На широкий простор - Якуб Колас
Не последнюю роль в привлечении восьми сыграл рассказ деда о разоружении польского конвоя и особенно о карабине Мартына Рыля, отнятом у конвоиров. Мартына тут многие знали. Существенную помощь деду оказал Невидный — он умел мастерски разговаривать с людьми.
В сумерках двинулись в поход две группы вооруженных людей: тридцать красноармейцев во главе с Букреем и восемь крестьян под командой деда Талаша, а всех вместе сорок человек.
Кончался второй из тех трех дней, на исходе которых дед Талаш и Мартын Рыль должны были встретиться у Долгого Брода. Дед твердо держал это в памяти. Таким образом, впереди были еще длинная зимняя ночь и короткий зимний день. С избытком оставалось времени, чтоб не спеша прийти к сроку в условленное место.
На улице потеплело. Еще с вечера южная сторона неба затянулась дымной завесой легких облаков, а над далекими лесами нависла тонкая голубоватая мгла, предвестник оттепели. Яркие краски неба тускнели, а на землю быстро опускалась тьма. Маршрут похода был заранее намечен Букреем и Талашом при живейшем участии повстанцев-партизан, составлявших отряд деда. Они тоже были вооружены винтовками. Первый привал был назначен в фольварке Веркутье.
Букрей — человек с богатым военным опытом. Не раз приходилось ему совершать такие походы, не раз участвовал он в боях и на фронте империалистической войны и на фронтах войны гражданской. Был он и на Уральском фронте, и под Астраханью, и в широких степях Украины. Красноармейцы любили его и полагались на него. Букрей отдал приказ начальникам отделений принять меры по охране походной колонны. Были высланы дозоры — в голову колонны и по бокам, — и установлена связь между бойцами в дозорах и ядром колонны.
Дед Талаш присматривался к Букрею, прислушивался к его приказам и распоряжениям и все это наматывал себе на ус. Как проводник, на котором лежала ответственность за безопасность части в походе, он неустанно заботился, чтобы все обошлось хорошо и чтобы в дороге не произошло никаких неприятных неожиданностей. Он то отставал немного от колонны, то заходил вперед или сворачивал в сторону, куда не доносились шум и топот ног, останавливался и чутким ухом ловил голоса зимней ночи и подозрительные лесные шорохи. Ему приятно было ощущать на плече тяжелое «настоящее ружье» с острым штыком, с которым не страшно пойти один на один и против медведя. Все увиденное и пережитое в Высокой Рудне отступало теперь куда-то на задний план. Перед дедом вставали встреча с Рылем, освобождение Панаса и многое другое, что было трудно предусмотреть и подчинить своей воле и своим желаниям. Но дед Талаш чувствовал теперь за собой силу и уверенность; эту силу и смелость в значительной мере придавало ему «настоящее ружье». Когда дед отставал от колонны и оставался один, он снимал винтовку с плеча, брал ее «на руки», изготавливаясь к штыковому бою, как показывал ему Букрей. Потешно выглядел в эту минуту дед Талаш: он брал винтовку правой рукой за шейку ниже затвора, левой подхватывал ее в середине на расстоянии локтя, а сам приседал, сгибаясь в коленях, выставив немного вперед левую ногу. И лицо у него тогда становилось грозным, как у человека, готового нанести смертельный удар своему врагу. Но эти упражнения не мешали деду заботиться о том, чтобы благополучно провести колонну. До фольварка Веркутье оставалось версты три.
Дед Талаш тихо подозвал к себе двух человек из своей команды — Куприянчика и Нупрея — и приказал им быстро добраться до фольварка и разведать, нет ли там легионеров. Куприянчик и Нупрей немедленно шмыгнули в темноту леса, а колонна тем же темпом, сохраняя тишину и порядок, продолжала двигаться дальше. Путь ее движения все время лежал через лес. Но вот деревья начали редеть. Колонна должна была выйти на круглую поляну между лесами, где и был расположен фольварк Веркутье.
Дед Талаш подошел к Букрею.
— Сейчас подходим к фольварку, — тихо предупредил он начальника колонны. — Надо остановиться.
Букрей передал по цепи команду остановиться.
— На всякий случай надо послать разведать хутор, — сказал командир.
Букрей хотел выслать разведку.
— Я уже послал своих людей, — доложил Талаш.
— Правильно сделал, дед! — похвалил его Букрей. — В походе разведка и связь имеют особенно важное значение.
Минуты через две из мрака выплыли три фигуры. Это были Куприянчик и Нупрей и с ними кто-то третий.
Разведка деда донесла:
— В фольварке легионеры! Расспросите вот у него — он знает о них больше, — и показали на пришедшего с ними человека.
Букрей приступил к допросу:
— Ты кто?
— Дарвидошка.
— Дарвидошка или Дотягнидошка — это неважно, — заметил Букрей. — Что ты за человек? Чем занимаешься?
— Человек я… — и Дарвидошка безнадежно махнул рукой. — Занимаюсь не тем, чем нужно.
— Где вы его взяли? — спросил дед Талаш своих разведчиков.
— Да это ведь батрак из Веркутья… Он малость выпил.
— Ага, батрак! — согласился чудаковатый Дарвидошка. — И выпил… Ну да, выпил!..
— А с кем ты выпил? — спросил Букрей.
— Солдат поднес чарочку. Поляк… Там, брат, поляки съехались. Паны, паненки, офицеры… Пьют, гуляют. А мне солдат и говорит… он часовым поставлен… приведи, говорит, ко мне молодку…
Батрак начинал говорит любопытные вещи.
— Много там офицеров? — допытывался Букрей.
— Три… Ну да, три.
— А солдаты есть?
— Есть и солдаты… Ну да, есть.
— А сколько их?
— Да так примерно человек шесть… Ну да, шесть.
Бывалый и находчивый Букрей сразу же составил план действий. В основу этого плана он поставил… молодку.
— Вот что, брат Дарвидошка, слушай и заруби себе на носу: ты приведешь часовому молодку.
