Николай Золотарёв-Якутский - Из тьмы
— Умно и похвально. Бог вселяет в тебя такое желание. Однако поимей в виду, что волею небесной служители божьи не бедствуют…
Разговор со священником не выходил у Уосука из головы. Стать попом? Ни за что! Но так не хотелось в наслежные писаря! Он мечтал о путешествиях, мечтал открывать новые земли, находить полезные руды. Он прочел все, что имелось в библиотеке училища по географии и геологии. Староватов давно заметил эту увлеченность ученика. Сам он был страстным краеведом и весь свой досуг посвящал походам в окрестностях Вилюйска, разыскивая редкие камни и растения. Иногда он брал с собой Уосука.
Как-то на рыбалке у них зашел разговор о будущем Уосука.
— Хотел бы я, Иосиф, чтоб вы стали геологом! — мечтательно сказал Петр Хрисанфович. — Мне вот не удалось… А как здорово было бы покопаться в этой землице! Наши места ученые люди стороной обходят, считают, что ничего ценного в них не найдешь. Ошибаются они, ох как ошибаются! В Якутии есть и золото, и серебро, и платина. В это я глубоко уверовал. А когда я учительствовал в Эльгяйской школе, один из моих учеников на берегу ручья нашел рубин. Есть в Сунтарском улусе гора Керистёх. Там я обнаружил сердолик, изумруд, топаз, александрит… А знаете ли вы минералы ахтарандит и вилюит?
— Впервые слышу… Ни в одной книге не встречал… Разве есть такие? — удивленно воскликнул Уосук.
Староватов улыбнулся:
— Я сам их открыл и дал им имена. Ахтарандит — прозрачный зеленый камень, вилюит — черный, кубической формы. Ахтарандит я нашел в устье реки Ахтаранды. а вилюит, как вы сами догадываетесь, в Вилюе. Дома у меня хранятся образцы. Да… Якутия геологически совершенно не изучена. Никто не знает, что таится в недрах Верхоянского и Яблонового хребтов… А наш Вилюй? Я думаю, — понизил голос Петр Хрисанфович, — что в здешних местах могут быть и алмазы…
— Петр Хрисанфович, а почему вы не стали геологом?
— Долго рассказывать.
Староватов раздул костер, насадил на рожон несколько пойманных рыбешек.
— Мечтал, мой друг, мечтал! Да не все мечты сбываются. Я ведь тоже не княжеский сын. Мой отец был простым казаком, да к тому же пьяницей и картежником. Сначала проиграл все наши, потом казенные деньги и угодил за решетку. Тяжеленько досталось нам с матерью, пока он в тюрьме сидел! А вернулся — опять не легче: за старое взялся… Каждый день пьяный приходит, мать и меня побоями донимает… У чужих ночевать приходилось, вот как! Слава богу, пригрели меня политические ссыльные. Грамоте обучили, добились, чтоб я школу кончил, в учительскую семинарию поступил. Получаю удостоверение об окончании. А назавтра — казачий есаул. «Ты, говорит, казак, изволь нести казачью службу!»
— Ну и дела, — вздохнул Уосук.
Учитель улыбнулся.
— Написал я прошение вице-губернатору, чтоб освободил меня от службы. Ну, тот сразу смекнул: столько средств на меня затрачено, и на тебе… Назначили меня учителем географии в Якутскую прогимназию. Все бы хорошо, да схлестнулся я с законоучителем. Он говорит — бог есть, а я — нет. Да еще при гимназистах… Турнули меня в Сунтарский улус, в церковноприходскую. Потом уж сюда… Как видите, не до геологии было.
— Как же вы так неосторожно, — рассудительно сказал Уосук, — ведь знали, чем это грозит!
— Ваш бы мне ум в те годы, — рассмеялся Староватов. — Видно, бунтарский дух у меня в крови. Дед-то мой по матери ссыльным был! Да и у политических поднабрался я непокорства… А вообще-то, Иосиф, — притянул он к себе мальчика, — никогда не кривите душой. Ни в большом, ни в малом. Это, друг мой, последнее дело. И простой народ, соплеменников своих, не обижайте. Вы теперь грамотный, тойон вроде…
— Что вы! — воскликнул Уосук. — Больше всего на свете я хочу помогать беднякам. Только как? Мне и самому без чужой помощи не обойтись. Хотел бы учиться, но… Нет, писарем я не буду! Не буду царским слугой!
Староватов вздрогнул от резких слов мальчика, оглянулся. Но вокруг никого не было. Мерно плескался у ног могучий Вилюй. Дым от костра стлался по воде…
Давно затих в училище стук башмаков, переметнулись во двор звонкие голоса школьников, игравших в салочки. Уосук подошел к висевшей на стене огромной карте мира. Как ярок, как многообразен мир! Малой песчинкой затерялся в нем крохотный городишко Вилюйск. Вот он, едва заметный кружок, прилепившийся к синей плети Вилюя… Вилюй — большая река, это чувствуется и по карте. А есть еще Лена, Енисей, Волга, Нил, Амазонка… Побывать бы на них, подышать воздухом дальних дорог!
Чья-то легкая рука легла на плечо Уосука. Он оглянулся. Рядом стоял Петр Хрисанфович.
— Где витаете мыслью, великий мореплаватель? — шутливо промолвил он.
— Отец Алексей в духовную семинарию заманивает, — неожиданно для себя сказал Уосук. Он совсем не думал о священнике в эту минуту.
Староватов помрачнел.
— И что же? Вы согласились?
— Нет-нет! В попы я не хочу! А если правду сказать, — Уосук опустил голову, — то и не отказал еще.
— Вам надо учиться, — задумчиво произнес Петр Хрисанфович. — Двенадцать лет служу я в школах, учил многих детей, но столь одаренных не встречал. Вам обязательно надо учиться! Конечно, не в духовной семинарии. Поповские «науки» сушат ум и душу.
— Видно, не судьба мне, — вздохнул Уосук. — Не я первый, не я последний! Сколько таких же, как я, погибло в невежестве, не узнав даже одной буквы!
— Ну-ну, не раскисайте! Это верно, в России бедному человеку нелегко. Да еще инородцу. Но ведь получили же вы начальное образование! Дело случая, говорите? Надейтесь на случай и дальше! Многое зависит и от вас. Сдайте все экзамены на «пять». Что-нибудь придумаем. Ну, скажем… я поговорю с директором училища, чтобы он обратился с прошением к вице-губернатору об определении вас в какое-нибудь учебное заведение за счет казны. Вот вам пример для подражания. Давно это было. Сын бедного якута был так же одарен и так же хорошо учился, как вы. Его послали в Иркутскую гимназию. Он и ее окончил на «отлично». Тогда его направили в Санкт-Петербургский университет. И оттуда он вышел отличником. Действительно, почему бы местным властям не взять на себя хлопоты о вашем образовании? Ей-богу, поговорю! — загорелся Петр Хрисанфович.
— Кем он стал? Где он сейчас?
— Увы, мой друг. Университет он окончил в 1881 году, а в 1883-м его расстреляли во дворе иркутской пересылочной тюрьмы.
— За что?
— За что же в нашем отечестве расстреливают, вешают, ссылают в Сибирь…
— Как его звали?
— Неустроев, Константин Гаврилович. Умнейший был человек… Однако мы с вами отвлеклись. Запомните: сейчас для вас самое главное — сдать на «пять». Может, счастье и улыбнется вам!
Глава пятая
Торжественный день. «Мне самому такие люди надобны»
И вот наконец настал торжественный день. Экзамены сданы, училище окончено. Учителя одеты в парадные мундиры. Сегодня выпускникам училища будут вручать аттестаты.
Из-за стола, покрытого зеленым сукном, поднялся директор.
— Господа! Позвольте мне с превеликим удовольствием сообщить вам: наше торжество почтил своим присутствием всеми нами уважаемый Николай Алексеевич Разбогатеев, попечитель Вилюйского городского высшего начального училища, почетный гражданин нашего города. От вашего имени, господа, — Петр Никодимович величественно поклонился вправо и влево, — покорнейше прошу любезного Николая Алексеевича возглавить наше торжество.
В зале раздались дружные аплодисменты.
Уосук не раз видел этого купца: его сыновья учились вместе с Токуровым. Учились они более чем посредственно. Старший, Никола, должен был окончить училище еще в прошлом году, но провалился на экзаменах и остался на второй год. Тут-то его и догнал младший, Капитон, который, впрочем, занимался не лучше. Оба не заслуживали и тех невысоких оценок, которые им выставлялись, однако за братьями незримо стояла тень их влиятельного отца, вынуждавшая учителей делать поблажки. Самому же Разбогатееву нужны были не оценки сыновей, а знания. В последние годы его торговля значительно расширилась. Требовались умелые, расторопные помощники. Увы, на сыновей в этом смысле рассчитывать не приходилось.
Последний раз Уосук видел Разбогатеева на экзамене по математике. Как раз перед Уосуком отвечал Капитоша. Он что-то мямлил, бубнил и в конце концов получил свое привычное «три». Разбогатеев сидел рядом с учителем полузакрыв глаза, словно происходящее его совершенно не интересовало. Зато как он оживился, когда вызвали Уосука! Он даже задал несколько вопросов, поздравил выпускника с успешной сдачей экзамена и на прощание подарил пятирублевую «синенькую» на конфеты.
Купец прошел на председательское место, взял в руку медный колокольчик. Воцарилась тишина.
— Господа! Приступим к тому главному, ради чего мы сегодня собрались, — провозгласил Разбогатеев. — Петр Никодимович, прошу вас!
