Илья Штемлер - Гроссмейстерский балл

— Стас! Не буди во мне зверя, — добродушно проворчал лысеющий мужчина. — Твое счастье, что этот корифей играет в шахматы так же, как я на рояле.

«Корифей» молчал, брезгливо глядя на доску.

Филипп подошел к Стасу. Тот искоса взглянул на Филиппа, улыбнулся и подмигнул, в сторону игроков.

— Может быть, помочь? — спросил Филипп.

— Мальчик! Я восемьдесят семь лет ремонтирую радиотехническую аппаратуру, — ответил «апельсиновый» Стас. — Просто у меня нет нового диффузора. Весь вышел! Но если вам так хочется помочь, помогите морально. Вон лежат стихи Бернса в переводе Маршака. Почитайте вслух.

Получилось грубо. Стас это почувствовал и улыбнулся.

Филипп тем не менее расценил предложение Стаса как «деликатное» хамство. А хамство, даже деликатное, он прощать не хотел. Надо отыграться.

Филипп взял в руки томик стихов, перелистал и начал читать, добросовестно и деловито:

Нет, у него не лживый взгляд,Его глаза не лгут.Они правдиво говорят.Что их владелец — плут!

— Еще?

— Валяй!

Склонясь у гробового входа,— О смерть! — воскликнула природа. —Когда удастся мне опятьТакого олуха создать?

— Еще?

Раздался хохот. Лысеющий мужчина и «корифей» смотрели на них и смеялись.

— Один-ноль в пользу незнакомого молодого человека, — проговорил лысеющий мужчина. — Стас, с тебя причитается.

— Преклоняюсь перед вашей практичностью и находчивостью этого мальчика! — церемонно ответил Стас. Но взять реванш ему не удалось. Непосредственность поведения Филиппа его смутила. И это было заметно.

Где-то стукнула дверь. Послышались тяжелые, размеренные шаги.

— Шеф, что ли?! — проговорил Стас.

Филипп достал спрятанные в карман бумаги. Еще раз оглядел резолюцию директора.

Открылась дверь лаборатории, и на пороге появилась… спина. Могучая спина, затянутая в синюю рабочую спецовку. Над спиной — короткая шея и мощный затылок.

«Знакомая фигура, — мелькнуло в голове Филиппа. — Где я встречал этого человека? Невероятно знакомая фигура…»

Терновский повернулся и прикрыл дверь.

— К вам молодой человек, Виктор Алексеевич! — сказал Стас.

Терновский повернулся к Филиппу. Круглые, маленькие, близко поставленные глаза. «Двустволка!» — подумал Филипп. — Конечно, он. Ну и встреча! Может быть, он вспомнит, как я наседал на него в троллейбусе.

Но Терновский, по-видимому, ничего не вспомнил.

— Чем могу служить?

Филипп встал и молча протянул документы. Терновский извлек из потертого футляра очки и присел к столу.

Лысеющий мужчина и «корифей» продолжали партию. Стас склонился к динамику. Филипп принялся разглядывать аппарат с надписью: «Внимание! Радиоактивность!»

Черт возьми, неужели он все забыл? В памяти всплывали отдельные слова: «гамма-распад», «протон», ласковое, будто итальянское, слово «нейтрино». Впрочем, курс физики они закончили в четвертом семестре, нет, кажется, в третьем… Конечно, в третьем! Еще Шурка Владимиров в середине года перешел на физико-механический факультет. Обрел призвание! А потом началась сплошная механика, детали машин, чертежи, чертежи… И это в век атома! Какой же он конструктор, если не сможет рассчитать защиту от радиации хотя бы в этом приборе?! Чепуха. Допустим, он занимается тепловозами. Зачем ему радиация? Сегодня не нужна, а завтра? Для каких-нибудь атомовозов? И неужели они все знают ядерную физику?! И этот Терновский…

— Так, так, — проговорил Терновский. — Значит, Круглый, Филипп Матвеевич. Приметная у тебя фамилия. Почему же Круглый?!

— Чтоб не спутать с Квадратным! — вставил Стас.

Он не мог пропустить такого случая. Филипп благодарно кивнул ему головой. Стас ответил изысканно вежливым поклоном. «Язва», — подумал Филипп.

— А может, я спутаю? — произнес Терновский.

— Вы?! Никогда! Шутка, иметь тридцатилетний стаж и спутать круглую фигуру с квадратной! Вы даже на человека посмотрите и скажете честно, без всякого, круглый он или квадратный, — с подчеркнутой искренностью сказал Стас.

«И подхалим, — подумал Филипп. — А может быть, издевается?»

Терновский просмотрел бумаги Филиппа, сунул их в карман спецовки и отошел к шахматистам.

«Странная манера беседовать, — подумал Филипп. — Что ж, у каждого своя метода. Подождем».

Минуту Терновский внимательно смотрел на доску, приподнимаясь на носках. Затем изрек:

— Знаете, кто лучше всех играет в шахматы? Извозчик! Во! Что ни шаг, то мат!

— По этому признаку вы тоже неплохой игрок, — ответил лысеющий мужчина.

Терновский рассмеялся. Понравилось.

«…Наверно, добрый дед-мороз», — грохнул динамик.

Терновский вздрогнул. Стас нажал на соскочивший рычажок.

— Ремонтирую для красного уголка, — проговорил он. — Музыка А. Эшпая на слова Е. Евтушенко.

— Рыб кормил?

— Давал. Не жрут, подлые.

— А что давал?

— Пельмени.

— Ты б им еще шашлык предложил.

— У меня с собой сегодня пельмени, — упрямо повторил Стас.

«Наверняка издевается, — решил Филипп. — А все же он — скотина, этот Терновский. Хочет взять меня измором. Чтоб почувствовал, какая между нами дистанция… Если он сейчас заговорит о положении в Южном Вьетнаме, я уйду».

— Так, так, — улыбнулся Терновский. — Значит, новый товарищ? Что ж, познакомьтесь. Павел Афанасьевич Зотов. Заведует лабораторией. — Лысый мужчина приподнялся и дружески кивнул Филиппу.

— Круглый, Филипп Матвеевич.

— Кудинов, Петр Захарович. Лаборант, — продолжал Терновский.

«Корифей» поднял голову от доски и бессмысленно посмотрел на Терновского. Потом перевел взгляд на Филиппа, оглядел его и вновь погрузился в таинства староиндийской защиты.

— Ну, а это Стас. Настройщик.

Стас не шелохнулся.

— Остальные на обеде. Сейчас перерыв. Стас, ознакомь Филиппа с заводом. Покажи, что как.

— А если после перерыва? Мне динамик необходимо доремонтировать.

— Пойди, пойди! Не переутомляй себя.

— Трогательно, — пробормотал Стас и рывком выдернул из розетки штепсель магнитофона. — Пошли, что ли?!

Филипп поднялся и вышел вслед за «апельсиновым» Стасом.

Когда захлопнулась дверь, Стас остановился и замер, жестом приглашая Филиппа прислушаться. «Присылают всяких. А ты возись с ними, с желторотыми! Представляю этого работничка: с дипломом конструктора пришел работать к нам. Ищет, где полегче…»

Филипп повернулся к Стасу и зло прошептал:

— Подслушивать нехорошо.

— Об этом мне говорили в детстве, — шепотом ответил Стас. — Так вот, особенно не суетись. В глазах начальства тебе уже уготовано весьма определенное место. Пошли!

«Странный тип!» — подумал Филипп.

Обеденный перерыв заканчивался. Навстречу по коридору шли люди. Мужчины — медленной санаторной походкой. Женщины — быстро. У многих из них в руках были пакеты. Очевидно, перерыв они тратили на обход торговых точек.

— Как вам нравится этот болван? — спросил Стас.

Он наверняка знал, о ком сейчас думает Филипп.

— По крайней мере он начальник, — нехотя ответил Филипп.

— ОТК! — подчеркнул Стас. — В этом есть свой смысл. Начальником ОТК может быть человек или с головой мудреца, или с головой болвана. Среднего не бывает. Такая должность. Впрочем, поживешь — увидишь. Сейчас мы попадем в сборочный цех. Святая святых! Там дается план, делается программа.

Они поднялись выше этажом. У входа в сборочный Стас остановился.

— Слушайте, экскурсант. Не лучше ли начинать с фундаментальных знаний? С библиотеки?

— Мне все равно, — ответил Филипп.

В библиотеке было сыро. Стас усадил Филиппа в угол и включил настольную лампу.

Минут через десять он приволок кипу различных справочников, каталогов, памяток для контролеров ОТК. Свалив все это перед Филиппом, он сообщил, что зайдет через час.

У Филиппа был безразличный вид. «Как угодно. Можешь вообще не приходить». Стас его понял и пришел через… день, в обед.

— Терновский решил, что вы уволились, — оповестил он, собирая книги. — Неужели было трудно подняться в отдел? Хотя бы утром, перед службой… Идемте в сборочный.

Огромный зал был насыщен сиреневым неоновым светом. Удивительно, свет казался осязаемым. Достаточно протянуть руку, чтобы ощутить его волны. И все: длинные, массивные ряды столов, сверлильные станки вдоль одной стены, небольшие фрезерные и часовые станочки вдоль другой, стеклянные шкафчики вдоль третьей — казалось погруженным в огромный аквариум, наполненный сиреневой водой. А несколько пальм в деревянных кадках, расставленных по дну «аквариума», представлялись причудливыми морскими водорослями.

— На этих столах собирают приборы? — поинтересовался Филипп.