На широкий простор - Якуб Колас
Раздались возмущенные голоса. На Савку Мильгуна посыпался град крепких слов и жестоких проклятий. Все это в конце концов вылилось в суровый единодушный приговор:
— Застрелить гада!
— Повесить предателя!
— Да уж, пощады ему не будет! — сказал Талаш. — Но за спиной Савки стоят еще бо́льшие наши враги: войт Бусыга, Бирка, Бруй. Что же они, божьи внуки? Так мы им и простим?
— Им туда же дорога! — послышались грозные голоса.
Мартын Рыль стоял нахмурившись. Он думал о среде, в которой жила Авгиня. Неужели она не знает об этом сговоре своего мужа и его приятелей?
Ничего не сказал также и Марка Балук.
— А ты как считаешь, сынок? — обратился к Балуку дед Талаш.
Балук усмехнулся:
— А я, батька, вот как считаю. Когда к нам придет Савка и разнюхает то, что ему нужно, его надо будет отпустить.
— Как это — отпустить такого гада? — спросил Тимох Будик.
— А вот вы слушайте.
И Марку слушали с напряженным вниманием.
— Савка поспешит назад и доложит обо всем тому, кто его послал. А они пойдут и заявят в полицию. И Савка приведет сюда полицию или солдат. Вот тут и надо будет подкараулить их да встретить так, чтоб никто не вернулся из леса.
— А ты правду говоришь, сынок. Эге ж! Золотая у тебя голова. Не хуже, чем у Букрея.
Всем понравился хитрый замысел Балука. Сообща разработали план действий.
Несколько дней спустя Тимох привел Савку. По дороге Тимох рассказал своему спутнику, что партизанский атаман Талаш вместе с Мартыном Рылем и своим младшим сыном Панасом прячутся в лесу. Ночуют они в шалаше.
Шалаш построили специально для того, чтобы обмануть Савку. Пусть он расскажет о шалаше войту и пусть войт направит к шалашу легионеров, которых приведет Савка.
Дед Талаш сидел в шалаше на дубовой колоде с важным и гордым видом партизанского атамана. Потягивая трубку, он выпускал колечки синего дыма. Возле него курился в камельке огонек. Солома и сено устилали пол шалаша. Несколько дерюжек, скомканных и брошенных как попало, свидетельствовали о том, что здесь ночуют люди.
— Вот, батька, привел я вояку. Партизаном хочет стать, — отрекомендовал Тимох Савку Мильгуна.
— Хорошо, сынок, хорошо… Ну, здорово, Савка! — Дед Талаш подал Савке руку. — Что же тебя заставило пойти на такое дело?
— Не могу примириться, когда вижу, как людей обижают.
— А тебя чем обидели?
— Меня они, сказать по правде, не обидели. Но не могу я спокойно смотреть, как над другими измываются. Вы же знаете. Про вас столько рассказывали, что мне захотелось быть вместе с вами. Вместе бить панов насмерть. На черта они сдались?
— Ну ладно. Мы тебя принимаем, но помни — слушаться должен. У нас по-военному, строго. Дам тебе поручение — ты должен будешь его выполнить.
— Все буду делать, что прикажете! — с пылом заявил Савка.
Дед внимательно посмотрел на него. Савка и глазом не моргнул.
— Очень хорошо. Так вот, на первых порах ты должен присматриваться к легионерам, разузнавать, где у них войско стоит, куда его гонят. Только смотри язык держи за зубами. Что знаешь про нас, никому ни гугу.
— Известное дело, разве я не понимаю? — подхватил Савка.
— Ну вот, пока и все.
Савка по-воровски, украдкой оглядел шалаш и лес.
— И вы, батька, один тут живете? — поинтересовался он.
— По-всякому бывает: то один, а то кто-нибудь переночевать придет… Так ты, Савка, возвращайся не позднее чем через три дня. Расскажешь нам обо всем, что разузнаешь за это время. Если опоздаешь, то можешь меня не застать.
На этом и закончил дед Талаш свою «аудиенцию».
В лесу, на перекрестке дорог, Тимох отпустил Савку. Понурившись, шел Савка через лес. Первый раз в жизни у него на сердце кошки скребли. Страх закрадывался в его душу, и он с испугом начинал думать о роли, навязанной ему войтом и его приятелями. Остатки совести зашевелились в Савке. В глазах его все время стоял дед Талаш. Ему слышался его голос. Куда же он, Савка, идет? С чем идет? Что скажет? Скажет, где прячутся дед Талаш с Панасом и Мартыном Рылем. Он просто продаст их, как продавал когда-то краденых лошадей. Но одно дело — скотина, а ведь это живые люди… Люди, загнанные в дебри, как дикие звери, люди, которые хотят жить и которые никогда не видели ничего хорошего на свете.
Были моменты, когда Савка останавливался и готов был вернуться назад, чтоб рассказать Тимоху всю правду. Однако он еще не чувствовал себя глубоко погрязшим в своем злодеянии. Ведь он пока не донес войту на деда Талаша. Это обстоятельство немного успокаивало Савку, и он размышлял, что делать дальше. Но ни к чему определенному прийти не мог. «Там видно будет», — говорил себе Савка.
Была уже глубокая ночь, когда он пришел в Примаки. По хатам еще кое-где светились огни. В хате Василя Бусыги огня не было. Савка немного постоял, хотел было постучать в окно, а потом махнул рукой и пошел дальше. Но все же ему не терпелось поскорее увидеть войта и его приятелей. Надо было как-то выпутываться из неприятного положения, в котором он очутился. Тут он увидел свет в окнах Бирки. Этот свет привлек его к себе, как огонь привлекает ночную бабочку. Кроме всего прочего, Савка был голоден. И он зашел к Бирке.
Хозяин отворил ему дверь. Савка переступил порог и остановился. Стол был накрыт скатертью. На столе стояла бутыль самогона, уже наполовину опорожненная, и закуска: шкварки, кислая капуста. За столом сидел войт, мрачный и черный, как ночь. Увидев Савку, он немного оживился. Рассудительный Бруй с шумом вылез из-за стола.
