, обращается к своим клиентам в юридической консультации.
— Откуда вы взяли, что муж у меня ревнивый? Может быть, наоборот. Не все ли вам равно, с кем это произошло? Представьте себе, что это произошло со мной.
— С вами?
У Лины еще была возможность отрицать это и, наверно, отрицала бы, но равнодушие, с которым Рафаил спросил, заставило ее ответить:
— Да, со мной. Да, я получила такое письмо от мужа.
Теперь, когда Рафаил Евсеевич уже знает, Лина могла ждать, что он сейчас спросит, почему, рассказывая, она так схватила его за руку? Но больше она ничем уже ему не покажет, что он первый, кому она доверилась. Не все, что она ему рассказала, она рассказала Лидии Андреевне и даже дочери. Конечно, Ира догадывается, что от нее многое скрывают, что то, что произошло, намного серьезнее, чем об этом рассказывала ей мать. Теперь Лина сама видит, что это намного серьезнее, чем она думала, когда вернулась к Генриху. Возможно, следовало показать Ире письмо, подготовить ее к тому, что может произойти в жизни, даже если человек искренне влюблен, как был влюблен Генрих, уверяющий и сейчас, что любит ее, как и раньше. Но почему она рассказала обо всем почти незнакомому человеку, Лина объяснить не могла. Рафаил молчит. Не воспринимает ли он ее рассказ о себе как обыкновенную жалобу, с которой приходят к адвокату посоветоваться: подать или не подать в суд и заодно уже просить его быть ее защитником на суде? Она ему сейчас все это выскажет.
— Я понимаю, — начала Лина, не открывая глаз от ревущих волн, наступающих на обрывистый берег, — то, что я рассказала, вас мало занимает, потому что не имеет отношения к адвокатуре. Это скорее относится к прокуратуре.
— Ошибаетесь. — В серых глазах Рафаила блеснул яркий отсвет луны. — То, что вы рассказали, не относится ни к тому, ни к другому. Я не вижу здесь виновного. В чем заключается вина вашего супруга? В чем?
Лина перевела свой взгляд с бушующего моря на Рафаила:
— Вы это серьезно спрашиваете?
— Мне думается, что мы с вами все время разговариваем серьезно. Ну, скажите, Лина Самсоновна, в чем его вина? В том, что он не был вам верен?
— Вы считаете, что в наше время это уже не вина? Это вы хотели
