Георгий Шолохов-Синявский - Беспокойный возраст

— Во время практики на канале Москва — Волга по всем контрольным работам я получил отлично, — заверил Максим.

— Ну, а прорабом вы ведь еще не работали? — хмурясь, спросил Костров. — Вы представляете себе, что это за должность? Она требует большого опыта. Здесь одного диплома недостаточно.

Максим уже нерешительно цеплялся за последние доводы:

— Но я выполнял поручения мастера и… и прораба… Со многим знакомился.

Костров задумчиво постучал карандашом о настольное стекло.

— Вы, я вижу, имеете слабое представление, что такое работы на строительстве шлюза, — сказал начальник отдела. — Пока мы назначим вас вторым помощником прораба, а потом будет видно. Для начала это не так уж мало. У нас люди растут быстро. Месяца через три, если хорошо проявите себя, будете и прорабом. У нас есть недавние выпускники, сейчас они уже работают начальниками строительных участков. Итак, завтра на передовую линию, на четырнадцатый шлюз. Желаю успеха!

Максим, погруженный в размышления, не ответил.

— Вы недовольны? — скупо усмехнулся Костров.

— Недоволен? — Максим пожал плечами. — Я надеюсь заработать право на более заметный пост, — Сказал он и поспешнее, чем это было нужно, вышел из кабинета.

Славик, Галя и Саша Черемшанов были встревожены отсутствием Максима и, возвращаясь в общежитие, обсуждали его поведение.

— Не обращайте внимания на его выходки, — советовал Славик. — Меньше надо с ним нянчиться. Скажите пожалуйста, — он в нас не нуждается! Посмотрим, как он будет работать один.

— А я с тобой не согласна, Слава, — горячо возразила Галя. — Нельзя нам отталкивать Максима от себя. У него сейчас тяжелые минуты, я знаю.

— Ну и бери его в свои пуховые рукавички, да гляди не поцарапай, — насмешливо ответил Славик.

Черемшанов, шагая, все время оглядывался по сторонам. Вчерашняя минутная обида на Максима бесследно исчезла, и Саша тревожился теперь о товарище не меньше, чем Галя.

— В самом деле, друзья, куда его занесло? — беспокоился он. — В общежитии, не было, в отдел кадров не явился, уж не смотал ли он удочки?

— Ты осторожнее, — предупредил Славик. — Услышит он и опять полезет на тебя с кулаками. Теперь гляди — от двоих придется обороняться. Моя Галочка и Максим заключили агрессивный пакт.

— А я на Максима уже нисколько не сержусь, — вытягивая и без того длинную шею и сияя карими глазами, сказал Саша. — Для меня дружба дороже всего на свете. Другое дело, если он подлость какую-нибудь совершит, тогда держись…

И Саша так преувеличенно грозно выпучил глаза, так поворочал синеватыми, эмалевыми белками, что Галя расхохоталась.

— Ой, Саша! С твоим характером трудно наживать врагов.

— Точно. Однако, ребята, нам надо обязательно найти Максима. — Лицо Черемшанова вдруг вытянулось, он повел рукой, как бы призывая всех спрятаться. — Тише! В кусты! — шутливо скомандовал он.

С низко опущенной головой к ним подходил Максим. Галя нетерпеливо кинулась ему навстречу, схватила за руку:

— Как тебе не стыдно?! Где ты был?

Максим медленно поднял на нее грустные глаза, улыбнулся:

— Что? Опять прорабатывать будете?

— Перестань! Мы тут волнуемся за тебя, а ты… Куда тебя носило?

— Получил назначение? — сухо спросил подошедший Славик.

— Получил. Вместе с рабочими лопатки подносить. Так же, как и вы. На четырнадцатый шлюз.

— А ты чего хотел? Сразу стать начальником строительства? — насмешливо спросил Славик.

Саша решительно взял Максима под руку, с подкупающей искренностью сказал:

— Забудем вчерашнее, а? Честное слово… Извини, брат, еще раз. Давай руку. — И Саша вложил свою костлявую ладонь в вялую руку Максима.

— Ладно. Чего там… Работать-то вместе будем, — не глядя в глаза товарищу, проговорил Максим.

Галя незаметно делала Славику какие-то знаки.

— Макс, мне надо с тобой поговорить, — сказала она.

Славик и Саша пошли вперед. Максим и Галя отстали. Максим скосил на нее недоуменный взгляд:

— Ну что? Обсудили сообща меры по моему перевоспитанию? Так я в этом не нуждаюсь и слушать вас все равно не буду, учти.

— Не думай, что мы такие глупцы, — возразила Галя. — Мы не собираемся водить тебя на поводке. Но если уж ты поехал с нами, так изволь быть товарищем, а не капризной девчонкой. Я только хотела тебе передать мой разговор с Лидией перед нашим отъездом. Разве тебя это не интересует?

— Ты разговаривала перед отъездом с Лидией? — встрепенулся Максим. — О чем? Она говорила обо мне, да?

— Тише, — вытянула палец Галя. — Я дала слово Лиде, что никогда тебе ничего не скажу. И ты поклянись, что не проболтаешься в письмах к ней.

Максим споткнулся о кочку. На щеках его выступил румянец. Он замедлил шаг и все время поглядывал на идущих впереди Сашу и Славика.

— Даю честное слово. Говори же, как вы там перемывали мои косточки, — мрачно потребовал Максим.

Галя помедлила с ответом, а Страхов так и пронизывал ее взглядом.

— Она плакала, — собравшись с духом, выпалила Галя.

— Плакала?! — эхом откликнулся Максим. На лице его появилась растерянная недоверчивая улыбка. Бывает и так, что слезы любимой доставляют утешение. — Как же она плакала? — Лицо Максима стало совсем глупым.

— Да так… Очень обыкновенно. Как плачут девушки, когда они обманываются в ком-нибудь, — умышленно грустно ответила Галя.

Максим собрал все свое самообладание и притворился непонимающим.

— А в чем же… в ком она обманулась?

— Ты еще спрашиваешь! — негодующе вскричала Галя. — Она думала, ты — порядочный парень, а ты оказался не лучше таких типов, как Бражинский.

— Она тебе об этом сказала?

Максим остановился.

— А как ты думаешь? — Галя, казалось, готова была по-кошачьи вцепиться в него. — Лидия мне все рассказала. И об этой… твоей артистке, и о том, как вы с Бражинским и еще с кем-то устраивали всякие глупости у нее на квартире, и обо всех ваших безобразиях… Ты думаешь, для такой девушки, как Лида, узнать об этом — пустяк? И когда узнать? Когда готовишься к такому событию в жизни, как замужество!

Максим слушал с выражением вины на угрюмом лице.

— И как это все просто у вас получается, — возмущенно продолжала Галя. — Плюете на чистые чувства, топчете их грязными сапогами, а потом еще требуете к себе доверия. Ведь ты одного мизинца Лидии не стоишь! Ты заслужить ее доверие должен, заработать, понял? Погоди, не перебивай, дай мне кончить, — заметив нетерпеливую попытку Максима оправдаться, прикрикнула Галя и замахала руками. — Вот что, дружок… — Если ты таким и останешься, тебе будет трудно не только с Лидией. Очень нехорошо будет и в работе и в личных делах. И ни о какой Лидиной и нашей дружбе не может быть и речи. Неужели ты не знаешь, как много для настоящей любви и дружбы нужно? Ведь любовь — это не только брать от любимого все хорошее, все, что ты любишь, но и самому платить тем же тому, кого любишь или с кем дружишь. Ты об этом думал?

Максим молчал, пристыженный, обескураженный. Галя разбередила в нем новые чувства, еще большее недовольство собой — требовала, чтобы он стал лучше, сбросил с себя старый груз.

— Лидия заслуживает того, чтобы отдавать ей самое большое и лучшее, что может быть в человеке, — продолжала Галя. — А если этого большого в тебе нет, забудь о ней. Я хорошо знаю Лиду, и мне обидно за неё, за то, что ты подошел к ней с нечистым сердцем… Максик, миленький, — голос Гали стал умильно-просящим, — мы все хотим, чтобы ты накопил в душе это хорошее. Как хочется, чтобы у всех было это хорошее. Иначе — зачем же мы сюда приехали. Только ли работать и получать зарплату? Ты оглянись, какое дело предстоит нам. Не отделяйся от нас. Ты понимаешь, зачем это нужно? Эх, Макс, как бы хотелось мне похвалить тебя за многое, когда я буду, писать Лидии. Может быть, она этого и ждет от тебя! — с искренней горячностью воскликнула Галя.

Максим смотрел на тонущую в желтоватой мгле плотину, кусал губы. Но вот он обернулся, остановил на Гале печальные глаза, проговорил:

— Ладно. Спасибо, Галя. Я понял, о чем ты говоришь.

На следующее утро: Максим, Славик и Саша поехали на шлюз, километров за шесть от поселка. Галя ушла на работу на гидрометеорологический пост.

Максим был молчалив, хотя и менее угрюм, чем вчера. Он по-прежнему мало разговаривал с Сашей Черемшановым, коротко отвечал на его вопросы. А Саша, как всегда, был весел и много фантазировал. В разрытых степных холмах он видел какие-то золотоносные копи, в землесосных снарядах, выкачивающих со дна реки песок с водой и посылающих эту смесь, пульпу, по трубам чуть ли не за три километра на намываемую плотину, — чудовищные машины времени, уносящие на тысячи лет вперед, в будущее.

После вчерашнего разговора с Галей думы Максима о Лидии вновь достигли прежнего накала. Весть о том, что Лидия не порвала с ним окончательно и тяжело переживает разрыв, не давала ему покоя. Вторую половину дня и вечер он пробродил по поселку, раздумывая над словами Гали. Вернувшись в общежитие в сумерки, когда по поселку и по всему строительству зажглись тысячи огней, Максим тотчас же принялся писать письмо Лидии. Его сосед по комнате попробовал было вновь начать свои наставления, но, видя, что Максим не слушает, безнадежно покачал головой, улегся на койку и вскоре захрапел.