Александр Авдеенко - Черные колокола
— Дорогие друзья! Снова обращаюсь к вам, к венгерским братьям и сестрам, с горячей любовью. Революционная борьба, героями которой вы были, победила. В результате этих боев создано национальное правительство, которое будет бороться за независимость и свободу народа. Русские покинули столицу.
«Выполнил и перевыполнил», — подумал Андраш.
Машина спустилась с крутой горы в глубокую лощину, заросшую лесом, сырую и темную. Радиоприемник фыркнул, зашипел и почти заглох.
На горе снова послышался голос премьера:
— …Меня тоже пытались оклеветать, распространяя ложь о том, будто я вызвал советские войска. Это подлая ложь. Тот Имре Надь, который является борцом за независимость, суверенитет и свободу Венгрии, не звал эти войска. Наоборот, он был тем, кто боролся за вывод этих войск. Дорогие друзья! Сейчас начинаются переговоры о выводе советских войск из страны, об отказе от наших обязательств, вытекающих из Варшавского договора…
— Что ты говоришь? — закричал старший посол, глядя на освещенную шкалу радиоприемника. Он так грохнул о свое колено четками, что нить, на которую они были нанизаны, порвалась.
— …Мы призываем вас к терпению, — продолжал Имре Надь. — Я думаю, что наши успехи таковы, что вы можете оказать нам это доверие.
Адъютант собрал рассыпанные четки и почтительно подал их своему шефу.
— Монсеньер, я не понимаю вашего гнева.
— Вы же слыхали, что несет этот петух?
— Прекрасная декларация, монсеньер. Лопнул Варшавский пакт.
— Голый он, Имре Надь. С ног до головы. Ясен и политическому младенцу. Раскукарекался, зарю празднует. Рано, рано, рано! Еще длительное время нужны непроницаемость, туманность, сумерки, силуэтность. А он… хоть бы одним словом выругал Запад, хоть бы вспомнил, что является коммунистом!..
Андраш спокойно слушал немецкую скороговорку разгневанного посла.
ЧЕРНЫЙ СУЛТАН
В течение последней недели октября почти на всем протяжении австро-венгерской границы хозяевами положения стали «национал-гвардейцы». Они держали шлагбаумы контрольно-пропускных пунктов поднятыми постоянно. Все машины, прибывающие с запада и клейменные красными крестами, беспрепятственно мчались в Венгрию. По зеленым пограничным улицам хлынули в Венгрию ударные силы ее оголтелых врагов. Хортисты. Нилашисты. Легитимисты. Молодчики из «Скрещенных стрел», черного «Венгерского легиона». Князья и помещики. Генералы. Графини. Бароны. Отряды «людей закона Лоджа». Специализированные группы «Отдела тайных операций»: террористы, подрывники, артиллеристы, пулеметчики, военные боевики всех профилей, в том числе и знатоки баррикадных уличных боев.
В Дьер прилетел Лайош Шомодьвари, чтобы создать из северных областей, примыкающих к западной границе, «независимую» Венгрию.
Графиня Беатриса Сеченьи, отпрыск рода Габсбургов, специальный корреспондент эмигрантской газеты «Уй Хунгария», заброшенная в Венгрию на машине Красного Креста, мечется по Будапешту, разыскивает одряхлевших знаменитостей старого мира, бывших министров, главарей распущенных партий, вспрыскивает им живительный эликсир, поставляемый из Бонна и Вашингтона. За короткое время она успела побывать и у бывшего президента Венгрии Тильди Золтана, и у Иштвана Б. Сабо, вице-президента партии мелких хозяев, и у Белы Кираи. Проникла графиня и к «невидимому» руководителю восстания Палу Малетеру. Получила аудиенцию графиня Беатриса Сеченьи и у Дудаша, главаря армии, сражавшейся на баррикадах, как о нем писала пресса Запада. Вчера он был специалистом по холодильным установкам, а сегодня возглавил «Венгерский революционный совет» и создал свою штаб-квартиру в захваченном здании «Сабад неп», центрального органа венгерских коммунистов.
И всюду графиня Беатриса Сеченьи информировала о позиции Запада, всюду и всем советовала, куда должна идти и что должна делать Венгрия.
Титулованные и нетитулованные информаторы и советники стаями и в одиночку рыскали по Венгрии.
Замаскированный западногерманским и швейцарским Красным Крестом, действовал в Будапеште и Xубертус фон Лёвенштейн, герцог, рыцарь Мальтийского ордена, депутат западногерманского парламента, близкий друг доктора Аденауэра, совладелец крупнейших заводов, миллионер, состоящий в родстве с аристократическим родом Габсбургов по линии эрцгерцога Йожефа, и родственник Мартенов, немецких «королей металла», доверенное лицо концерна «Тиссен», один из директоров, которого женат на венгерской аристократке графине Зичи.
Хубертус фон Лёвенштейн информировал и советовал только в высших сферах: в кабинетах заместителя премьер-министра Тильди Золтана, председателя «Венгерского революционного комитета» Йожефа Дудаша, Иштвана Б. Сабо, посланника США Уэйлеса, атташе Англии полковника Каули и во многих других местах, в частности в радиостудии Будапешта. Он сказал там — его слова транслировались по всей Венгрии — и такое: «Нам в Германии, в Германской Федеративной Республике, нельзя забывать, что Венгрия воевала за нас».
И дальше он недвусмысленно, ясно намекнул, что и теперь Венгрия воюет за них, и заверил, что ей обеспечена со стороны ФРГ и политическая и моральная поддержка.
Единокровный брат герцога Лёвенштейна, владелец большого электрозавода капиталист герр Сименс — пятый или шестой, а может быть, и седьмой — в это же самое время объявил рабочим и служащим своего завода, что они до сего дня были самозванными хозяевами и отныне становятся тем, чем были до 1945 года.
Господин Кертес, фабрикант, примчался в город Дьер и обосновался со своим штабом на ткацко-прядильной фабрике, которой он владел когда-то, и «посоветовал» рабочим вернуть ему предприятие.
Помещик Петерди ворвался с вооруженным отрядом в бывшие свои владения, в село Герьен, и «посоветовал» членам кооператива имени Ракоци, добывающим хлеб на «его» земле, убраться, если они хотят остаться в живых.
Явилось в Будапешт и воинство, ударная гвардия папы римского Пия XII. Как же! Ни одно черное мирового масштаба дело не делается без участия святых отцов.
С благословения Ватикана, под его нажимом в Венгрии, где сильна католическая церковь, восторжествовала в 1919 году контрреволюция, и впервые на берегах Дуная, впервые в Европе и в мире разразилась человеконенавистническая эпидемия. Родился фашизм, и в числе его повивальных бабок были венгерские и другие «путешествующие» иностранные святые отцы. Повивальной бабкой фашизма они были и в других странах — Италии, Португалии, Испании, Латинской Америке. Муссолини, Франко и Салазар вспоены молоком обновленной «римской волчицы» — тайной канцелярии Ватикана. И сам фюрер Гитлер, хотя он и не был католиком, — молочный брат Хорти. Муссолини, Франко, Салазар, Адольф Гитлер пришли к власти с помощью партий и магнатов, состоящих в духовном родстве с Ватиканом, исповедующих его философию и политику, с лютой силой ненавидящих революцию и все, что она творит после своего утверждения.
На эти партии и на этих магнатов в течение двенадцати лет влиял папский нунций в Берлине, сиятельный кардинал. Когда он был простым смертным, его звали Евгений Пачелли. С 1917 по 1929 год он вдалбливал в головы заправил Германии: «Немецкие коммунисты придут к власти, если вы не остановите их железной стеной национал-социализма, беспощадной рукой Адольфа Гитлера и его коричневой гвардии». С 1929 по 1939 год бывший папский нунций в Берлине подвизался в Риме в должности статс-секретаря Ватикана. В качестве министра иностранных дел вкусил он плоды бурной многолетней деятельности, поздравлял с восшествием на престол своих крестных сыновей: ефрейтора Гитлера, генерала Франко и фюреров пониже рангом, пришедших к власти в разных уголках земного шара.
В 1939 году бело-черно-коричнево-желтый кардинал (не в пример «серому кардиналу» Ришелье) стал папой римским Пием XII. Ничего не изменилось в этот день, кроме масштаба деятельности тайной канцелярии Ватикана. Она стала важным мировым ведомством, где вынашивались и созревали планы всяческих войн против всех настоящих революций, против всех настоящих коммунистов. Планы эти в виде советов и информационных материалов чаще всего подсовывались правительствам, имеющим вермахт, королевскую армию. Некоторые планы осуществлялись и собственными силами, на свой страх и риск. Были и такие, которые претворялись смешанной компанией: святыми отцами из тайной канцелярии Ватикана и сотрудниками «Отдела тайных операций» Си-Ай-Эй.
В Будапеште в высших церковных сферах «информировали» и «советовали» таинственный монсеньер Роден, монсеньер Загон, ректор папского венгерского института. Оба они тайно проникли в Венгрию, и не в сутанах, конечно.
Был еще и третий «информатор и советник» Ватикана — патер Вечери.
Американцы любят клички. Даже своего президента они называют Айком. Патер Вечери в «Отделе тайных операций» был окрещен Черным Султаном. Обычно его называли Султан или еще более фамильярно — Сул.
