Федор Панфёров - Волга-матушка река. Книга 2. Раздумье
А вода течет неподалеку: мощная Волга, а с другой стороны великий Дон омывают необозримые, богатейшие степи. Когда-то Волга текла вот тут, разрезая Сарпинские просторы, Черные земли, но потом почему-то резко свернула влево, оставив после себя цепочку озер, сухие ложа рукавов, протоков. Ученые уверяют: скоро по древнему руслу тронется волжская вода, источник жизни… И весть о строительстве Большого канала, точно ураганом, разнеслась по всему Поволжью, по всей Донщине.
Старики сказали:
— Чудо!
Старики сказали:
— Диво!
Кто помоложе, ответил:
— Дело рук советского человека.
Вода!
Как отрадно и напевно звучит это слово!
А Акиму Мореву было стыдно.
Стыдно перед собой: «Паспорт прихватил. Бессрочный».
Было стыдно перед Иваном Петровичем: «Без дороги, за двести километров привез жениха, а невеста с другим сбежала».
Стыдно перед женой Николая Кораблева, Татьяной Яковлевной. «Предложила вместе поехать. Вот был бы номер! Приехали, а она укатила с Ермолаевым… Молодой… красивый… «Мне стыдно», — говорила она недавно. Да, конечно, стыдно, но не так, как мне. Ей радостно и стыдно передо мной, мне — тяжко и стыдно перед всеми». У Акима Морева даже пот на висках выступил горошком.
— К черту все! — с остервенением произнес он.
Иван Петрович вздрогнул: сообщение Люси не так-то уж тронуло его: «Что ж, бывают дела!» Но когда Люся игривым тоном сказала: «Такая парочка, ах!» — Иван Петрович круто обиделся на Елену Петровну за Акима Морева. И сейчас, услыхав злые слова: «К черту все!» — он, дрогнув и повернувшись к секретарю обкома, глухо сказал:
— Может, и по делу поехали… Может, болтовня. Куда мы теперь? Обратно в Приволжск, а?
— На канал.
— Тогда влево. — И шофер, свернув на запад, по старой, заросшей травами дороге повел машину на строительство Большого канала.
Канал протяжением в сто шестьдесят километров — первая очередь — строился на таких началах: семьдесят пять процентов стоимости брало на себя государство, двадцать пять — колхозы, овцы которых паслись в Сарпинских степях и на Черных землях. Колхозы выделяли рабочую силу, государство — технику и инженерно-технический персонал… И теперь колхозники этих районов расположились на отведенных им участках. Расположились они главным образом вдоль земляных дамб. Пока строились две из них: перед озером Чапура и перед озером Дундук. Бульдозеры, экскаваторы, деррики рыли котлованы, ссыпали землю, утрамбовывая ее тяжелыми катками, а люди выравнивали склоны растущей дамбы, клетками наколачивали колышки, закладывали клетки камнем, чтобы буйные воды не размыли берега. Люди работали и над горловиной, через которую потом хлынет вода — сначала в бывшее русло Волги, а затем и в озеро Дундук. Горловину сначала переплетали арматурой, а затем бетонировали. И тут орудовали колхозники, живущие в отдельных таборах — в палатках, землянках, — и над каждым табором развевался красный флаг, виднелись сиротливые воротца из жердочек, без заборов. Но над каждыми воротцами поблескивала вывеска с надписью: такой-то табор принадлежит колхозникам такого-то района.
Когда завиднелись растущая Чапурниковская дамба и таборы колхозников, расположившиеся вдоль нее, Иван Петрович решил, что секретарь обкома заедет именно сюда. Но тот сказал:
— К истоку канала, на насосную станцию… Хорошо бы разыскать Бирюкова, начальника строительства.
— Есть такое дело! Тут ведь все телефонизировано, — ответил Иван Петрович и круто затормозил машину около избушки — конторы строительства Чапурниковской дамбы.
Вскоре он вернулся из конторы, сказал:
— Бирюков как раз на насосной станции…
5Автор проекта Большого канала, молодой инженер Бирюков оказался предприимчивым и инициативным. Он учел, что если земляные, бетонированные и прочие сооружения канала первой очереди и будут закончены в июле, то все равно в осень не удастся дать воду в степь. Чтобы наполнить при помощи мощных насосов водой два искусственных озера: Чапурниковское и Дундуковское, — понадобится самое меньшее два — два с половиной месяца. Исходя из этих соображений, Бирюков решил одновременно пустить воду из Волги и возводить дамбы. Это было рискованно, и на такое вряд ли пошел бы опытный, убеленный сединами инженер. А Бирюков рискнул, уверяя Опарина: «Все будет очень хорошо». Но в это «хорошо» не совсем верил Аким Морев. Вот почему он и отправился к истокам канала, намереваясь тут все проверить и поговорить с начальником строительства.
Бирюков, завидя машину, сверкая черными усиками на бледном лице, кинулся к ней с такой прытью, с какой кидаются ребята на площадку, чтобы поиграть в футбол.
«Несолидно так-то скакать начальнику строительства, — подумал Аким Морев, выходя из машины. — На глазах у всех и — на одной ножке!» И холодновато пожал руку Бирюкову, давая тому почувствовать: веди себя посолидней.
Но Бирюков, видимо, настолько был рад приезду секретаря обкома, что не обратил внимания на холодноватое пожатие руки и заговорил быстро, то и дело меняясь в лице.
«Ему бы актером быть», — снова подумал Аким Морев, наблюдая за выражением его лица, а Бирюков быстро говорил:
— Ну, что же, Аким Петрович, вам, конечно, надо знать, как и что? Времени нет на пустые разговоры. Так вот, все идет пока отлично…
— А слово «пока» у вас случайное или?..
— Всякое бывает в таких больших делах, как у нас.
— Вот «всякое»-то и не надо допускать. Расскажите-ка мне, почему вы пустили воду прежде, чем возведена дамба на Чапуре?
Бирюков высказал свои соображения по этому поводу и повел Акима Морева на канал, куда вливалась вода, подаваемая насосами из Волги.
Канал тянулся километра на полтора и впадал в озеро Чапура.
— Почему вы здесь берега канала закрепили, а ниже озера — в бывшем русле Волги — нет? — чтобы проверить молодого инженера, спросил Аким Морев, глядя на то, с какой силой вода из насосов рвется в канал.
— Видите, с какой мощью идет вода? Если здесь оставить берега земляные, вода размоет их и хлынет во все стороны.
— Ну, а разве не хлынет она «во все стороны» при условии, если дамба еще не возведена, а вы воду уже пустили в озеро?
— Головой ручаюсь — нет! — запальчиво ответил Бирюков.
— Головой ручаться мало, — полушутя произнес Аким Морев. — Вы поручитесь лучше убедительными доводами, точными математическими расчетами.
— Точный математический расчет и заставляет меня ручаться головой, — чуть погодя, даже обидясь, сказал Бирюков. — Нам известно, какое количество кубометров воды понадобится, чтобы поднять уровень озера, залить прилегающие к нему рукава, низины. Если мы в срок, то есть четырнадцатого июля, закончим возведение дамбы, нам…
— Знаете что? — перебил его Аким Морев. — Вы инженер, и я инженер, хотя и горный… Мы с вами никогда не должны при таких расчетах употреблять слово «если».
— Возведем! — уверенно вымолвил Бирюков, и на его бледном лице зашевелились черные усики. — Возведем! Народу мы сказали: «Если к этому сроку не возведут дамбу, — все у нас порушится». Вот слышите, опять «если». Но народ жмет. Жмут колхозники, Аким Петрович…
— Жмут?
— Жмут.
— Вот сейчас я могу употребить «если». А если не выжмут?
— Вода в наших руках: мы прекратим работу насосов. Но время выиграем: на какой-то уровень поднимем зеркало озера.
— Ну, давайте посмотрим на ваше зеркало, — все так же осаживая Бирюкова своей шутливостью, проговорил Аким Морев и первый сел в машину.
Над озером Чапура тревожно летали кряквы, чирки, преимущественно самки. Они кружились над озером не так, как осенью, партиями, а будто топтались на месте, мелькали над водой и камышом поодиночке, в разбивку, словно собирались присесть, но боялись сделать это.
— Чего беснуются? — спросил Иван Петрович.
— Гнезда мы потопили… Видите, камыш утонул… Ну, и разорили, стало быть, утиные владения. Мамаши и обеспокоились. Ничего. Снова свадьбу сыграют и в других местах гнездиться будут. Нам нужны не утиные свадьбы, а вода, — ответил Бирюков.
Он не понял, почему в это время весь как-то передернулся Аким Морев.
«Свадьба. Вот и мне свадьбу подпортили. Играют теперь ее в другом месте. Нет. Даже думать об этом не буду», — обозлился он и, пересиливая себя, произнес:
— Для птиц — беда, для людей — хорошо.
— Для людей — да. Чабаны нет-нет да и прискачут сюда. Не слезая с коней, остановятся в сторонке и смотрят, смотрят, как бы не веря тому, что тут творится: вода для них что хлеб. Да вон они! Во-он, на пригорке, — подъезжая к строительству Чапурниковской дамбы, проговорил Бирюков.
И верно, на небольшой возвышенности, четко выделяясь на чистом лазоревом небе, виднелись чабаны на конях. Вдруг один из них, взмахнув плеткой, круто развернул коня и скрылся за бугром, и за ним, как по команде, взмахнули плетками и остальные, круто развернули коней и тоже скрылись за бугром.
