Тахави Ахтанов - Избранное в двух томах. Том первый
Уали крикнул, не помня себя:
— Раушан!
Раушан выбежала, прижимая к груди желтую сумку, плотно набитую медикаментами. Выронив сумку из рук, она замерла на крыльце. Встревоженное лицо ее просветлело:
— Уали? Почему ты здесь?
Ее радость сменилась удивлением, настороженностью. Раушан почувствовала холодок в груди. Уали сыпал торопливым говорком:
— Скорее, скорее, Раушан! Немцы уже близко! Танки!
Он трусливо оглянулся по сторонам. Отступающие солдаты его роты бежали мимо них. Уали повторял как в бреду:
— Скорее, скорее! Я за тобой пришел!
— Но ведь наш батальон на позиции. Как же ты...
— Ойбой, да не задерживайся ты! Они тоже бегут. Фашисты подходят.
Из-за угла дома выскочил Коростылев.
— Кто здесь панику сеет? — закричал он.
Уали, вжав голову в плечи, молчал.
— Да никак это вы, старший лейтенант? — удивленно произнес Коростылев, разглядывая Уали.
— Танки подходят. Есть приказ отступать! — ответил Уали, не поднимая глаз.
— Врете! Не было такого приказа! Сейчас же остановите своих бойцов! — шея и лицо Коростылева налились кровью, он надвинулся на Уали и вдруг, вскипев, бешено заорал:
— Убирайтесь к черту! Пришибу!
Раушан онемела. Она ничего не понимала. Раушан невольно вспомнила рыжего пса у них дома: бывало, гонишь его палкой, а он, поджав хвост, глядит жалкими глазами, трусливо пятится, жмется к земле. Уали, приговаривая шепотом: «Сейчас, сейчас остановлю», — медленно попятился и кинулся бежать прочь.
— Чего стоишь? Ну-ка, порасторопней! Отправляй раненых! — гневно крикнул Коростылев.
Раушан подбежала к бричке, на которой лежали два раненых бойца. Она не чувствовала слез на щеках, но услышала, как Коростылев сказал со злостью и презрением:
— Не думал, что он такой подлец!
V
Немцы, прорвав позиции роты Уали и обойдя с тыла деревню Соколово, направили удар на стык двух дорог, ведущих в большую деревню Васильево: здесь стоял штаб дивизии. Наступавшая пехота и танки противника зажали в тиски второй батальон.
Немецкое командование, подтянув за последние три-четыре дня свежие силы, бросило их на прорыв. Дивизия с трудом удерживала позиции: генерал Парфенов не располагал достаточными силами, чтобы, пропустив неприятеля, загнать его в мешок и уничтожить. Командиры, выставив редкие заслоны, отдали своим частям приказ отойти. Пытаясь оторваться от наседавшего врага, батальоны поспешно отступали.
Командный пункт Мурата находился в деревне Соколово. Во время боя Мурат был в ротах, на передовой, готовый в любую минуту появиться там, где грозила самая большая опасность. Он не щадил себя. В силу непонятного закона войны, чем храбрее человек, тем меньше вероятность его гибели. Пули щадили Мурата. Его присутствие внушало солдатам уверенность в своих силах. Он весь сосредоточился на одной мысли: не пропустить немцев, не отступить; и он не отдавал себе ясного отчета в том, как протекает бой. Одно время ему казалось, что на левом фланге дело идет неладно, но он как-то не успел или не смог вдуматься в это.
Когда сумерки стали сгущаться, прибежал Маштай. Вытаращив свои большие глаза, он крикнул:
— Товарис комбат, сюда!
Мурат понял, что случилась беда.
Он подошел к ординарцу:
— Что тебе? Говори.
И хотя никого не было вблизи, Маштай, прикрыв рот рукой,сказал вполголоса:
— Меня послал адъютант. Мы попали в окружение!
— Правду говоришь? Уточнили обстановку? — спросил Мурат. Он отказывался верить.
— Своими глазами убедились. Все, что есть: хозвзвод, санвзвод — всех бросили на оборону. Но немцы прут дальше.
Мурат сильно встревожился:
— Есть связь с полком?
— Нет. Телефонные провода порваны. Связист хотел восстановить, да как раз и наскочил на фрицев.
— Созови командиров рот. Нет, ты оставайся здесь. Пошли лучше трех связных, — приказал комбат.
Ротным командирам Мурат коротко объяснил создавшуюся обстановку:
— Мы попали в окружение! Никакой паники! Командира, который отступит без моего приказа, а проще говоря — побежит, расстреляю на месте. Сейчас положение неопределенное. Предлагаю вам до выяснения обстановки создать круговую оборону. Для обороны деревни с южной стороны четвертая рота выделяет взвод, шестая рота — для обороны с северной стороны, пятая рота — с тыла. Еще раз предупреждаю: никакой паники, особенно при переброске взводов. Приступайте к исполнению!
Когда командиры бросились в свои роты, к Мурату подбежал запыхавшийся разведчик Дулат с бойцом:
— Товарищ комбат, вам приказано отходить.
— Запоздал со своим приказом, дружище! Мы в окружении, — ответил Мурат.
— Да, не поспел вовремя. Добирался два часа.
— Чем же ты занимался два часа? — вспылил Мурат.
Дулат, не теряясь под окриком, доложил скороговоркой:
— В пути наткнулись на немцев. Мы и туда и сюда, искали щелку, чтобы проскользнуть. Да никак... Так и мыкались по лесу. Наконец вышли на опушку, кинулись напрямую.
Хотя приказ командира полка, переданный Дулатом, сейчас не стоил и гроша ломаного, Мурат не мог не оценить отваги разведчика.
— А ты заметил, в каком направлении движутся немцы и какие силы? Ведь у тебя зоркий глаз, — сказал Мурат, смягчившись.
— Полагаю, что силы у него большие. Как мы успели заметить, больше батальона, — в голосе Дулата чувствовалась неуверенность, он сомневался в точности своих наблюдений. — У нас, разведчиков, острый слух, любой шорох приучены распознавать. Так если по шуму судить — их много. И танков изрядное количество, своими ушами слышали.
Пока обстановка не была ясна, Мурат не хотел отдавать приказ об отступлении. Он был уверен, что, отступая, окруженный противником батальон может попасть в безвыходное положение. Поэтому каждый шаг следовало заранее рассчитать и взвесить.
И Мурат принял неожиданное решение.
— До соединения с полком останешься в моем распоряжении! — приказал он Дулату. — Теперь приступим к делу. Маштай, передай, чтоб Ержан выделил из взвода пять бойцов.
Когда ординарец побежал выполнять поручение, Мурат снова повернулся к Дулату:
— Сейчас пойдем в разведку.
— Есть, — козырнул Дулат.
— Пойдешь вместе со мной.
— Товарищ капитан, вы что же, сами пойдете? — изумился Дулат.
— Да.
— Вы... не ходите, товарищ капитан. Прикажите. Я все разведаю.
— Не рассуждай! — рассердился Мурат. — То, что узнаешь ты, для меня вполцены, я должен увидеть все своими глазами.
Совсем стемнело, когда они вышли в разведку. Гул боя отдалялся на восток. С левого фланга совсем не было слышно стрельбы. Справа вспыхивали зарницы артиллерийского огня. Прошло немного времени, и гул почти совсем затих.
Деревня Соколово стоит на пригорке. Здесь можно идти без опаски, а спустившись с пригорка, приходится пробираться ощупью, следя за каждым своим шагом, словно ступая по топкому болоту.
Пройдя шагов сто от деревни, Мурат резко остановился. Где-то послышались скрип подводы и людской говор. Но нельзя было установить, на каком языка разговаривают. Где-то справа заурчали машины. «Ага, в километре отсюда проходит шоссе!» — сообразил Мурат. Раза два вдали вспыхнули фары. Теперь Мурат ясно определил, что с той же стороны доносятся скрип телег, шум, гомон.
Мурат тихо подозвал Дулата.
— Возьми с собой Картбая и обследуй наши бывшие окопы. Картбай хорошо знает дорогу, — шепотом сказал он. — Только смотри, осторожней.
В окопах немцев не оказалось. Мурат, оглядевшись, по следам установил, в каком направлении двинулись неприятельские части.
Вернувшись из разведки, он собрал командиров и объяснил им порядок обхода. Мурат совершенно упустил из виду хозвзвод и санвзвод. Коростылев молчал, но Дошевский, издерганный вконец, не выдержал:
— А где находиться хозвзводу?
— Извини, о хозвзводе я совсем забыл, — ответил Мурат. — При наступлении ты обычно тащишься позади, а при отступлении — несешься впереди. Сейчас положение иное. И впереди и позади — неприятель. Придется тебе держаться в середине. Смотри, не транжирь боеприпасов. Будь бережлив.
Мурат отдал приказ отходить по ротам. Батальон взял направление на северо-запад. Миновали окон, оставленный два дня назад. Небо затянуло тучами, ни одна звездочка не проглянет. Около трехсот человек двигались бесшумно и безмолвно. Шестьсот ушей чутко вслушивались в малейший шорох. Ночь своими мягкими темными крыльями укрыла батальон от вражеских глаз. Только бы до рассвета не натолкнуться на немцев и форсированным маршем выбраться из окружения..
Но чем дальше, тем медленнее продвигался батальон. Высылаемые вперед разведчики натыкались на блуждающие немецкие группы, задерживались. Лесные тропинки то выводили к шоссе, по которому сплошным потоком катились колонны противника, то, петляя, увлекали далеко в сторону.
С четырьмя подводами и тремя маленькими пушками идти по бездорожью Мурат не мог. За ночь батальон одолел не более десяти километров.
