Юрий Ефименко - Маленькая повесть о двоих
—◦Простите, я буду собираться домой.
—◦А я и зашел — проводить вас. Если это вам не в помеху. Вам куда?
—◦На Ленинградскую.
—◦Забавно!◦— тихо усмехнулся он.◦— А мне завтра — в Ленинград. И тоже — домой. Я там родился и вырос.
—◦До Ленинграда я с вами не пойду. До Ленинградской — пожалуйста!
Заглянула Мария Васильевна. Увидев Умника, заходить не стала, замахала ручкой, что ничего важного — записалась на субботу и просит отгул на понедельник. Потом появилась Елена Анатольевна с только что просчитанной программой, занесла показать, и, пока Валя пробегала глазами рулон, поболтала с Умником об ученых — хорошо ли живется людям очень интеллектуального труда.
—◦А вот скажите,◦— спросила она под конец и прищурилась (как говорят студентки, вопрос на засыпку),◦— а что такое интеллект?
Он чуть-чуть помолчал, высмотрел за ее полусомкнутыми ресницами — от этой женщины можно ожидать любого подвоха, но ответил не пересмешливо, как думалось, а совершенно серьезно и довольно грустно:
—◦Интеллект — это когда знаешь и понимаешь очень много, невероятно много, кроме одного — куда все это девать? А буфетчица тетя Фрося все равно зарабатывает несравнимо больше!..
Выйдя с ним на улицу, Валя остановилась:
—◦Но мне надо зайти в магазины.
—◦Вот и хорошо — пригожусь. Умею носить сетки с картошкой. Не пачкая ни себя, ни граждан.
—◦Этот талант не потребуется. Картошка есть. Испытаем вас в другом: сходим в мясной за курами. Это ваш интеллект не унизит?
—◦Наш интеллект регулярно долбил лед на дорогах и тротуаре, косил летом, заготавливал корма, разгружал вагоны с мясом на городском холодильнике, трудился в хлебопекарне и на овощехранилище. Внушает доверие?
Он разговаривал с нею без того обычного для мужчин превосходства (когда все время задают тему и всему выносят окончательные оценки, не предполагая и, еще более, не вынося их оспаривания), которое Валя долго не выносила. И поддерживал ее, как подскальзывалась, ненавязчиво подхватывал вовремя и коротко, не пытаясь сейчас же взять под руку, по-кавалерски, так сказать, будто поймать. Верный знак доброго и деликатного человека!
И шаг он укоротил под ее ногу.
—◦Я вам завидую, Валя.◦— На улице он перестал называть ее по отчеству.◦— У вас толковая работа: нужная и точная.
—◦Ну, разве наука хуже?
—◦Понимаете, сделать открытие — еще ничего не значит. Его надо убедительно доказать. Но открытие — всегда новизна, и пути к нему могут быть самыми неожиданными, а доказывать дозволено только самым древним путем. Изволь для начала указать все изученные источники, заглянуть в трактаты всех предшественников, начиная с Древней Греции, и особенно не забудь — в труды оппонентов! Я уже не говорю о более мелких и столь же обязательных правилах. И знаете, сколько на это может уйти времени — годы! То здесь ошибешься, то там недоглядел. А жизнь вперед ушла. Пока возился — от твоего открытия и прока мало, ценность его уже минимальная. В общем, пошумим, бывает, об открытии, а чтобы оно прибылью обернулось, и десять лет уйдет — не редкость! Сколько же будет за это время потеряно!.. Вы не верите?
—◦Не знаю… Но послушайте: вы же ученые — вы самые главные. Какая без вас научно-техническая революция? Почему же у вас так может быть?
—◦Вы главнее, Валя. Вы — производство. Пока вас там не допечет, мы микроскопом гвозди забиваем, Ну а как ты остро потребовался — сразу интерес, забота, внимание, соответствующие, в помощь, решения. Тебя чуть ли не на улице ловят: дорогой, где ты пропадаешь? А пропадал я в инстанциях по увязке и завязке. Приду, поясняю, убеждаю, а мне — ладно, потом, пожалуйста, попозже, в следующий раз. И вдруг горячка — давай, давай! Я говорю: с этим делом вообще бы надо основательно разобраться — вон сколько времени потеряно. А мне — разберемся, обязательно разберемся. Потом. Ну а потом, как нужда прошла, я опять в тех же самых, увязочных, приемных сижу и ответа жду. Выжидаю заодно — чай, учен!◦— пока опять у вас что-нибудь загорится. А ведь лучше бы ничему не гореть — ни вам, производству, ни мне — на дешевой и утомительной штурмовщине.
В мясном очереди были длинные, но двигались достаточно быстро, чтобы не испугаться и встать.
—◦Мы вот охотно судим-рядим о научно-технической революции — что она и эпоху определяет, и время, видите ли, властно гонит вперед, убыстряет, и что людей здорово, круто меняет, появился, дескать, уже совсем другой человек, абсолютно новый по своей психологии и организации жизни,◦— продолжал он рассуждать, не обращая внимания на очередь (многие прислушивались).◦— Как хотите, а, по-моему, все это требует более осторожного, диалектического, а попросту говоря, умного отношения. В этих восторгах много преувеличений, ошибочного. Своеобразный научно-технический мистицизм! Толчок развитию дают прежде всего революции людей, а не машин. Это люди меняют время, ускоряют его, меняют самих себя. А вот эти, меняющиеся люди, берутся все настойчивей за развитие техники, науки. Конечно, в чем-то все эти явления, научно-технические, отдаляют нас друг от друга, усложняют наши отношения. Но в чем-то и упрощают, сближают, обогащают. Почему-то мы охотнее принимаем односторонние мнения. И знаете, как часто переваливают собственную вину на научно-техническую революцию: девять из десяти случаев! Так ли уж она влияет на психику, которая формировалась сотни тысяч лет? Вы посмотрите: недавно в одной из деревень объявился шарлатан-знахарь — будто лечит от всех болезней, и от рака даже. Составляет из дикоросов особую смесь. Так вот, нигде о нем не писали, не заявляли. Ну пусть бы хоть один какой-нибудь журналист-торопыга. Ничего не было. Так к нему заявки повалили — сотни и тысячи. Хорошо-то, его быстро разоблачили. А посмотрите, какие очереди ко всем этим суперзнахарям, совершенно необразованным людям, просто невежественным! Помните статьи в «Литературной газете»? К ним стоят, набиваются, лезут на чудо с магнетизмом, биополями, электрическими токами сверхчувствительных рук. Нет, я не люблю весь этот самообман вокруг научно-технической. Простите, я, наверное, покушаюсь на ваши представления?
—◦Нет-нет. Ничего. Слушаю вас внимательно. Говорите, говорите.
—◦Вы думаете иначе?
—◦Честно говоря, я думаю — подгадаем мы к новому выносу кур или нет. Смотрите — одни задохлики лежат. Сплошь синие птицы, и не метерлинковские!.. Я вам даже прибавлю. Мои девочки, как соберутся в рождественскую ночь, так и давай гадать. Смеются, льют растопленный воск, бумагу жгут, туфли в окно кидают; и точно по правилам, от каких-то бабок слышали… О! Нам повезло — несут! Вон какие красавицы!
—◦Конечно, люди поумнели и умнеют,◦— очень покорно двигался Умник за Валей с ее авоськой в руках, безропотно снося тесноту и толчки.◦— Время-то идет. Со временем только дурак им и остается. Но пока люди поумнели заметно — как бы это поточнее сказать?◦— в соображениях, в понимании, на уровне мыслей своих и желаний, а не в действиях, поступках, в выражении хотя бы внятной речью этих своих новых мыслей и чувств. Знаете ли, почему ныне так много одиноких? Могу вам ручаться: многих стали не устраивать прежние мерки дружбы, любви, отношений. Хочется лучше принятого, то есть одних хлопот да суеты, от которых душе никакой радости. Многим ясно, что им нужно. Кто им нужен. А вот где и как найти? И это еще полбеды. Ну, нашел. Вот она или он идет, стоит рядом, на автобусной остановке, скажем. А как же не упустить по глупости, потому что не умеешь подойти, заговорить так, чтобы сразу вера в тебя была. Ведь все это немалый труд для души. Это умение, искусство высокоразвитой души, свободной, бесстрашной, открытой, без всяких так называемых комплексов неполноценности. С этим-то и плохо. Не умеем, стесняемся, боимся. Потом привыкаем бояться и не уметь. Словом, при чем тут стремительные темпы?.. Да-да! Нас двое…◦— это уже сказал продавщице.
Девушки в этом магазине работали быстро, ловко. Хоть благодарность пиши! Молодцы! И четверти часа у них не стояли.
—◦Что мы теперь покупаем? Или — добываем?◦— с вежливой иронией спросил Умник. Авоська с торчащими из нее куриными ногами, которую он тут же, без напоминания, развернул безопасно для встречных, с гарантией не зацепить кого-нибудь, ничего не убавила в нем. Это женатик. И давно. Неплохой муж!
Еще не совсем стемнело. И скорым шагом она повела его в парк, к Невельскому. Ее разобрало маленькое, летучее женское любопытство — как отнесется этот высоконаучный человек к родной для нее картине: простор, плес, затянутый льдом, дальние полоски берегов. Будто все это коротенькое, незаметное испытание имело для нее значение. Какое?
—◦Вы похожи на женатого.
—◦Вы хотите спросить: женат ли?
—◦Нет. Но мне все равно интересно.
—◦И да и нет… Когда переезжал сюда, жена отказалась. Осталась.
