Мечты сбываются - Лев Маркович Вайсенберг
Пробираясь к трибуне, Баджи сталкивается с Хабибуллой лицом к лицу. Он с притворной любезностью уступает ей дорогу.
«Ну, послушаем…» — читает она в его насмешливом взгляде, но смело проходит вперед.
Баджи говорит с трибуны:
— Советская власть не издавала декрета о принудительном снятии чадры, и все же сколько азербайджанок уже сбросили с себя чадру, и с каждым днем нас все больше и больше! Сколько работниц и крестьянок являются делегатками, выдвигаются на ответственные посты…
— И все-таки вас немного! — перебивает ее Хабибулла.
— Немного? — восклицает Баджи. — А что было лет семь-восемь назад, когда в Исмаилие, на каком-то съезде, одна-единственная азербайджанка посмела выступить с открытым лицом? Не помните? Я вам напомню: съезд на два дня закрылся, а кочи и хулиганы преследовали на улицах азербайджанок, появлявшихся без чадры. Помните, вы сами спасали от таких хулиганов одну девушку по имени Ляля-ханум?.. А сейчас мы выступаем с открытым лицом и никого не боимся. Кто сейчас посмеет меня тронуть?.. — Баджи откидывает голову и застывает в гордой позе.
Хабибулла сжимает кулачки. С каким наслаждением стащил бы он с трибуны эту обнаглевшую бывшую служанку его тестя и вышвырнул бы ее вон из зала! Увы, времена упомянутого ею «первого общекавказского съезда мусульман» действительно прошли! Приходится ограничиваться репликами с места, мешая Баджи говорить.
Мешать, путать!
И Хабибулла подает одну реплику за другой.
— Если товарищ Хабибулла-бек считает, что я неправа, пусть выйдет на трибуну и выскажется, — предлагает Баджи в ответ на эти реплики. — На то у нас свобода слова. Перебивать же оратора, извините меня, некультурно!
В зале оживление, смех: в словах, в жестах и интонациях Баджи все узнают Хабибуллу. Дар подражания, свойственный Баджи и являющийся предметом восхищения ее друзей, сейчас обретает действенную силу: в самом деле, хватит этому человечку перебивать их оратора — пусть Баджи договорит!
Хабибулла злится:
— Еще более некультурно да к тому политически постыдно для комсомолки отстаивать ношение чадры!
Баджи ошеломлена: это она-то за ненавистную чадру?
— Хабибулла-бек, вероятно, шутит! — парирует она. — И очень странно шутит!
Ее поддерживают женские голоса:
— Правильно!
С места подает голос Виктор Иванович.
— В этом вопросе, — говорит он, — следует проявлять большую чуткость: декрет может сыграть на руку реакционным элементам, дать им возможность окружить азербайджанку, насильственно лишенную привычной чадры, мученическим ореолом. На данном этапе нужно убеждать женщин, их мужей и братьев, а не приказывать всем им.
— А вы откуда так хорошо разбираетесь в психологии нашей женщины-мусульманки и наших масс? — иронически восклицает Хабибулла.
Не успевает Виктор Иванович ответить, как в дверях раздается громкий женский голос:
— Виктор Иванович совершенно прав! У нас в Узбекистане муллы и «бывшие люди» лицемерно жалеют женщин, сбросивших чадру, изображают женщину как жертву большевистских порядков, чтобы создать недовольство среди народа.
Баджи резко оборачивается. Халима? Да, это она! Лицо Халимы бледно, видно, что она нездорова. Она не могла улежать в постели и явилась сюда, чтоб сказать свое комсомольское слово. Молодец Халима!
Выступление Виктора Ивановича, поддержанное Халимой, грозит приоткрыть тайное-тайных Хабибуллы: ведь именно эту самую роль предназначает декрету зарубежный центр мусаватистов, предписывая своим единомышленникам внутри Азербайджана провоцировать его издание. Хабибулла понимает, что дальше заострять вопрос опасно, и обмякает. Вслед за ним теряют свой пыл его сторонники, большинство из которых, впрочем, аплодировало ему не столько из подлинной солидарности, сколько попав в сети его краснобайства.
Вопрос о декрете ставится на голосование. Проходит резолюция комсомола. Ее встречают шумными аплодисментами.
Дискуссия окончена. Многие подходят к Баджи, жмут ей руку, выражают свое одобрение:
— Молодец, девушка!
— Ты что же скрывала от нас, что умеешь так хорошо выступать?
— Да еще жаловалась, что политически слабо подготовлена!
Баджи прижимает руки к груди и твердит, оправдываясь:
— Поверьте, товарищи, я сама не помню, как очутилась на трибуне!
— Ладно, ладно, не принижайся!..
Выходя из зала, Баджи сталкивается с Хабибуллой и Фатьмой.
— Ну и бойкий же у тебя язык! — криво улыбаясь, говорит Хабибулла. — Надеюсь, сегодняшняя деловая беседа не испортит наших добрых отношений?
— Надейтесь, Хабибулла-бек! — с явной насмешкой восклицает Баджи в ответ.
— Никак не отучишься ты от этого «бека»! — шепчет Хабибулла с мягкой укоризной, словно не замечая тона Баджи. — Впрочем, сегодня тебе все простительно: молодец! Умна, находчива! — Искоса взглянув на Фатьму, он пренебрежительно добавляет: — Скажу откровенно: не то, что она!
Лицо Фатьмы вытягивается, в глазах вот-вот появятся слезы.
— Да… — вздыхает Фатьма, и губы ее вздрагивают: — Баджи далеко ушла, а я отстала.
И Баджи становится жаль Фатьму: в сущности, не столь уж Фатьма плоха, сколь несчастлива, имея такого мужа, как Хабибулла, и если б можно было сейчас отдать Фатьме кусочек своего счастья — она, Баджи, готова была б отдать!
ЗЕЛЕНЫЕ ГРУШИ
Снова прошла зима, и вновь прошумели свежие мартовские ветры, и дважды поспел в окрестных садах инжир, и опять — казалось, с новой силой — подули осенние ветры.
И тут пришла для Баджи и для ее товарищей техникумцев интереснейшая пора — сценическая практика в настоящих спектаклях театра, перед настоящими зрителям. Это отнимает много времени, зато приносит большую пользу — учащиеся присутствуют на репетициях, на их глазах рождается спектакль.
Как правило, практиканты участвуют в массовых сценах. Особенно плодотворно идет учеба, когда эти сцены ставит Виктор Иванович: в техникуме, на уроках сценического мастерства, он хорошо изучил индивидуальные особенности своих учеников и теперь, давая практиканту роль, приближает его к уровню профессионального актера.
В этой работе способным помощником Виктора Ивановича оказывается Гамид — он ведает постановкой отдельных групп в массовках, успешно справляется с делом и тем окончательно убеждает учителя впредь поручать ему серьезные учебно-режиссерские задания.
Бывает, что по ходу действия
