Семен Пахарев - Николай Иванович Кочин
Когда говорил? Кому говорил? О чем говорил? Пахарев знал, что пытаться прояснить этот вопрос — значит бросать дрова в огонь и поливать их бензином… И молчал… Арион Борисыч произнесет еще дюжину затверженных общих мест и заезженных выражений и сам остановится…
— Необходимо что? Первое… — Арион Борисыч загнул палец, — реализовать хоть один проект по «методу целевых заданий»… Хоть, например, такой: «лицом к деревне»… Это ключевой вопрос на данном этапе, и самый актуальный.
«Ах вон оно что! — сообразил Пахарев. — Петеркин работал над этим проектом». — И ответил:
— Петеркин предлагает нам реализовать этот проект, и мы его уже рассматривали на педагогическом совете…
— Ну и что? Ну и как?
— Пока не решаемся осуществить… Много, Арион Борисыч, заберет времени у школы, а результаты слишком проблематичны…
— Ну уж за результаты отвечаю я. Твое дело — выполнять. Ясно?
— Каждый отвечает за себя на своем участке, Арион Борисыч.
— Не умничай, не кочевряжься. Расширение поля деятельности… Повышение роли… Неуклонно развивать…
Когда Арион Борисыч раздражался, он говорил только одни бессвязные обрывки затверженных фраз, и к этому все привыкли и не искали в них смысла.
— Торопись, торопись, глубоко вникай, не связывай инициативу свежих людей…
«Свежих людей? Это — о Петеркине, — подумал Пахарев, — видна направляющая рука Людмилы…»
Пахарев ждал, когда Арион Борисыч исчерпает весь запас ведомственной фразеологии, и терпеливо молчал.
— Есть данные — не чисто там у вас в моральном отношении, — прохрипел Арион Борисыч. — Я не про алкоголь, в этом ты чист… Хотя и тут надо пощупать… Может, это ты из религиозных предрассудков не пьянствуешь, не куришь, тогда уж лучше бы пил… Мы в курсе вот о чем: что дискредитируешь ты себя ко части женского пола… У тебя там учительниц до дьявола… И все одиночки. Чуть что — и прыг на шею… Пустили козла в огород… Ты там смотри… Изволишь ли видеть — «младая кровь играет…» Зенки не очень пяль или того… семейщину не разводи.
Пахарев не возражал ни словом. Толки воду в ступе, вода и будет.
Не меняя позы, Арион Борисыч все глядел туда же, в угол:
— У тебя висит там Ушинский в квартире, зачем это?
— Знать великих людей своей отчизны есть обязанность каждого русского. Притом же просто он мне приятен.
— Приятен? Это либерал-то? Ты понимаешь, что говоришь? Смертный приговор себе подписываешь, милый человек. Я доподлинно узнал, его сама царица рекомендовала в Смольный, жена Александра Второго, прозванного холуями Освободителем. Так за что же Ушинский тебе — советскому учителю — приятен? Только уж не лыбься, знай, где находишься и у кого.
Пахарев подавил улыбку.
— За то приятен он мне, что был честен, умен, прогрессивен, всю жизнь отдал делу воспитания, школе, просвещению и был великим педагогом. Вся тогдашняя Россия училась по его книгам, и я сам вырос на его «Родном слове» и «Детском мире» — великолепнейших учебных книгах для детей. За то, наконец, мне приятен Ушинский, что праздность он считал величайшим пороком, был гоним мракобесами, а его литературное наследство вошло в золотой фонд русской педагогической мысли.
— Экая ерунда! Да он даже не был марксистом!
Арион искривил рот.
— А Пушкин был марксистом? А Мечников был марксистом? А Лев Толстой был марксистом? А дедушка ваш был марксистом? Однако, наверно, вы дедушку и любите, и уважаете.
— Ну-ну, поехали с орехами, — сказал Арион Борисыч и не подал на прощанье руки, притворился, что обе руки заняты портфелем. — Можешь считать себя вполне свободным… Все-таки подумай крепко, — буркнул в стол. Дряни у тебя много в башке. Натрепать тебе уши. Вот так, и только так.
И Арион Борисыч перевел взгляд с угла на портфель.
32
Проект «лицом к деревне» отвлек от дела весь коллектив на несколько недель. В него втиснуто было из учебных программ все, что кому-либо приходило в голову. Даже математик заготовлял задачи, основанные на высчитывании процента дохода с крестьянского двора, составлял статистические таблицы по учету инвентаря, скота и имущества. Словом, это был проект, увязанный со всеми отраслями школьного знания и учебных дисциплин, и представлял собою в натуре толстую папку анкет, инструкций, вопросников, для расшифровки которых и приведения в систему потребовался бы в ведомственных условиях целый штат статистиков, счетчиков, учетчиков и бухгалтеров. Но так как всем этим был выделен руководить Петеркин, то он один их всех и заменил. Правой рукой его, разумеется, являлся Женька. Когда весь проект в целом утвердили на педагогическом совете и воображению членов его представился весь объем работы, которую должны были проделать дети и которой, по замыслу прожектера, надлежало увенчаться и познавательными и воспитательными результатами, не говоря уже о политическом эффекте, — тут и помощь города деревне, и смычка рабочего класса с крестьянством, что было важнейшим фактором жизни той поры, — то даже у самых закоренелых скептиков невольно зародилась мысль о действительно потрясающе смелой и плодотворной миссии новатора Петеркина, рискнувшего отдать свои организаторские дарования и крепкие силы поднятию провинциальной глухомани. Уезжали в деревню школьники с большим подъемом, и, пожимая руку Петеркину, Пахарев сказал:
— Ну спасибо, брат. Искренне желаю успехов. Осуществлять смычку города с деревней завещал нам Ленин. Его установки и надо иметь в виду. Пока.
Ссылка на Ленина была сделана Пахаревым не зря. Ему стала приедаться присказка Петеркина о кулацком уклоне в партии и о бурном росте буржуазии в стране: даже в анкету опроса Петеркин ввел пункт по констатации бурного роста кулачества в деревне.
— Ты разве живал в деревне, что утверждаешь с такой категоричностью о возросшей мощи кулака? — спросил он Петеркина.
— Не живал. Но мне ясно, что «кто кого?» — этот вопрос еще окончательно не решен.
— Ну-ну! — заметил Пахарев, засмеявшись. — Знаю я твой беспокойный норов. Ранен формулой «как бы чего не вышло». А когда человек руководствуется формулой «как бы чего не вышло», то обыкновенно ничего и не выходит. Деревня тебе — жупел. Все опасаешься за революцию, мужичок подведет, накладет нам в шапку.
— Да, опасаюсь, что накладет, и здорово… Не строим ли мы, друг мой, мещанское государство крестьянской ограниченности.
— Ну, значит, так и есть: захворал «перманентной революцией». Модно… Друже, болезнь эта неизлечима…
— Подумай хорошенько, Семен, сам, можно ли построить социализм в отдельно взятой стране… Есть ли полная гарантия от интервенции, от новой войны?
— Есть. Только не вести политику на срыв нэпа, и все. На непонимание значения его.
— Ловко! Значит, брать курс на богатеющую деревню?
— Пустая «левая» фраза, прикрывающая потуги кой-кого сорвать
