Вера Панова - Собрание сочинений (Том 4)
Н и н к а. Костя! Подожди! Костя! Ну подумай, как же я могу...
3
Сентябрь, вечер, туман. Ленинградские улицы: скрещение Невского и канала Грибоедова. Огни светофора сквозь туман. Давно кончились белые ночи.
Вдоль канала идет В а л е р и к. Его окликает М а х р о в ы й: "Валерочка!"
Валерик вздрогнул. Приостановился было, но сейчас же сделал вид, что не слышал, что торопится, что крайне чем-то озабочен... Тихо, без суеты Махровый преграждает ему дорогу: "Здравствуй, Валерочка!"
Валерик останавливается. "А! - говорит он приветливо, словно не удирал только что от Махрового, как заяц. - Добрый вечер". - И пожимает Махровому руку.
Махровый обладает счастливой наружностью, внушающей людям доверие и симпатию. На его худощавом, правильном, уже немолодом лице с мужественными морщинами вдоль щек - выражение открытости и спокойствия. У него такая выправка, будто он всю жизнь занимался главным образом тем, что воевал; будто дисциплина и организованность вошли ему в плоть и кровь. Эта выправка подчеркнута костюмом: на Махровом высокие ладные сапоги и серый, аккуратно застегнутый плащ. Голова ничем не покрыта. У него приятный, мягкий и в то же время мужественный баритон. Он добродушен, Махровый, что бы он ни говорил, добродушное спокойствие ему не изменяет. И зорко поблескивают холодные, ко всему готовые глаза.
М а х р о в ы й. Куда бежишь, Валерочка?
В а л е р и к. Да по делу тут одному.
М а х р о в ы й. Да ну? По делу? И как, в гору идут делишки?
В а л е р и к. Да так себе...
М а х р о в ы й. Я тебя поздравляю.
В а л е р и к. С чем это?
М а х р о в ы й. Статейку твою читал в "Смене". Твоя ведь была статейка?
В а л е р и к. Моя, увы.
М а х р о в ы й. Почему же увы? Нормальная статейка. Бывают лучше ну, впоследствии достигнешь... Ты что, постоянно там устроился? В штате?
В а л е р и к. Да нет еще пока...
М а х р о в ы й. Как вообще жизнь молодая?..
В а л е р и к. Понемножку.
М а х р о в ы й. Течет?
В а л е р и к. Течет.
М а х р о в ы й. Упиваешься блаженством после Сахалина?
В а л е р и к. Ну, насчет того, чтобы упиваться блаженством...
М а х р о в ы й. А что? Я бы с твоими данными только и делал, что упивался блаженством.
В а л е р и к. Чтобы упиваться блаженством, Алексей Аркадьич, кроме этих данных нужны еще другие данные.
М а х р о в ы й. Это какие же?
В а л е р и к. Ну, как будто вы не знаете.
М а х р о в ы й. Деньги, что ли? Да ну? Это материализм. Это даже, по-моему, называется - вульгарный материализм?
В а л е р и к (его слегка передернуло). Не слышал, чтобы это так называлось.
М а х р о в ы й (не обратил внимания на его слова). С чего это ты такой вульгарный материалист? В твоем возрасте еще рано. В твоем возрасте я был, как говорится, гол и бос, и морда не такая была, как у тебя, и тем не менее, однако, неплохо проводил время... Да, гол и бос, ни туфелек таких, ни плащика, ничего не было... (Щупает плащ на Валерике.) Где достал?
В а л е р и к (небрежно). Не помню, кто-то из ребят купил у иностранца, уступил мне.
М а х р о в ы й. Фе-ер-ге. Западная Германия.
В а л е р и к. Возможно.
М а х р о в ы й. Фе-ер-ге, точно. А сколько дал, не помнишь?
В а л е р и к. Ерунду какую-то...
М а х р о в ы й. Оно все ерунда. Туда ерунда, сюда ерунда, а рублишек расшвыриваешь порядочно, а, Валерочка? Прожиточный-то минимум твой - на культурном уровне все же?
В а л е р и к. Алексей Аркадьич, я вам буквально завтра-послезавтра, скорей всего даже завтра, вы не беспокойтесь...
М а х р о в ы й. Это ты о чем?
В а л е р и к. Отдам вам еще часть долга.
М а х р о в ы й. Верно, ты же мне должен что-то, я и забыл. Где-то у меня и расписка твоя лежит, верно?
В а л е р и к (нервничая). Очевидно, где-то лежит.
М а х р о в ы й. Да-да-да. Должна где-то лежать.
В а л е р и к. Я вам уже два раза вносил. Вы... помните?
М а х р о в ы й. Да-да-да. Вспоминаю. Только не помню, какие суммы. Незначительные как будто были суммы?
В а л е р и к. Алексей Аркадьич, в этот раз я постараюсь...
М а х р о в ы й. Ты отмечай где-нибудь, сколько вносишь. На мою память особенно не полагайся. Дырявая стала память: вот знаю ведь, что где-то должна быть твоя расписка, а где - хоть убей... А в общем пустяки, Валерочка. Пускай это тебя не беспокоит. Я могу подождать. Это ведь не бюджетные мои деньги. Это - я тебе говорил, кажется, - жена в прошлом году домик продала.
В а л е р и к. Да, вы говорили...
М а х р о в ы й (словоохотливо). От тестя в наследство домик остался в Орлине - так, незавидный, хибарка просто. Думали мы, думали - оно бы и неплохо в летнее время в сельской местности свой домик; но - и от Ленинграда все же далековато, - далековато, верно?
В а л е р и к. Далековато.
М а х р о в ы й. И от железной дороги не близко, - и решили продать... на твое счастье.
В а л е р и к. Алексей Аркадьич, я чувствую себя отвратительно, что я...
М а х р о в ы й. А ты не чувствуй себя отвратительно. Ты чувствуй себя как следует. Как следует. Человек человеку должен помогать, верно? На том свет стоит. Все равно мы другого домика не присмотрели, так что я уж и остаток этих дачных деньжат, откровенно говоря, спустил - посмотри, какую оторвал штучку.
Он вынимает левую руку из кармана и протягивает перед собой, и в свете фонаря с руки срывается, как огонь, сверкание крупного брильянта.
Видал когда-нибудь такое, Валерочка?
В а л е р и к. Это что, настоящее?
М а х р о в ы й. А ты думал? Это не то что те побрякушки, что девчата носят. Печатает по Невскому средь бела дня в босоножках, в ситчике, а на шее брильянтовое колье, понимаешь... стоимостью в пятнадцать рублей. Это колечко настоящее, старина-матушка, камушек четыре карата, чистейшей воды.
В а л е р и к. Я в этом совсем не разбираюсь.
М а х р о в ы й. Да, твое поколение не разбирается. Но уж поверь мне, что это вещь.
В а л е р и к. И сколько же это может стоить?
М а х р о в ы й. Видишь, цены на подобные штучки в наше время, в нашем государстве - условные. Колеблются в зависимости от многоразличных причин. Я заплатил дешево... сравнительно с валютной ценностью. Большие-то деньги у меня откуда?
Идет прохожий. Махровый опустил руку в карман и ждет, пока прохожий отойдет подальше.
Подвернулось случайно, по средствам, - а, говорю жене, была не была! Что у нас там на книжке, - двинем на хорошую вещь. (Опять вынул руку из кармана, полюбовался кольцом.) А насчет долга не спеши, экстренности нет. Даже могу еще немножко подкинуть, если у тебя это самое...
В а л е р и к. Спасибо...
М а х р о в ы й. Сотняшки две-три.
В а л е р и к. Нет, сейчас мне...
М а х р о в ы й. Не нужно денег? Да ну? Неужели за статью так дорого заплатили?
В а л е р и к. Я бы все-таки предпочел...
М а х р о в ы й. Все как ты хочешь, Валерочка.
В а л е р и к. Я бы предпочел поскорей расплатиться с долгом.
М а х р о в ы й. Давай так. Тоже неплохо.
В а л е р и к. Вы мне разрешите зайти завтра, самое позднее послезавтра...
М а х р о в ы й. Заходи, когда тебе удобно. Так хорош камушек?
В а л е р и к (напряженно). Хорош камушек.
М а х р о в ы й. Стоило хибарку променять на камушек?
В а л е р и к. Вероятно...
М а х р о в ы й. Ну, бывай! (Помахал на прощание рукой. Разошлись.)
Идут, разговаривая, Г е р м а н и Р э м.
Р э м. Ты прав, безусловно.
Г е р м а н. П-понимаешь: там я сразу - личность. А здесь минимум до тридцати лет буду ходить хвостиком за каким-нибудь п-профессором.
Р э м. В нашем деле иначе нельзя.
Г е р м а н. Понимаю. А в нашем можно. И я хочу в-воспользоваться этой возможностью.
Р э м. Я за моим академиком буду ходить минимум до сорока, это в лучшем случае. И все, что я сделаю в лаборатории, будет приписано ему. Пока у меня не вырастет вот такая седая борода - только тогда поверят, что я тоже что-то могу самостоятельно.
Г е р м а н. В-видишь, у вас это так. Потому что вне института, без всей этой черт его знает какой головоломной техники тебе действительно никак. А мне что надо: маленькую больницу. Чтобы я мог ее п-поставить как мне хочется. Я еще на первом курсе спланировал, как я ее миленько поставлю. Кто мне в Ленинграде даст больницу? Именно - жди до седой бороды, да и то еще б-бабушка надвое гадала...
Р э м. Ты прав, прав! Будь у меня другая профессия - я бы тоже начинал оттуда... с окраины к центру!
Г е р м а н. Ты честолюбец, тебе непременно п-подавай центр, хотя бы к финишу. А мне не обязательно. Я просто считаю - если что-то делать в жизни, так делать без дураков, всерьез, иначе скучно. Кретин Валерик, что удрал с Сахалина. Черта с два он чего-нибудь стоящего добьется в Ленинграде. Здесь т-такими Валериками пруд пруди, а там его держали за высшую интеллигенцию.
Р э м. Ты говоришь, я честолюбец. Неужели лучше без честолюбия - как Валерик?
Г е р м а н. Нет, с-совсем без честолюбия - ничего не получится.
