Голубое марево - Мухтар Муханович Магауин
Едиге в полнейшей растерянности присел рядом.
— Я дрался с Бердибеком.
Кенжек отнял от лица руки. Пальцы его тут же как бы сами собой напряглись и снова стянулись в кулаки. Но глаза были спокойны, холодны.
— Грязный человечишко… Гнать таких из науки!..
Едиге не знал, что и думать: Бердибек, синяки, драка… Все было так не похоже на Кенжека!..
— Что такое Бердибек, всем известно, — сказал он.
— Низкий, подлый, двуличный… — Кенжек стиснул зубы, заиграл набухшими желваками.
— Много ли от нас останется, старина, если мы начнем бить в рожу персонально каждого подонка. Это не метод — схватываться со всяким…
— А я схватился, — сказал Кенжек. — Ты не смотри на то, как он меня изукрасил. Он сильный, сильнее меня… Но ему тоже досталось. Надолго запомнит!..
— Все равно не стоило с ним драться.
— Это ты так думаешь, — возразил Кенжек, — потому что не любишь… Не любишь Гульшат.
Едиге промолчал.
— А я дрался. Потому что…
— Почему?
— Потому что такие девушки достаются подлецам… Ты ведь еще не знаешь всего… Он часто ездил к себе в аул, а почему? Оказывается, там у него жена и ребенок.
У Едиге остановилось дыхание.
— Разве?.. Я об этом не слышал!.. Клянусь, не слышал!
— И я тоже. В курсе был один Ануар, который с ним живет в одной комнате. Он и говорит мне: «А что?.. Ведь они все равно не расписаны, поэтому Бердибека можно как бы считать холостым…» Каков?..
— Что же теперь будет… — Едиге сел, уперся локтями в стол и закрыл глаза. — Что будет… — повторял он, потирая лоб, стараясь сосредоточиться.
— Жена узнала, что он крутит с другой, приехала из аула и прямо к ректору с ребенком на руках.
— Что теперь будет…
— Ничего больше не будет! — Кенжека разозлил потерянный вид Едиге. — Все кончено!
Едиге обхватил руками голову. Казалось, он ничего не слышит, не видит, — до того пустым и мертвым был взгляд его остекленевших глаз.
— Слышишь?.. Я же говорю — все кончено! — Кенжек похлопал его по спине. — Смотри на меня. — Едиге поднял глаза. — А теперь слушай, что я скажу. Бердибек… Ладно, черт с ним, с Бердибеком. Хочешь знать, кто ты сам? Так вот, слушай меня и запоминай! Ты трус. Хвастун и трус. Ты пыжишься, надуваешься, потому что у тебя мания величия. Ты бог знает что о себе воображаешь, а на самом деле ты просто трус. Я встречал ребят, у которых перевешивает рассудок, они все вымеряют и шагу боятся ступить там, где надо рискнуть. Но такого труса, как ты, я еще не видел!
— Хватит, Кенжек…
— Кто виноват?.. Ты! Во всем ты один виноват! Сам оттолкнул от себя свое счастье!..
— Кенжек, перестань…
— Не перестану. Такой девушки ты больше не найдешь. Она… Как цветок она была, понимаешь? Цветок ведь каждый может сорвать, понюхать и бросить, да еще и ногой наступить. Она… Как птенчик она была, понимаешь ты это? Слабенький, неокрепший… Надо было приютить его у себя на груди, уберечь от всего. А ты?.. «Пускай, — решил ты, — пускай себе полетает, авось, и вернется…» О себе ты только и думал, не о ней! Гордыня тебя заела!..
— Она сама во всем виновата, — сказал Едиге. — Сама. Бердибек ей понравился… Я-то здесь при чем?
— Эх ты, — ядовито произнес Кенжек, — тоже мне — писатель, сердцевед, как вас там еще называют… Психолог!.. Был один писатель и психолог, по имени Толстой, и у него героиня, кстати — положительная, тоже девушка…
— Наташа Ростова…
— Смотри, сам догадался!.. Не уберегли бы ее, так она бы с Анатолем Курагиным сбежала… А кто нынешних девушек убережет? Живи Наташа Ростова в наше время и да еще повстречайся, не дай бог, с тобой… Она бы, знаешь, сколько парней переменила, пока добралась бы до своего Пьера Безухова!.. Я точно тебе говорю!
— Не клевещи на наше время, — попробовал отшутиться Едиге.
— Пустышка ты, а не человек, — сказал Кенжек. — Эгоист и пустышка… Все боялся тебя обидеть, жалел… Но таких, как ты, грешно жалеть! Знаешь, почему я подрался с Бердибеком?
— Ты ведь сказал — у него жена, ребенок… А он…
— А он?.. Что — «а он?..» Ты не догадываешься, что — «а он?..»
Кенжек выразительно посмотрел в глаза Едиге, криво усмехнулся.
— Врешь! — Едиге подскочил, как ошпаренный. — Врешь!..
Кенжек отвернулся.
— Противно говорить… Этот подонок хвалился недавно Ануару: «Она ведь была девушкой… До меня никто ее не тронул…» Это случилось после майского вечера. Сам спроси, если не веришь…
Он отошел к окну и процедил, стоя спиной к Едиге:
— Трус!..
47
Что было потом?.. Едиге не запомнил.
Он опомнился только утром. Кругом было белым-бело от снега, который падал всю ночь. В снегу была проложена дорожка на полсотни шагов. Он протоптал ее, пока ходил до самого рассвета, без остановки, взад-вперед, взад-вперед…
Снег засыпал крыши домов, тротуары, выбелил нити проводов над улицей. Снег лежал густыми хлопьями на зеленой, едва распустившейся листве, пригибая к земле отяжелевшие ветки. В прозрачном и звонком от мороза воздухе особенно резко проступали контуры гор. Казалось, их вершины приблизились, нависли над городом.
Сухо похрустывающий под ногами, весь в холодных голубых отливах, он покрыл весеннюю землю, согретую солнцем, разбуженную, зазеленевшую первой нежной травой…
Недолго держались заморозки, но когда они отступили, яблони в садах стояли осиротелые, голые.
Впереди ожидало их знойное лето, хмурая осень, студеная зима.
Но разве не всякий год зима сменяется новой весной?..
ЭПИЛОГ
Что же произошло в дальнейшем с нашими героями? — спросит любопытный читатель. И, вероятно, почувствует разочарование, узнав, что ничего особенного, достойного удивления, с ними не случилось.
Грустно сообщать эту прискорбную весть, но как быть?.. Профессор Азимхан Бекмухамедов скончался. Его с почетом проводили в последний путь многочисленные коллеги и благодарные ученики. Говорят, в преждевременной смерти профессора отчасти виноват его сын… Так ли это, судить не беремся.
Бакен Танибергенов живет и здравствует. Защитить диссертацию в Алма-Ате ему не удалось. Он защитился в другом городе. Впрочем, утверждение докторской что-то затягивается.
Бердибек — декан факультета в одном из периферийных вузов. Он тоже хлопочет, пишет докторскую и недавно приезжал в Алма-Ату посоветоваться со специалистами.
И Ануар, и Мухамед-Шарип — кандидаты наук. Но наука уже утомила их, вряд ли они двинутся дальше.
Халел и Батия поженились. Оба своевременно защитили диссертации. У них три дочери. Если бы не заботы о детях, Батия уже сейчас достигла бы многого. Но она
