Большая семья - Филипп Иванович Наседкин
— Пора бы памятник им поставить, — сказал он. — На первом же заседании правления надо решить это дело…
Они остановились на том месте, где когда-то стояла хата.
— Тут, что ли, будем строить? — спросил Терентий, обращаясь к Григорию.
Григорий прошелся по двору, с минуту подумал.
— Тут, на старом месте.
Терентий смерил площадку шагами.
— Расширять потребуется, — сказал он, подсчитав что-то про себя. — Пятистенный дом — это не то, что ваша прежняя хата… А на улицу не подашься — строй держать надо. Иначе, без строю-то, на что она будет похожа, улица? Яблоньку придется убрать…
Подошедшая Анна Сергеевна, услышав, что яблоню, которая, как ожерельем, была унизана зеленой завязью, придется срубить, всплеснула руками:
— Ах, батюшки!.. Да как же то можно? Да уж либо дом поменьше, чтоб на старом месте уместился?
— Тоже сказала! — возразил Григорий. — Из-за одной яблони — и дом поменьше!
Прохор поддержал брата, хотя ему тоже было жалко яблоню.
— Нет, не тут надо дом строить! — решительно заявила молчавшая до сих пор Вера. — Вон там ему место!
Она пошла в противоположный угол усадьбы.
— Вот здесь будем строить дом. Вот на этом месте.
— Почему на этом? — спросил Григорий.
— Идите ближе, — подозвала Вера. — Дом вы поставите лицом на улицу. Вот так. Ход будет со двора. Вот отсюда… Тут будет крыльцо… Сделать его надо открытым…
Она ходила по площадке и уверенно показывала, где и что должно быть.
— Все это можно сделать и там, на старом месте, — возразил Григорий.
Вера подошла к брату.
— Погляди, Гриша, куда выйдет крыльцо. К солнцу. Весь день солнышко будет.
— Это правда, — сказал Арсей, — так будет лучше.
— Солнца больше! — в порыве воскликнула Вера. — Больше солнца!..
Все согласились с Верой, и яблонька была спасена. Терентий разметил углы, очертил места для стоянов.
— Ямки под стояны, — сказал он, — придется самим копать. Завтра пораньше начинайте.
Анна Сергеевна пошла проводить гостей и уже на улице сказала:
— Вот все думаю и все боюсь: хватит ли духу расплатиться? Дом-то большой, дорого обойдется.
— А ты займи у государства, — предложил Арсей. — Для этого специальные кредиты отпущены.
— А брал кто из нашенских эти кредиты?
— Пока никто. Отказываются. Говорят: неудобно в такое время у государства клянчить.
Анна Сергеевна подумала.
— Нет, уж не возьму и я, — сказала она. — Раз другие обходятся, обойдусь и я как-нибудь. У меня тоже совесть есть. Я понимаю, что у государства нашего, небось, и без того расходов хватает.
— Правильно поступаешь, — сказал Терентий. — Да и зачем тебе в долги влезать? Вся семья работает, трудодней, поди, сотни полторы уже настукали?
— Да уж считай больше. За две перевалило.
— Видали!.. А лето только началось. До осени заработаете раза в три больше того. Урожай, по всему видать, хороший будет. Правду я говорю, Арсей Васильич?
— Надеемся, — отозвался Арсей.
— Так что богатство к тебе порядочное привалит, — продолжал Терентий. — Не то что простой крестьянский дом — царский терем, пожалуй, купишь.
Анна Сергеевна стояла посреди улицы, пока гости не скрылись в темноте.
«Господи, да кого ж мне благодарить за такую доброту? Телку дали, теперь вот дом строить собираются. Кому сказать спасибо?..»
И тогда она вспомнила товарища Сталина: вспомнила, как голосовала за письмо, как ставила на письме свою подпись. Она повернулась туда, где, как думала, была Москва, и тихо, с глубоким чувством сказала:
— Спасибо тебе, родной!.. Большое спасибо за все, что ты для нас сделал!.. Дай бог тебе здоровья и много лет жизни!
Вернувшись домой, Анна Сергеевна увидела все свое семейство за работой. Григорий и Прохор, сбросив пиджаки, копали ямы под стояны. Вера, Маня и даже маленькая Полинька сносили кирпичи в другое место.
Анна Сергеевна счастливо улыбнулась. Постояв с минуту в раздумье, она туже подвязала платок, отыскала возле куреня лопату и начала копать яму в углу площадки по еле заметному кругу, начерченному Терентием.
3
Арсей заглянул к Обуховым, когда сруб дома был выложен под крышу и четверо плотников готовились укладывать потолочные перекрытия — матицы. С плотниками работал Григорий, — кузнец отпустил помощника на все дни домашнего строительства. Анна Сергеевна и Вера подносили на носилках землю для засыпки под пол.
Переговорив с плотниками, Арсей остановил Анну Сергеевну.
— Хотим тебя, хозяйка, — сказал он, — народным заседателем в суд выдвинуть. Как ты сама?
— А что я там буду делать? — спросила Анна Сергеевна, польщенная словами Арсея.
— Дела разбирать. Людей судить и оправдывать.
— Да я ж законов не знаю.
— Законы знают юристы, которые будут с тобой вместе работать, — пояснил Арсей. — А ты знаешь людей и жизнь.
Вера сидела на пороге и платком вытирала потное лицо. Она не слышала их разговора, хотя Анне Сергеевне очень хотелось, чтобы дочь узнала обо всем от самого председателя.
— Ну, что ж поделаешь, — сказал Анна Сергеевна. — Раз нужно — значит надо.
— Хорошо, — сказал Арсей. — На следующей сходке выставим твою кандидатуру.
К дому на волах подъехал Прохор. На двух тележных передках были увязаны стропила и балки. Прохор все время возил из лесу бревна и очень гордился возложенным на него поручением. Сейчас он лихо восседал на возу и грозно размахивал над головой кнутом.
— Цоб!.. Цобэ!.. — кричал он, поворачивая к усадьбе. — Цоб!.. Цобэ!.. Куда прешь, Наполеон!
Из переулка вышел Терентий. Бригадир приехал из лесу вместе с Прохором и по пути забежал домой. Втроем — Арсей, Терентий и Прохор — сложили бревна возле сруба. Анна Сергеевна принесла сыну
