Ярослав Галан - Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы
Лука(с трудом сдерживаясь).Ты... о ком это?
Варвара. Хватит!
Пауза.Мыкола.Начинается...
Семен.Простите, но моя кровь—не вода. И так уже иссушил меня сегодня лихой час, а тут еще этот прибавил...
Мыкола.Снова что-либо произошло?
Семен.Достаточно и того, что случилось утром. Кто-то хочет сорвать сев. Тот, кому ненавистна жизнь людей.
Лука.Лев?
Семен. Нет, хуже. Льва придется пристрелить, лишь сжав сердце.
Лука.А человека — с легким сердцем?.. Кого-кого, а тебя я понимаю, Семен...
Варвара.Лука, хватит!
Мыкола.Как петухи! В самом деле, как петухи.
Варвара.Одному из вас придется выйти. Лука, Семен — наш гость.
Лука.Ты права, Варвара.(Быстро выходит во двор.)
Мыкола.Вот горе!(Смотрит на стенные часы.)Скоро тронемся в путь. Еще до захода солнца должны быть над Медвежьим плесом. Сети для западни уже, наверно, готовы. Где отец?
Семен.Он сказал, что придет за вами.
Мыкола.А я тем временем малость отдохну. С Лукой же ты зря схватился. Сам видишь — он приехал оттуда с больной душой. Его скорее жалеть нужно. Он просто болен сейчас. Найти ему себя надо, снова на ноги встать, зажить по-новому...
Семен.Боюсь, что мы с вами, товарищ агроном, не вылечим его болезни.
Варвара сжимает руку Семена.Мыкола. Гм...(Уходит в свою комнату.)
Пауза.Варвара.Как тебе не стыдно! Ты забываешь, что Лука — его единственный сын.
Семен.Я хотел бы об этом забыть.
Варвара.И что? Не в силах?
Пауза.Семен.Пока я об этом ничего не могу сказать.
Варвара.В своих письмах, Семен, ты был более откровенным.
Семен.Пока я от вас ничего не утаивал.
Варвара.Ничего? Как перед богом, Семен?
Пауза.Семен.В бога я не верю. В одном и том же сердце нет места для бога и для людей.
Варвара.Да, ты писал мне об этом. Об одном лишь ты не сказал в своих письмах — смог бы ты поднять руку на человека, который... не сделал тебе ничего плохого...
Семен.Лука мне не сделал ничего плохого, учительница.
Варвара.Я не его имела в виду, Семен.
Семен.А кого же?
Варвара(опустив глаза, мнет платок).Я просто так спросила.
Семен(тихо).Нет, это не просто так. Между нами, учительница, пробежала черная кошка. Боюсь, что ее выпустила та самая рука, которая выпустила льва из клетки.
Варвара(встрепенувшись).Неужели ты думаешь, что это он?
Семен.Кто — он?(Пауза.)Вы побледнели, учительница.
Варвара.Он... дорог мне, Семен.
Пауза.Семен.О!..
Варвара(низко наклонив голову).Да.(Протягивает руку Семену,но ее рука повисает в воздухе и опускается.)Случилось! Трудно.(Беспомощно разведя руками.)И вот я, Варвара Петрич, бледнею перед лицом этой любви.
Семен(медленными шагами идет к двери).А не кажется ли вам, что сейчас я тоже... побледнел?
Варвара(взглянув на него и снова опустив голову). Что же, тем легче сейчас тебе будет свести с ним счеты.
Семен.Нет, тем тяжелее мне будет сейчас... Но когда все, о чем я думаю, окажется правдой, тогда простите меня, учительница, ибо я простить не могу.
Варвара(в глазах ее вспыхивают огоньки).Тогда и я не буду знать пощады.
Семен(грозно поворачивается к ней лицом и глядит так, будто впервые в жизни ее видит).Кажется, это сказала Варвара Петрич...
Варвара.Да. И слову ее можешь верить.
С е м е н. Я верю.
Варвара.Спасибо. И запомни, можно вернуть утраченное здоровье, можно даже возвратить молодость; только двух вещей никакая сила человеку вернуть не может: жизни и чести. С мыслью о неминуемой смерти человек сживается с детства, но горе тому, кто не знает цены своей чести...
Семен(перебивая).Правильно, Варвара! И даже если через пятнадцать лет плуг старости избороздит ваше лицо — ваша жизнь, жизнь сельской учительницы, станет еще богаче. А знаете, почему? Да потому, что рядом будет шагать в будущее ваша человеческая гордость! Вы будете гордиться тем, что подготовили поколение образованных людей. Они сделают нашу землю еще радостнее и прекраснее. Когда же пробьет ваш последний час, то вам даже умирать будет легко с мыслью, что жизнь прожита честно и недаром...
Варвара.Ты не обижайся .на меня, Семен. Я рада, что наша юношеская дружба не переросла в нечто большее. Это помешало бы нам сейчас сказать друг другу в глаза всю правду... Я знаю, Семен, что такое любовь, я знаю и чувствую это особенно сильно сегодня, но, клянусь тебе нашей дружбой, если даже мое сердце ослепнет, глаза мои останутся зрячими. Даже в самую темную ночь они найдут верную мишень.
Семен(подходя к ней).Я не совсем понял. Вы хотите сказать...
Варвара(перебивая).Я хочу сказать лишь то, что сказала. Будущее моих детей, а их в школе более ста душ, мне дороже всего на свете, и я их не променяю на... моего избранника, как не променяю своего достоинства на то, что люди долгое время называли личным счастьем. Ты понял?
Семен.Такие слова пишут своей кровью.
Варвара(взволнованная окончательно).А ты как думал?
На пороге появляется отец Юлиан. Он без шляпы и без палки. Увидев его, Варвара отворачивается, стремясь скрыть слезы, потом быстро уходит в свою комнату.
Отец Юлиан(Семену).Я, кажется, не Вовремя.
Пауза.Семен(неуважительно).Вы...
Отец Юлиан.Хотите сказать, Семен, что я всегда не во-время. Ходячий анахронизм, не так ли?
Пауза.Семен.Как вы поседели за это время...
Отец Юлиан.Неужели вы когда-нибудь видели меня молодым, Семен?
Семен.Кажется, да.
Отец Юлиан.Это Вaм лишь кажется. У меня не было молодости. Я понял это слишком поздно, и, может быть, только оттого появилась эта преждевременная седина.
Семен.Я думаю, вы сказали правдивое слово.
Отец Юлиан(с горькой усмешкой).Впервые в жизни Негрич согласился со мной.
Пауза.Семен.Я не узнаю вас, преподобный!
На пороге своей комнаты появляется Варвара. Отец Юлиан и Семен не замечают ее.Отец Юлиан.Я сам себя не узнаю. Раньше я верил, что бессмертная душа моя в свое время станет белее снега на божьих лугах, если земной путь ее будет дорогой всепрощения и милосердия. Как это ни странно, но этой веры не убили во мне даже годы гитлеровской оккупации. Я понимаю теперь, почему глаза мои были все еще ослеплены блеском церковных свечей, а уши залеплены их воском. Но пришло время — и померкли огни свечей, зато пробудилась совесть. Вот я и подумал: какая же цена бессмертию твоей души, если за ней надсмотрщиком будет ходить голос мятежной и неутешной совести: «Ты предаешь братьев и сестер своих за ничтожный миг твоего вечного блаженства»... А сегодня... точнее говоря — полчаса назад, этот вопрос возник передо мной со страшной силой.
