Гавриил Кунгуров - Албазинская крепость
Навстречу Федору Головину выехал и богдыханов посол и его многочисленная свита. Послы одновременно сошли с коней и повстречались у заставы. Федор Головин — муж рослый, широкобородый, голубоглазый, важный; он шагнул широко и грузно, поклонился размашисто, деловито. Посол богдыхана — высокий, сухой, с морщинистым лицом; его раскосые глаза светились умом и достоинством. Он мелкими шагами осторожно подошел к Федору Головину. Не поклонился, а слегка мотнул маленькой головой.
— Как здоровье русского царя?
В ответ Федор Головин учтиво сказал:
— В полном ли здравии их светлость великий богдыхан?
Переводчик-иезуит перевел. Посланцу богдыхана учтивость русского посла понравилась.
На этом первая встреча послов закончилась.
Послы уговорились встретиться на другой день в шатре русского посла, но после ответного залпа русских на сто пушек кораблей Гудзу-эженя.
Федор Головин взглянул сурово:
— Боюсь, не повредит ли здоровью посла ответный залп… Залп русских пушек подобен грому…
Вместо посла обиженно, но с достоинством и гордостью ответил Гудзу-эжень:
— Не страшен тигру писк пташки… Посол бывал в великих сражениях, покорил многих непокорных!..
В полдень другого дня, чтоб вызвать русских на ответные выстрелы, Гудзу-эжень приказал ударить из всех ста пушек.
Отвечать из пяти пушек-маломерок означало открыть слабость Нерчинского городка. Находчивый Федор Головин велел выкатить из погреба шесть бочек с порохом, отвезти за пригорок, закопать в землю и поджечь. Федор Головин, сам в прошлом искусный пушкарь, поучал подпальщиков сложить бочки в тесный ряд, закопать поглубже, фитили густо высмолить. Раздался оглушительный взрыв и покатился громом по окрестностям. В крепости посыпалась слюда из оконцев, упал амбар, развалилась баня, пошатнулся купол острожной часовенки и свалился крест.
Богдыханов посол и его свита от неожиданного удара повалилась с ног; зажав уши, посол скрылся в шатре Гудзу-эженя.
Пока вельможные гости не опамятовались от гула, подобного грому множества пушек, не распознали хитрости русских, Федор Головин немедля послал конника к послу богдыхана с грамотой. В ней писал:
«По обычаю русского могучего царя, надобно ответно стрелять трижды. Памятуя о здравии важного гостя, почитаю справедливым просить в этом его совета…»
Посол богдыхана за такую учтивость послал Федору Головину почетный подарок — перстень червонного золота и просил стрельбу прекратить.
На середине холма, между Нерчинским городком и станом гостей, русские поставили палатку для своего посла, а рядом воины Гудзу-эженя соорудили шатер для богдыханова посла. Дабы показать ему роскошь и богатство, русские устлали пол палатки дорогими коврами, столы покрыли вместо скатерти парчовым платом с бархатной оторочкой. Плат сняли с церковного алтаря. В углу поставили большую икону с сияющим золотым окладом, а возле — медные церковные подсвечники; их церковный служка начистил до зеркального блеска. Подсвечники уставили множеством восковых свечей. По бокам палатки развесили отборные шкурки лисиц, соболей, бобров, на столе поставили часы, затейливый письменный приклад из уральских самоцветов, положили толстые церковные книги в резной оправе. Над креслом посла скрестили знамена. У входа в палатку поставили две пушки-маломерки с ядрами, а возле них — двух казаков в золотых кафтанах, с бердышами в руках.
Посла богдыхана и его свиту роскошь палатки поразила. Оглядев убранство палатки, он шепнул стоящему рядом Гудзу-эженю: «Шатер этот подобен малой палате богдыхана».
На ковре лежали бархатные подушки для свиты богдыханова посла, самому же послу приготовлен был расписной рундук, а на нем — большая парчовая подушка, отороченная бархатом и шелком.
Федор Головин сидел за столом, за ним стояли дети боярские. Возле посла богдыхана по обе стороны стояли два высоких мужа с искусно налепленными длинными косами, в китайской одежде — то иезуиты-переводчики. Речь повел хозяин палатки Федор Головин:
— Именем великого государя русского и почитая их светлость, великого богдыхана, пусть вельможный посол и дорогой гость положат на стол грамоту. Возле той грамоты и я, посол русского царя, положу свою грамоту.
Послу богдыхана один из важных сановников отдал круглый бамбуковый футляр. Посол открыл футляр, вытащил красный лист с черными причудливыми узорами — иероглифами — и синим драконом на уголке листа.
Китайская свита, увидев богдыханов лист, пала на колени и отбила глубокие поклоны. Федору Головину подали ларчик. Он, не торопясь, вытащил из-за пазухи ключ, открыл ларчик, вынул грамоту и положил ее рядом с грамотой богдыхана.
Федор Гооловин начал осторожно:
— Потребно нам, послам, положить мир и спокойствие между рубежами…
Богдыханов посол сказал:
— Захватили русские по Шилке, Амуру, Зее земли богдыхана, их надобно вернуть. С тех мест уйти!..
Федор Головин усмехнулся:
— Хоть из городка, где принимаем тебя, посла богдыханова, не гоните… Иначе где бы шалаши стояли наши? Того не понимаю…
Посланец богдыхана обиделся. Федор Головин гордо оглядел шатер китайского посла и громко сказал:
— Славная крепость Албазин стоит, то примета добрая!
Услыхав об Албазине, богдыханов посол не сдержался, рассердился. Федору Головину враз открылись все хитрости и тайные помыслы богдыхана: желал он выгнать русских с Амура, сжечь Албазин.
Федор Головин понимал наказ царского двора: при крайности Албазин сдать, чтобы удержать крепко рубежи на Амуре и Шилке, стоять западнее Албазина.
Говорили долго. Русский посол Албазинскую крепость не сдал. Богдыханов посол решил угрозой заставить русских уступить. Гудзу-эжень послал трех гонцов с приказом осадить Албазин. Одновременно сам пошел в обход на Нерчинскую крепость.
Нерчинский воевода бессильно и бестолково метался по крепости. Ожидая неминуемого уничтожения городка, воевода закрылся в своей каморе и не показывался.
Пехота Гудзу-эженя плотной стеной окружила крепость.
Федор Головин с казаками в ратном строю вышел из крепости и поспешил через гонца сказать послу богдыхана, что-де готов принять его требования и Албазин сдать. Тот, видя бессилие русских, медлил. Вдруг к его шатру прибежал гонец и сообщил, что с востока двигаются конники. Посол и Гудзу-эжень сочли это большой хитростью русских и послали доглядчиков, чтобы те узнали: много ли идет конников?
От восхода солнца до захода доглядчики смотрели с холма. Мимо них летели конники, построенные сотнями. Промчалась лихая сотня на белых конях, затем на вороных, гнедых, серых, снова на белых, и так без конца…
Удивленные доглядчики прибежали к Гудзу-эженю и сообщили: «Конников множество, нет числа…»
Гудзу-эжень сказал Федору Головину:
— Убери тайную рать, что идет стеной к воротам города.
Федор Головин и сам не знал, какая рать идет на подмогу Нерчинскому острогу. Однако посла богдыхана успокоил: «Рать ту усмирю».
К вечеру гонцы Федора Головина вернулись, сказав, что в подмогу Нерчинску поднял степных эвенков князь Гантимур. Он хорошо знал тонкие хитрости богдыхановых людей. Не успел Гудзу-эжень вступить на русскую землю, как поспешил разослать тайных доглядчиков. Не имея большого войска, Гантимур ответил на хитрость Гудзу-эженя своей умной хитростью: он одних и тех же воинов садил на подменных разномастных лошадей, тем и обманул доглядчиков Гудзу-эженя.
Подмога эвенского князя сломила богдыханова посланца. Посчитал он, что под Нерчинском русские имеют огромные армии, и в кровопролитие вступать не решился.
Гудзу-эжень осаду с Нерчинска снял. Переговоры вновь начались. Посол богдыхана был по-прежнему неуступчив:
— Крепость Албазин снесем. На то согласен?..
Федор Головин ответил смело:
— Речей мудрых не слышу, а слышу крик обиженного…
Богдыханов посол от злобы присел, но гнев скрыл, речь повел степенно, как равный с равным.
Федор Головин вежливо наклонил голову:
— Уважая великого богдыхана, русский царь не обеднеет, коль крепость Албазин подарит богдыхану ради дружбы и мира…
Посланец богдыхана гневно свел тонкие брови: дерзость русского посла безмерна. Но решил говорить мирно.
Договорились Албазин снести. Надо было по картам начертить наши рубежи. Федор Головин старался сломить упорство богдыханова посла, но говорил тихо, степенно, с большим достоинством:
— Рубеж пусть пройдет в полдневный ход от Албазина к западу.
Потеря Албазинской крепости не означала для русских потери земли от Нерчинска и по Амуру-реке до Албазина.
Посол богдыхана уклонился, просил ждать ответа до другого дня.
Иезуиты-переводчики страшились кары приближенных богдыханова двора за измену и держались с большой опаской. Однако, помня наказы Фердинанда Вербиста и тая злобу на частые обиды, которые терпели от богдыхана и его людей, старались во всем оказать русским помощь. Они тонко и осторожно клонили посла пометить на карте рубежи недалеко от Албазина и войти в доброе согласие с русскими.
