Геннадий Невельской - Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России (1849-1855 г.)
Положение Бошняка было ужасное; надо было выручить его от голодной смерти. Я знал, что ближайшие к Петровскому кочевья оленных тунгусов были на озёрах Чля и Орель и что между рекой Амуром и лиманом и рекой Тумнин и морем находятся пастбища, а потому вызвал с озера Чля тунгуса Афанасия с оленями. Этот тунгус со своим товарищем и с восемью оленями согласился отправиться в Мариинский пост и, взяв оттуда запасы, следовать с ними как можно скорее в Императорскую Гавань. Независимо от этого, 15 января 1854 года я послал на двух нартах в Мариинский пост Разградского и приказал ему, по прибытии туда, уговорить тунгусов, кочевавших на озере Кизи, отправиться с оленями, в Императорскую Гавань. После этого Разградский должен был следовать вверх по реке Амуру, в селение Хунгари, и там постараться нанять туземцев, чтобы доставить в Константиновский пост запасы. Вместе с тем начальнику Мариинского и Александровского постов А. И. Петрову мной было приказано наблюдать за скорым отправлением тунгусов с запасами и, если возможно, настоять, чтобы они на собаках отвезли эти запасы по тому пути, по которому ехал Д. И. Орлов, то-есть по реке Тумнин.
Сделав эти распоряжения, я надеялся, что тем или другим путём, около половины февраля, команды в Императорской Гавани, а в особенности больные, будут снабжены необходимыми запасами и будут иметь оленье мясо, которое, по мнению нашего доктора, особенно полезно при скорбуте. Тунгусы, согласно условию, по прибытии в Императорскую Гавань, должны были состоять в непосредственном распоряжении начальника Константиновского поста Н. К. Бошняка, а приведённые ими олени употреблены в пищу командам. Кроме того, тунгусы обязаны были охотиться за сохатыми и доставлять их мясо в Константиновский пост для продовольствия команд.
Вот всё, что можно было тогда предпринять, чтобы облегчить положение и здоровье людей, столь неожиданно собравшихся в пустыне в самое позднее время года и при самых неблагоприятных обстоятельствах, что произошло от несвоевременных распоряжений из С.-Петербурга и оттого, что там не обращали внимания на мои представления.
17 февраля 1854 года мы получили в Петровском почту из Аяна; с ней генерал-губернатор уведомлял меня, что экспедиция подполковника Ахте 162, направленная им в Удский край, после тщательного исследования северного склона Яблонового хребта близ верховьев реки Уды, подтверждает точными данными мои донесения о том, что, согласно Нерчинскому трактату, только верхнюю часть Амура от Усть-Стрелки до устья Буреи можно считать принадлежащей Китаю; что же касается до страны, лежащей к востоку от этой реки, то она должна по всем правам принадлежать России. Затем Николай Николаевич уведомлял меня, что объявлена война с Турцией 163 и ожидается разрыв с западноевропейскими державами; что в Забайкальской области строится для реки Амура пароход «Аргунь» и, наконец, что предварительными распоряжениями моими, то-есть занятием залива Де-Кастри, острова Сахалина и открытием Императорской Гавани, государь остался весьма доволен. Он писал, что ожидает моих дальнейших действий по исполнению возложенного на меня весьма важного поручения по окончательному утверждению нашему на острове Сахалине, в заливе Де-Кастри, в селении Кизи и в Императорской Гавани.
Начальник Аянского порта Кашеваров сообщал, что бриг «Константин» не приходил в Аян и что Главное правление Компании уже сделало распоряжение о снабжении на 1854 год Сахалинской экспедиции.
В то же время 18 февраля в Петровское прибыл с почтой из Муравьёвского поста приказчик Компании Самарин с донесениями Н. В. Буссе и Рудановского. Последний писал с западного берега Сахалина, из селения Найборо, от 8 января 1854 года.
Буссе, донося мне о благополучии поста и команды и препровождая журнал описи реки Сосуя и северо-восточного и западного берегов залива Анива, произведенной Рудановским, писал, что японцы, ушедшие вначале из селения Тамари, вскоре возвратились и в настоящее время спокойно живут на своих местах. Сношения его с ними, а равно и с айнами, вообще дружественны и миролюбивы. Отправленному на западный берег острова Сахалина лейтенанту Рудановскому он приказал сообщить мне о результатах своих исследований и, наконец, писал, что признал нужным оградить пост забором с башней и редутом.
Рудановский писал мне о своих работах следующее:
"6 октября, на лодке с четырьмя человеками гребцов и проводником, я отправился из Муравьёвского поста вдоль берега на северо-северо-запад; пройдя по этому направлению 6 вёрст, я достиг возвышенного мыса Эндо-Тамари, с которого начинается бухта того же имени, составляющая лиман реки Сосуя. Обогнув мыс, я пошел по бару реки, глубина на котором в малую воду всего 1 фут (0,3 м); пройдя на север 4 1/2 версты, я вошел в устье реки Сосуя. Это река самая большая из всех, впадающих в залив Анива. Устье её по двум наблюдениям определилось как 46°43 северной широты. Отсюда я поднялся по реке на лодке, сначала на гребле и бичевой, а потом на шестах и пешком.
"Пройдя по извилинам реки около 45, а по генеральному направлению NW 13° около 26 вёрст, я достиг селения Кой, расположенного при устье одноимённой левой протоки. Отсюда я проплыл около 24 вёрст, а по генеральному направлению на NO 11° около 9 вёрст. Потом я прошел по извилинам реки ещё около 16 вёрст, а по генеральному направлению на NO 9° — 13 вёрст. При впадении слева речки Тоной расположено селение Экураки, из которого идет путь на восточный берег острова, в селение Найбу. Отсюда, с огромными усилиями, большей частью пешком, в продолжение двух суток, я поднялся на север вверх по Сосуе ещё 15 вёрст; здесь в долину реки сходится несколько ручьёв, почему это место и надобно принять за её исток. Один из них направлялся к западу, а другие три к северо-западу, северо-северо-западу и северу; вдали видны были горы, покрытые дремучим лесом. Широта этого пункта 47°13 36"N. Затем, тем же путём, 21 октября, я отправился обратно и 25-го числа прибыл в Муравьёвский пост".
"По качеству почвы (большей частью чернозёму), по изобилию леса, превосходных лугов и обилию в реке всякого рода рыбы долина реки Сосуя весьма удобна для основания земледельческих поселений, в особенности между Кой и Экураки, где берега реки ровные, возвышенные и, по словам жителей, никогда не заливаемые весной; толщина чернозёмного слоя на глинистой и песчаной подпочве доходит от 2 1/2 до 3 1/2 аршин (1,7–2,5 м).
"Таким образом, всё течение реки Сосуя можно грубо определить между параллелями 46°43 и 47°15 северной широты в 100 вёрст (106 км). Долина её защищена с севера, запада и востока горами.
Для описи северо-восточного и восточного берегов залива Анива Н. В. Рудановский отправился из Муравьёвского поста 29 октября в 11 часов утра на лодке с тремя матросами, двумя казаками и одним проводником айном, взяв с собой провизии на 15 дней. Перед выходом из поста он определил по нескольким меридиональным высотам солнца широту Муравьёвского поста (46°38 55"N). Расстояние от этого пункта до крайней оконечности мыса Тамари 3/4 версты на SW 50°, а от оконечности мыса Тамари до следующего за ним мыса — 2 3/4 версты. Между этими мысами лежит бухта Перуен-Тамари, имеющая в ширину до одной, а в длину до 1/2 версты. Оба вышепоименованные мыса высокие и утёсистые и покрыты травой и мелким лесом; около них идет пляж в 5 сажен (9 м) ширины, по которому вьется тропинка. По берегам бухты Перуен-Тамари расположены сараи и сельдеварные печи японцев, а около них юрты айнов с населением до 20 душ мужчин и женщин. Мыс Эндум-Тамари составляет крайний южный мыс бухты Тамари-Анива.
От оконечности мыса Эндум-Тамари Рудановский пошёл вдоль берега на северо-восток и спустя 5 1/2 вёрст достиг мыса Понге-Эйдум, за которым расположена бухта Хакуй-Котан. В бухту впадает ручей, берущий свое начало из маленького озера. Здесь тоже находится сельдеварная печь и сарай и около них три айнских юрты.
В Хакуй-Котане Рудановский ночевал у айна Амеске, у которого был тогда праздник по случаю убитого им медведя. Шкура этого медведя была выставлена перед юртой и обставлена деревянными палками, концы у которых были заструганы и висели в виде кистей. Подобную палку туземцы называют иннау; она означает у них праздник, весёлость, приветствие.
Медведь здесь, как и у населения Приамурья, считается божеством. Перед ним стоял ящик, в который было вставлено ещё два ящика; в последнем из них лежала чашка, вилочка, лопатка, кусок юколы и немного риса; всё это — угощение для убитого медведя.
Из-за проливного дождя и свежего юго-западного ветра Рудановский оставался здесь до 10 часов утра; к этому времени погода прояснилась, ветер стих и дал ему возможность следовать на бичеве вдоль возвышенного берега, в ущельях которого текут ручьи.
Пройдя около 3 1/2 вёрст, он увидел вдали мыс Одёдинга. Отсюда берег из возвышенного и утесистого становится низменным и идёт вёрст на шесть, образуя бухту. На этом берегу в полуверсте от моря находится озеро, ширина которого по меридиану 1 1/2 версты, а длина по параллели около 2 1/2 вёрст. Из озера идёт протока, которая также мелка — до 4 футов (1,2 м), как и озеро. Глубина бухты в одной версте от берега не более 3 сажен (5,4 м). Озеро, протока и бухта называются Отосим.
