Крещенские морозы [сборник 1980, худож. M. Е. Новиков] - Владимир Дмитриевич Ляленков
— Управление. Только, говорит, управления нет еще, надо создавать его.
— И мне тоже… Придется и за главного и за начальника побыть. Сколотим! Новая полоса жизни начинается, Белка, хорошо? Там сколько наших? Федоровский, Морозов, Борисов, Мурадов, Илья Вейнштейн, Снегирев Колька. Нозричева из второго СУ туда уехала?
— Туда.
— И мы уже с женами приедем… Хватит здесь. Надоело. Дилектор, — крикнул он, — а где все наши, трестовские?
— В Кедринск все уехавши. Один Бякин остался. На озере он.
Иглин вопросительно посмотрел на товарища.
— Фю, — присвистнул он, — должно быть, что-то случилось. Это уж точно. Надо Бяку найти.
Они сходили в Вязовку, купили чемоданчик, рубашки, трусы, майки. Солнце садилось, когда шли обратно. Мордасова плавала. Торговские женщины ушли с пляжа. Бякии лежал на песочке. Прорабы поплавали, присели рядом с заместителем начальника производственного отдела.
— Куда все наши укатили, Гоша? — спросил Иглин.
— Будто не знаете. Цех спекания сдают.
Иглин свистнул.
— А ты чего остался?
— Мне там делать нечего. Всю ночь с комиссией лазал. Надо и передохнуть.
Он оделся, прорабы тоже оделись.
14
Мамонтов, Филковская и Челистов вернулись в начале десятого. Софье Петровне управляющий велел переоформить всю документацию по сданному цеху за полугодие. Она собрала сотрудниц. Вся бухгалтерия осталась работать на ночь. Бякин не уехал, потому что шофера Мамонтов оставил ночевать в доме отдыха, чтоб завтра пораньше отправиться в Кедринск. Мамонтов, Ольга Петровна, Челистов и Бякин ужинали за отдельным столиком. С венгерским вином. После ужина Мамонтов и Ольга Петровна прогуливались в сумерках по просеке. Сворачивали на дорогу, шли по ней и возвращались.
— У строителей бывают такие моменты, Ольга Петровна, — говорил Мамонтов, беря ее за руку, — когда кажется: все, план рухнул, выполнения нет и не будет. Все унылые, начальство зубы точит на трест. И вдруг, вдруг, понимаете, что-то произойдет. Вот года четыре назад мы в прорыве оказались: годовой план не могли набрать. Нет объемов, и все тут! Сидим, помнится, в кабинете управляющего и молча горюем. И вдруг из Новогорска звонок: директор целлюлозного комбината предлагает нам взять на выполнение полтора миллиона рублей! Представляете? И в личной жизни человека подобные неожиданности случаются. Да… Особенно у одиноких людей. Вдруг останется человек один. Я имею в виду семейного человека. Дети его выросли, где-то живут своими семьями. Взять меня… Жена умерла. Одиночество. Тоска. Жизнь не в жизнь порой, спасает только работа. И вдруг… вдруг нечто случится, и жизнь, знаете, как говорят, озаряется…
Степан Антонович был взволнован. Они остановились на дороге. Он взял ее за руки. Черт лица Мамонтова она не различала.
— Почему вы меня всегда сторонитесь? — спросил он.
Она засмеялась.
— Как сторонюсь, Степан Антонович?
— Вы любите кого-нибудь? — Он сильно сжал ее ладошки.
— Нет. — И засмеялась, хотя ей вдруг стало чего-то боязно.
Не отпуская ее рук, он поцеловал ее в голову и в лоб. Она молчала.
— Скажите, Ольга Петровна, — тихо заговорил он, — вы могли бы стать моей женой? Я не противен вам? Не отвечайте… Хорошо… Сейчас не отвечайте, не надо. Не нужно, ничего не нужно, — говорил он уже слабым голосом, торопливо, и ей показалось, что в глазах его сейчас должны быть слезы. Она зажмурилась и молчала. — Только знайте, Ольга Петровна, я вас давно люблю. Я ваш друг. Я люблю вас. Не надо отвечать. Молчите… Погуляем, я успокоюсь, и пойдем в дом. — И он замолчал, и они пошли рядышком.
У поворота к «Домику лесника» горела на столбе лампочка. Над лесом висела луна, большая и багровая. Ольга Петровна взглянула в лицо Мамонтова. Оно было такое скорбное и печальное, будто у Степана Антоновича что-то болело внутри и он едва сдерживался, чтоб не охать от боли. И ей вдруг захотелось пожалеть этого большого пожилого человека. И если б Мамонтов был меньше ростом или в этот момент присел бы на лавочку, Ольга Петровна погладила бы его по голове. Сказала бы что-то ласковое. Он тоже посмотрел на нее. Глаза его неестественно блестели. Он попытался улыбнуться. А она прочла на его лице такую беспомощность и печаль, что начала тереть виски. Ей хотелось убежать в комнату, упасть на кровать и думать, думать. Но Степан Антонович мог решить, что она от него убежала. И они прошли по дороге дальше.
15
В холле женщины смотрели телевизор. Бякин сидел, развалившись в кресле на веранде, и курил. В доме имелись гитара, балалайка и баян. Так как кладовщица и заведующая жили в деревне, то инструменты оставались на попечении Егорыча. Хранились в кладовочке рядом с его комнатой. Иглин взял гитару, настроил ее. Он, Челистов и Белкин стояли на веранде, прислонившись к перилам.
За ужином Бякин поскандалил: призвал Кесаря, заявил ему, что блинки с мясом попались ему пересоленные, а чай холодный. И хотя в доме отдыха было самообслуживание, Бякин дождался, когда Раиса подала ему свежую порцию. Он сидел за столом с шофером Колей. Иглин видел эту сцену, слышал, как Бякин грубо отчитал и Раису. А когда поел, вилку не положил, а бросил и шумно встал из-за стола. Иглин не хотел в этот вечер придираться к Бякину, третировать его, что частенько делал, оказавшись с ним в компании. Иглин знал, где прогуливается Ольга Петровна с Мамонтовым, ждал ее. Выходка Бякина за ужином разозлила его. Белкин и Челистов смотрели на луну и на озеро. Иглин запел под гитару, поглядывая на Бякина:
Кем бы это стать,
Чтобы меньше врать?
Чтобы день прошедший
К черту не пинать?
Чтоб кресты не ставить
В памяти на нем
И грядущий славить
Каждый новым днем!
— Как песенка, Гоша? — обратился к Бякину Иглин. — В клубе нашем самодеятельность сочинила. Нравится тебе? — В голосе прораба сквозили насмешливые нотки.
Бякин сразу уловил их. И ничего не ответил, сделал вид, что прислушивается к чему-то.
— Чего ж это, Мамонтов не взял тебя в Кедринск сегодня? — Иглин даже не подозревал, какой удар он нанес своему врагу.
— Мне тоже отдохнуть требуется, — проговорил Бякин. — Я сам не поехал.
— Ясно… Слушай, Гоша, в России есть город Холуй, — сказал он. — Ты не оттуда родом?
— Нет, не оттуда. И в России нет такого города.
— Ан есть, Гоша. Кажется, во Владимирской губернии. Я думал, ты оттудова.
Он хотел продолжать разговор в том же духе, но на просеке появились Мамонтов и Филковская. Мамонтов сел ужинать, Ольга Петровна прошла сразу в комнату. Ужинать не стала.
