Виталий Закруткин - Плавучая станица
Только рыбак по-настоящему знает, что такое утренняя река: эти бесплотные, тающие на заре, белые, с голубизной, туманы; эти зеленые берега, на которых далеко-далеко протянулись золотые пески, а над ними — темная полоса тополевого леса; эти радужные блики восходящего солнца на ясной воде, свежий запах влажного песка и рыбы, смолы и трав; эта нерушимая тишина, в которой каждый, даже самый невнятный и слабый звук вызывает теплый, живой отклик в человеческом сердце.
Архип Иванович любил реку, на которой родился и вырос. Он знал ее всю, от верховьев до дельты, знал во все времена года и в любые часы суток, видел ее бурной и тихой, скованной льдами и несущейся в веселом, яростном разливе, но больше всего Архип Иванович любил утренние зори на летней реке.
Чуть касаясь веслами розовой воды, он легко гнал остроносый каюк вниз по реке. Босые ноги его упирались в мокрую, залитую водой перекладину, рубашка на груди была распахнута, глаза светились от удовольствия.
Когда председатель и секретарь приехали на тоню, рыбаки второй бригады уже начали засыпку невода. Молодые ловцы в трусах, похожие в своих брезентовых лямках на борцов, стояли, позванивая короткими цепными тяглами, в ожидании выноса бежного уреза. Легкий каюк, на котором лежал поддерживающий невод Степан Худяков, скользил по следу, оставленному темными поплавками. Две девушки — Ира и Тося — хлопотали возле покрытого копотью ермака, раздувая костер. Чуть поодаль от них, натянув тяглами пятной урез, пересмеиваясь, медленно подвигались по песку полуголые пятчики.
— Эй, на дубе! — закричал Архип Иванович. — Нажми на байбаки! Ослепли, что ли? Не видите, что у вас невод сносит? Пошевеливаться надо!
Весла на дубе замелькали быстрее. Через пять минут стоявшие на берегу рыбаки подхватили лямками бежное крыло невода. Началось притонение.
На правом берегу глухо застучал лодочный мотор.
— Товарищ Зубов на тоню едет, — сказал один из ловцов, прикладывая ладонь к глазам, — он каждый улов у нас глядит.
Действительно, белая инспекторская «Стерлядь», вздымая бурливую пену, вынеслась на фарватер, описала полукруг у плотины и устремилась вниз, к тоне. Чтобы не мешать притонению, моторист остановил лодку в стороне. С нее сошли Зубов и профессор Щетинин. Они поздоровались с ловцами и присели на песке, расстелив старый щетининский плащ.
Рыбаки заканчивали выборку. Степан Худяков, в мокрых синих трусах и полосатой тельняшке, стоял по колени в воде, наблюдая за приближавшейся мотней, вокруг которой кипела взбаламученная рыбой вода. Два рыбака подогнали поближе к неводу пустые баркасы. Чем ближе к берегу подтягивалась мотня, тем теснее смыкались вокруг нее рыбаки.
— Выбирай рыбу по баркасам! — скомандовал Степан.
Архип Иванович подтолкнул локтем сосредоточенно курившего Мосолова:
— Вот ты теперь и гляди, Кузьма Федорович, как новый бригадир начнет рыбу сортировать. Тут-то и собака зарыта, в этой самой сортировке.
Склонившись над мотней, рыбаки быстро и ладно выбирали улов. На дно придвинутых к неводу баркасов один за другим падали тяжелые сомы, сазаны, чебаки. В воздухе мелькали серебристые бока судаков, чехони, жерехов. Остро запахло свежей рыбой и стянутыми сетью водорослями.
Всю рыбью молодь ловцы, косясь на Степана, выбрасывали в воду. Сотни юрких недомерков, сверкнув чешуей, исчезали в реке. Покрутившись у берега и почуяв внезапно обретенную свободу, они мгновенно уплывали на глубины.
— Гуляйте, братцы, до весны! — смеялись рыбаки, вытряхивая из сетей целые ворохи недомерков. — Гуляйте, да не попадайтесь!
— Вы там полегче, хлопцы! — закричал Степан. — Чего кидаете так, будто это камни? Это ж живая рыба! Забьете ей дух — она и поплывет по реке, как щепка.
— Слыхал, Федорыч? — подмигнул Антропов председателю. — Вот что значит советский рыбак. Это тебе не Пишка. Такой в самый корень глядит, по-хозяйски на тоне орудует…
— А сколько он не дотянет до нормы дневного вылова? — сумрачно усмехнулся Мосолов.
— Сегодня не дотянет, завтра не дотянет, а потом дотянет, — спокойно сказал Архип Иванович. — У такого до всего руки дойдут!
2Придвинув к мотне высокую, плетенную из талы корзину, Ира и Тося стали выбирать рыбу для ухи. Молодые ловцы, помогая девушкам, бросали в корзину самых крупных чебаков и сазанов. Это заметил Архип Иванович. Загребая босыми ногами прохладный песок, он подошел к девушкам и сказал насмешливо:
— С такой рыбы, девчата, шарбы не наваришь!
— А какую надо выбирать, дядя Архип? — спросила Ира.
— Э-э-э! — ухмыльнулся Архип Иванович. — Да я вижу, что твой жених, хотя он и бригадир, ничему тебя не научил. Высыпайте-ка, куховарки, всю вашу рыбу и набирайте по моему выбору. Я вас научу, как надо рыбацкую шарбу на тоне варить.
И он быстро набросал в корзину жирных пласкирей, стерляди, чебачков помельче, десятка два красноперки подкинул, прибавил штук пять сазанов-зобачей и несколько сомят.
— Мелкая рыбка самый вкус шарбе придает, — сказал Архип Иванович, — она наваристей, нежели крупная, и запах лучший имеет.
Пока ловцы делали второй замет и возились с притонением, Ира и Тося под руководством Архипа Ивановича сварили уху. Архип Иванович не позволил девчатам мыть распластанную рыбу в воде, он только слегка ополоснул ее и бросил в котел.
После второго притонения ловцы уселись в тени тополей, достали из кошелок хлеб, миски и ложки и начали завтракать. В общий рыбацкий круг были приглашены и гости: Щетинин с Зубовым и Мосолов с Архипом Ивановичем. В стоявших на песке мисках дымилась горячая уха.
Только тот, кто бывал на тоне, знает, что такое рыбацкая шарба. Это не та уха, которая сварена на электрической плите в ресторане и подана на стол в белом фаянсовом супнике. Шарба варится в черном от копоти ермаке из самой свежей, только что выловленной рыбы, еще не потерявшей запахов реки. В шарбе вместе с рыбой кипит молодая картошка, зеленый щавель придает ей кислинку, разломанные пополам сахаристые помидоры окрашивают ее наваристую юшку в красноватый цвет, а лук и перец обжигают, как пламя. И если дымок от костра еще чуточку тронет янтарный жир кипящей в ермаке шарбы, а усталый человек, выйдя из воды, растянется в тени тополя и протянет к ермаку глубокую глиняную миску с деревянной ложкой, — он будет есть настоящую шарбу…
Архип Иванович был доволен ухой: он сам ел мало, но с нескрываемым удовольствием посматривал на рыбаков, которые то и дело протягивали Ире пустые миски и требовали добавки. Там же, за завтраком, беседуя с ловцами, Архип Иванович сказал, что они небрежно засыпают невод, не учитывая скорости течения, допускают комкание невода и не только проигрывают во времени, но и теряют часть рыбы.
— То, что вы, братцы, жалеете молодь и выпускаете ее в реку, — это, конечно, правильно, — сказал Архип Иванович. — Но есть еще план добычи, который надо выполнять. С Талалаевым вам легче было выполнять план, потому что он выгребал из мотни в баркасы все, что попадало, — от осетра до рака. Вы же подходите к вопросу по-хозяйски: молодь не губите, улов сортируете, а это тоже время отнимает. Значит, надо делать за сутки больше притонений и, ежели потребуется, организовать ночной лов. Понятно?
— Понятно, дядя Архип! — заговорили рыбаки. — До всего сразу не дойдешь, тут опыт и стаж нужны…
— Правильно, — согласился Архип Иванович, — а только наш колхоз не может дожидаться, пока вы стаж проходить будете. Колхозу надо выполнять свое обязательство перед государством, а вы, братцы, в хвосте плететесь…
— Судачинцы уже обошли нас, — угрюмо вставил Мосолов. — Куда ж это годится? У них каждый вечер на мачте флаг поднимают, а мы суточный улов не можем обеспечить.
Он посмотрел на сидевшую неподалеку Тосю Белявскую и повернулся в ее сторону:
— Вторая бригада почти вся состоит из комсомольцев, а комсомольский секретарь только уху варит. Давно пора собрать людей и поговорить с ними.
— Насчет ухи у нее тоже не дюже здорово получается, — усмехнулся Архип Иванович, — она и сама в этом деле пока что плавает. Ну да мы ей поможем. Правда, Тося?
— Я беседовала с комсомольцами, Архип Иванович, — вспыхнула Тося, — собрания нам некогда устраивать, потому что люди работают на разных участках, а разговор у меня был с каждым. Мы уже решили просить у Кузьмы Федоровича разрешения на ночной лов.
Архип Иванович одобрительно кивнул:
— Ну, вот и добре. А мы вам поможем, Тося: на ночь будем присылать до вас двух-трех старых рыбаков из моей бригады, фонари достанем, помещение на тоне построим…
Он хлопнул по плечу лежавшего рядом Степана Худякова:
— Чего ж ты молчишь, товарищ бригадир? Или ты возражаешь против ночного лова?
Степан ответил, поглядывая на рыбаков:
— Можно ловить и ночью… Но вторая бригада выполнит месячное задание днем, так же как первая, товарищ секретарь. А ночной лов пойдет на перевыполнение…
