Девушка с хутора - Полиен Николаевич Яковлев
— Вот познакомься,—вдруг показал он на Скубецкого.
Нюра пожала плечами. Федя кашлянул, не знал, что еще предпринять. Никогда ему не приходилось выполнять такую роль. Видя, что происходит заминка, он сказал Скубецкому:
— Здоровайся.—И, указывая на Нюру, добавил:—Это не то, что другие девчата.
Скубецкий сдержал улыбку и протянул Нюре руку. Та не сразу подала ему свою.
— Я о вас слышал,—не сводя с Нюры глаз, тихо произнес Скубецкий.—Бросьте ваши дела, давайте погуляем немного, — предложил он.
— У меня на гулянки времени нет,—слукавила Нюра,—луч-ше вы меня проводите.
— Проводим!—поспешил согласиться Федя. Они медленно пошли втроем. Нюра немного овладела собой и сказала:
— На «вы» меня не называйте, я не барышня.
— Хорошо. Будем на «ты». Как поживаешь, Нюра?
Она засмеялась.
— Очень хорошо, Виталий.
— Откуда же ты мое имя знаешь?
— Сорока на хвосте принесла.
— Ты, я вижу, находчивая.
— Не знаю... А ты чего к нам в станицу приехал?
— Да так... Дядя мой думал сюда переехать, ну и перевел меня в здешнюю гимназию, а сам застрял в городе.
— А отца у тебя разве нет?
— Умер. И мать умерла.
— А кто ж твой дядя? Он за красных или за белых?
— Он вне политики.
— Это как?
— Да так. Ни за кого.
— А ты?
— О таких вещах не спрашивают.
— Почему?
— А потому.
— Я слышала, что ты хочешь комсомол здесь устроить...
— Это уже ты, Федька, сболтнул?—Скубецкий строго посмотрел на него.
— Я... Только знаешь... Ты не сердись, я, ей-богу, кроме Нюрки, никому не говорил, а она—как могила.
Скубецкий внимательно огляделся вокруг.
— Для комсомола надо подобрать таких, которые понимали бы... Это ведь не так просто.
— Видишь, Нюра, какие дела,—Федя покачал головой и с гордостью посмотрел на Скубецкого.
— Ох, а я ж и забыла!—схитрила Нюра.—А шаль-то я и не взяла. Тетя велела одной женщине ее шаль отнести. Придется обратно до дому идти. •
И, ни слова больше не говоря, она быстро повернулась и побежала, а по дороге думала: «Похоже, что со Скубецкого будет j толк. Скажу нашим комсомольцам. Пускай берут его в ячейку. И с лица он ничего... Видный хлопец... Только мало я с ним поговорила... Как-то совестно стало. Ничего, еще раз встретимся... Только я не буду часто встречаться, а то девчата подумают, что я... А мне он, этот Скубецкий, может, вовсе и не нужен...»
XLV
Вечером Нюра повидалась с Дашей и рассказала ей о своей встрече с гимназистом.
— Ой, смотри,—погрозила та,—ты не очень-то верь ему. На словах он, может, и хороший.
— Вот увидишь—-не ошиблась я. Только говорит он как-то не по-нашему. Должно быть, не из простых. А так хлопец он... мне нравится.
— Я вижу, что нравится. Ты сегодня какая-то... А ну покажи, брови не насурьмила?
—■ Брови?—смутилась Нюра.—Чего я их буду сурьмить?
Даша тщательно осмотрела ее и воскликнула:
— Никак не пойму! Чего ты сегодня такая красивая?
— Брось, глупости. Это тебе в темноте так кажется.
— Стой! — вдруг захохотала та. — Теперь знаю: Скубецкому хотела понравиться!—Но Даша смеялась без всякого зла. На-оборот—ей было приятно, что ее любимая подруга такая лад-ная.—Я тебя, Нюрка, очень люблю.
— Ия тебя, Даша, люблю,—просто и от дущи ответила Ню-ра.—Как твоя мама? Здорова?
— Спасибо. Она тебя часто хвалит.
— Слушай, Даша, мне еще ни разу так хорошо не было. Я никогда не думала, что с комсомолом так интересно. А что там наши хлопцы затеяли?—понизила она голос.—Ты не знаешь? Где они будут оружие брать?
— Ничего не знаю, нас же не пустили.
— Я за Ольку боюсь. Куда ей с хлопцами тягаться. Я б ловчей справилась.
— А я так понимаю,—Даша посмотрела по сторонам и стала говорить еще тише,—она—секретарь, вот ей и надо на самое опасное дело идти, чтобы ее уважали, особенно—чтоб хлопцы уважали, а то сами согласились, потом будут говорить: «Посадили секретарем девчонку». Правильно я думаю?
— Это верно.
— Когда же нам опять собираться?
— Не знаю. Я хотела б еще к Гале сбегать, рассказать про Скубецкого.
— Не надо часто ходить туда, а то люди скажут: «Чего повадились?» 11*
— Ну, прощай пока.
— Прощай, красавица.
Нюра побежала домой, у дверей оглянулась. Даша все еще стояла у плетня н ласково улыбалась ей.
«Вот любит меня!»—радостно подумала Нюра.
Дома тетка спросила ее:
— Ничего не слыхала? Про Ростов люди болтают.
— Значит, правда, если болтают.
— Это коммунисты распускают слухи.
— А разве у нас в станице есть коммунисты?—не утерпела, подзадорила Нюра тетку и тут же задала вопрос:—а что коммунисты? Чего им надо? Ну, белые дерутся, ну, красные дерутся, а они чего встревают?
— А они самые заправилы и есть,—с досадой сказала тетка.—Большевики хоть в бога верят, а эти—никак.—И тетка долго и пространно доказывала, что спокон веку были и будут хозяева и батраки, а иначе все с голоду пропадут.
— Где ж оно видано, чтобы хозяин без батраков столько десятин сам убрал? Да что у него, сто рук? Ты ж за него не пойдешь работать.
— А чего я буду за него работать?
— Вот видишь. Значит, и на тебя работают. Хлеб ты ешь?
— А где ж тот мой батрак, что на меня работает?
— Я твой батрак!—выпалила тетка.
— Да разве ж вы сами хлеб убираете?
— А хоть и не сама. Да и не ты! Кто тебя кормит?
— Мама меня кормит,—уже строго сказала Нюра,—и гроши вам за то платит, а на маму никто не работает, она сама, как бык, с утра до ночи ярмо тянет.
— Много твоя мать платит!
Нюра вспылила:
— .Батя вернется—полным рублем расплатится. Не плачьте. Что вы меня всегда куском попрекаете? Недолго вам батю ждать. Он здесь всем заплатит.
Тетка злобно посмотрела на Нюру, однако, при напоминании о скором возвращении Степана, сдержала себя.
На этом их разговор оборвался. Нюра принялась было за уроки, но сейчас же их бросила, вышла на улицу и села у ворот. Уже стемнело. Мимо проехал патруль. Она всматривалась в лицо каждого казака, искала среди
