Михаил Скрябин - Светить можно - только сгорая
Вот одна из записок Владимира Ильича Ленина Урицкому, говорящая о том, какой ценой русский пролетариат и Советская власть готовились отстаивать свое существование:
«Мы полагаем, что завтра, 3 марта, будет подписан мир, но донесения ваших агентов в связи со всеми обстоятельствами заставляют ожидать, что у немцев возьмет верх партия войны с Россией в ближайшие дни. Поэтому безусловный приказ: демобилизацию красноармейцев затягивать, подготовку подрыва железных дорог, мостов и шоссе усилить, отряды собирать и вооружать; эвакуацию продолжать ускоренно, оружие вывозить в глубь страны».
«Победа или смерть» стало лозунгом, знаменем, которое высоко поднял рабочий класс в борьбе за пролетарию диктатуру.
3 марта был наконец подписан мирный договор с Германией. Договор был тяжелый и невыгодный для Страны Советов, но он все же вырвал Советскую Россию из империалистической войны. И подписание мирного договора стало возможным в результате героической обороны Петрограда, когда воинские части и рабочие отряды не только остановили наступление немцев на Петроград, но и заставили их отойти от станции Дно и оставить занятый Псков.
В этой напряженной обстановке 6 марта 1918 года открылся VII Экстренный съезд большевистской партии. Пролетарская диктатура, поставленная против германского империализма, должна была сделать выбор между невыгодным, «похабным» миром и неравной борьбой с вооруженным до зубов противником. В повестке дня съезда стояли такие важные вопросы, как пересмотр программы партии и ее наименования, но главное место на съезде занял вопрос о войне и мире. О заключении мира, необходимость которого диктовалась военным, политическим и экономическим положением страны. Практически пролетарская диктатура не имела армии, которая могла бы противостоять отлично вооруженным, дисциплинированным немецким войскам. Старая армия, усталая, захлебнувшаяся в крови империалистической воины, разбегалась, захлестывая железные дороги и города беспорядочно демобилизующимися солдатами.
Первое в мире социалистическое государство должно быть сохранено во что бы то ни стало, говорил Ленин, а следовательно, надо добиться мирной передышки для экономического оздоровления страны, укрепления ее обороноспособности, создания армии.
Содокладчиком по этому вопросу выступил лидер оппозиции, которая на съезде была в явном меньшинстве, Бухарин. «Русская революция либо будет спасена международной революцией, либо погибнет под ударами международного капитала», — категорически заявил он. Бухарина пытались поддержать Бубнов, Осинский и Урицкий. Но Моисей Соломонович чувствовал, что аргументы, приводимые им для защиты так называемой «революционной войны», уже давно разбиты точными ленинскими обоснованиями необходимости мира. Когда же прозвучали слова выступления «левой коммунистки» Коллонтай: «И если погибнет наша Советская республика, наше знамя поднимут другие. Это будет защита не отечества, а защита трудовой республики. Да здравствует революционная война!», Урицкий начал понимать ошибочность своих взглядов. Нет, гибели Советской республики он не хотел ни при каких обстоятельствах.
Съезд принял резолюцию, предложенную Владимиром Ильичей Лениным, об одобрении заключенного мира с Германией.
С докладом о необходимости пересмотра программы партии и ее названия выступил снова Ленин. Ввиду большой важности проблемы и ограниченного времени решили создать комиссию во главе с Лениным для разработки новой программы.
Съезд постановил именовать партию — Российская Коммунистическая партия (большевиков).
Съезд избрал ЦК партии из 15 человек во главе с Лениным. Урицкий был избран кандидатом в члены ЦК.
Несмотря на опасения Урицкого, после подписания мирного договора наступление немцев прекратилось. Прямая опасность взятия германскими войсками Петрограда была снята. Но надолго ли? Аппетит германских империалистов растет с каждым днем. Новые условия мира, выдвинутые Германией после отказа Троцкого подписать Брестский мир, стали во много раз хуже, тяжелее и унизительней.
Моисей Соломонович достал карту Европы и синим карандашом стал делать пометки, обозначая территории, отходящие по договору к Германии: Эстляндия, Курляндия, Лифляндия, Литва и Польша. К Турции отходили Каре и Ардаган, а также Батум. И ведь это не только территориальные потери, оккупанты восстанавливают господство помещиков и капиталистов, свергнутых революцией. Вывод русских войск из Финляндии и Украины позволял немцам наводить свои «порядки» и в этих странах. А вознаграждение за экспроприацию земельной собственности и концессий германских подданных в сумме трех миллиардов золотых рублей, уплата процентов за обязательства царского правительства — полмиллиарда и масса других унизительных политических и экономических требований… И все же. Прав ли он был, голосуя даже на узком составе ЦК против заключения мира? Прав ли был, подавая в ответ на принятое ЦК решение вместе с другими видными партийными работниками заявление об уходе с занимаемых ими постов, о праве для себя свободной агитации против Брестского мира? Но ведь наступление немцев прекратилось. Советская республика может быть спасена. Значит, Ленин сумел посмотреть дальше, предусмотреть больше. И как хорошо, что в ответ на заявление об уходе из ЦК предложил всем временно оставаться на местах, дал возможность обдумать свои поступки и помыслы. А революции опасны сейчас не только немцы. Разведывательные сведения, поступающие в Смольный, ясно показывали, что, пользуясь сложившейся обстановкой, контрреволюция направила в Петроград множество шпионов и диверсантов для подрыва и, если удастся, для уничтожения Советской власти. Каждый шаг рабоче-крестьянского правительства наталкивается на враждебный саботаж, а то и на прямое противодействие, не исключая террористических актов против руководителей правительства и партии.
Урицкий знал, что уже давно поднимается в правительстве вопрос о переводе столицы из Петрограда в другое место. Напряженная военная обстановка тоже подтверждала целесообразность такого перевода.
Вопрос о переезде столицы в Москву был решен на закрытом заседании Совета Народных Комиссаров. Незадолго перед заседанием член Военного Совета Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич, брат управляющего делами Совнаркома Владимира Дмитриевича, докладывал Ленину о ходе военных операций под Петроградом и привлечении в Красную Армию русских генералов и офицеров, готовых стать на защиту родины.
— Не все они за Советскую власть, — признался Михаил Дмитриевич, — но Россию, свой народ они любят и будут честно воевать против захватчиков. — Оставив Владимиру Ильичу список, Бонч-Бруевич перешел к положению на фронтах. Изложив оперативную обстановку, он добавил: — Учитывая появление немецкого флота на Балтике, воинственные выступления немцев в Финляндии и сосредоточение финских контрреволюционных сил на нашей границе, оставлять правительство всей страны в Петрограде с военной точки зрения нецелесообразно.
— Где же, по вашему мнению, должно находиться правительство? — спросил Ленип.
— В Москве, — последовал уверенный ответ.
— Напишите это ваше мнение и представьте мне, — попросил Владимир Ильич.
На четком по-военному рапорте Бонч-Бруевичй Ленин написал: «Согласен». Срок отъезда был намечен на 10 марта 1918 года. Одновременно было решено, что Совет Народных Комиссаров и ВЦИК разместятся в Кремле.
О решении правительства переехать в Москву было по телеграфу сообщено всем советским учреждениям и всем крупнейшим столицам мира.
Люди в меблированных комнатах дома № 86 по Невскому проспекту жили тихо, стараясь не привлекать к себе внимания властей. Большую часть времени они проводили за игрой в карты и умеренном пьянстве. Но однажды, погожим мартовским днем, один из жильцов пришел с улицы, не снимая фуражки, прошел прямо к столу и бросил на него сложенную вчетверо газету. Прервавшим карточную игру пояснил:
— Господа! Поздравляю. День нашего выступления близок. Большевики бегут из Петербурга. Переселяются, так сказать, в глубь матушки России!
Руки, побросавшие карты, стремительно рванулись к газете.
«Известия» сообщали, что 11 марта 1918 года специальный правительственный поезд № 4001 отбывает в Москву.
— Неужели вывозят Совнарком? — недоверчиво спросил один из отроков.
— И Совнарком, н ВЦИК, и ВЧК — все вывозят, — захлебываясь от радости, ликовал пришедший. — Не сегодня завтра Петербург будет наш. Пора действовать!
По городу поползли слухи, будто большевики эвакуируются в Москву, оставляя Петроград наступающим немецким войскам. Подозрительные типы расклеивали на Невском проспекте фальшивое воззвание будто бы Петроградского Совета, в котором Петроград объявлялся вольным городом. Пряча холеные руки в карманы солдатских шинелей, разгуливали по улицам города бывшие царские офицеры.
