Виктор Шкловский - Энергия заблуждения. Книга о сюжете
Это тронуто, это затронуто, так задано с самого начала романа.
Это роман поиска.
Другое бытовое и как бы обычное начало с героем Ордынцевым, будущим Левиным, показанным прямо на сельскохозяйственной выставке, тоже было неожиданным: туда господа редко заходили.
Так же редко они заходили на каток.
Левин встретился с Кити Щербацкой на катке, и он счастлив, когда она предложила ему «кататься вместе». Он сам умеет кататься, он чемпион катанья.
Он может сбежать по деревянной лестнице, не снимая коньков, и сразу поехать. Он удивляет нас своей жизненностью, своей несхожестью с другими.
Несчастье Левина то, что Кити, а он ее знает почти с детства, на его предложение, на предложение любви, отвечает ему странным ответом: этого не может быть. То есть прямо ему указывает, что судьба ее уже решена.
Героиня романа, женщина, имя которой закреплено в названии романа и месте после цитирования из Библии, и после первых строк, и после сна Степана Аркадьевича, – Анна Каренина в чем-то похожа и в чем-то не похожа на своего брата.
Она женщина полноценная, здоровая, но она записана в силу своего интеллекта в другую графу, у нее другое предназначение в жизни.
После этого идет длинное включение Анны Карениной. Мы говорили о том, что она едет из Петербурга в Москву; приближается, как судьба. Ее встречает брат, дается его характеристика, и вдруг она внезапно становится соперницей другой женщины. Она изменяет свое амплуа.
Анна появляется с поезда – та Анна, что начинает свой роман. Она появляется как бог, как судьба; нечто изменяющее судьбы всех.
Тут надо сказать о наружности Анны Карениной. В первоначальных набросках она полная женщина с очень красивыми глазами; она нравится мужчинам и не нравится женщинам; одета вызывающе. Она добра, но она не «ком-иль-фо».
В классическом написании текста романа Анна становится прекрасной, выдержанной, хорошо двигающейся, сильная молодая женщина, чувствующая свое превосходство; несколько снисходительная к своему мужу, именно как к мужу.
Ее внутренний потенциал, ее молодость спрятаны. Она дана в разговоре со старухой, матерью Вронского, старой, довольно именитой также женщиной; она могла стать героиней великосветского романа и могла бы прославить того человека, который в нее влюбится.
Сперва, в черновиках, Каренин старый человек, морщинистый, с красными пятнами на лице, со странными повадками; лишенный уважения, он был бы смешон.
Он выключен из света; Толстой пишет про него, что он выше света.
Он пьет чай, даже прихлебывая. Его появление воспринимается со снисходительным вниманием. Такому человеку надо бы давно изменить. У такой женщины, как Анна, должна быть тень, человек, который ее преследует.
Потом Каренин появляется во второй раз, и вот теперь и Каренин, и Анна Каренина сделаны возвышенными, они созданы для великих столкновений.
Вронский уважает Каренина.
Столкновение Каренина с Вронским – это столкновение крупных людей, обнаруживающих себя неожиданно.
Анна Каренина тоже сталкивается с Кити, но это столкновение большой художественной красоты с миловидностью девочки, которая еще не испорчена успехом: он придет с годами.
Роман начинается с перевоплощения героев. Анна Каренина сразу научается лгать и презирать мужа, она жалеет его, но презирает. Она радуется будущей своей измене. И когда муж после трудной сцены заснул и посапывает носом, жена радуется и говорит: «Поздно, поздно», уже ничего нельзя сделать. Она радуется своему будущему решению.
Она появляется как женщина, не только имеющая право на светское уважение, но и на счастье.
Толстой не скрывает любви как чисто плотской. Анна почти цинична, потому что чувствует себя «голодной» и потому правой. На робкие разговоры о любви, на разговоры – когда будут другие отношения? – она вдруг назначает срок: «Завтра. 4 часа».
Это не цинизм. Это решимость отчаяния.
Потом, уже потом в романе есть отчаяние Анны Карениной.
Любовь утешает как бы естественно в ее несчастьях. На вопрос Вронского, «счастлива ли она», женщина отвечает: она счастлива, как голодный, которому дали есть.
Над человеком можно смеяться, но нет вопроса у читателя, имеет ли право голодный человек быть голодным. И хотя Каренин умный человек, он говорит, что связь между ним и женой освящена богом, – и это звучит не более как отговоркой.
Немолодой губернатор когда-то женился на молодой княжне.
Она соблазнена полковником.
Он умен, красив, породист.
Бог тут ни при чем.
Он создал Адама и Еву. Это было сделано неосмотрительно для «света».
Роман не укоризнен, а трагичен.
Это роман, в котором счастье женщины показано как счастье мужчины.
В начале «Дон Кихота» Сервантес советуется со своим приятелем, дело идет о вступлении человека в литературу. Сервантес написал уже многое, но не имел еще успеха, и, в сущности, он говорит о мимикрии как о том, что образует внешность.
Сам Сервантес умен, бывал, но тут идет разговор, пересматривание вида книг.
Между прочим, принято делать в книге ссылки, просматривать другие книги и в конце труда давать общий свод. Приятель торжественно говорит, а Сервантес соглашается, что эти колонки ссылок в книге никто не читает.
Больше всего их доводится читать писателю, но это следы мысли.
Ссылка имеет свое место, закрепляет прочитанное в его окружении. Надо опираться на определенный строй мысли, надо давать не только слова, а надо дать координаты. Это хороший обычай. И даже у нас в издательствах нет своих библиотек, нет трудов по библиографии, так что сами они проверить не могут; так вот, мы сделали из этих справок листки, по которым можно проверить цитату, своеобразный документ, который доказывает право на существование книги.
Похоже, что мы ходим, как слепые, все время трогая стену цитаты. Сейчас у меня на столе лежат книги в таком количестве, что будь я даже акробатом, я бы не смог перескочить через стол.
Книги бы меня задержали.
Но они нужны, и хорошо, что их много.
И здесь есть книга, изданная к 100-летию выхода романа «Анна Каренина».
Это книга Э. Бабаева «Роман и время» издания 1975 г.
Книга хорошая. Ссылок много; убежден, что они все проверены.
Но роман рассматривается вразброд. Расписывается по адресам на куски.
Каждый кусок, каждая связь романа дается толково, а в то же время действие романа изображается как бы отдельно.
Толстой говорил, что роман – «лабиринт сцеплений»; существуют сцепления, существует лабиринт. Это единство сцеплений. Художественное произведение едино, оно состоит из множественностей, создающих смысловые противостояния.
Белки в лесу едят еловые шишки и, как будто не видя, учитывают жесткие перепонки, поперечинки между зернами.
Но суть для белки все-таки в зернах, что она ищет. Она обгрызанную шишку роняет вниз, на землю, никогда не хлопоча о переиздании этой просмотренной вещи.
Роман «Анна Каренина» – единая вещь, единство, построенное на противоречиях. Единство множества.
Именно поэтому Толстой говорил с гордостью об архитектуре романа.
Архитектура романа связана с архитектурой времени.
Щербацкая, женщина древнего рода, мать семейства, сейчас не знает, как надо выдавать дочерей.
Она знает, что во Франции женщина сама устраивает свою судьбу.
В Англии браки устраивают родители.
А вот как это дело производится в Москве в том году, как это происходит, когда она здесь и думает об этом, она не знает.
Дело в том, что в России все переставилось, перевернулось и никак не могло уложиться.
Сильный, гордый своим родом, философски образованный, хозяин прекрасного имения, Константин Левин видит, что все перевернулось. Он не знает, как это уложится. То строение, в котором находится сущность жизни, движение жизни, о которой его брат Николай говорит, обращаясь к младшему любимому брату: «Ты взял старую идею, выбросил сущность, думал, что она, идея, твоя».
Левин рассердился, вернее, рассредоточился, потому что сказано правильно, и понял, что этого правильного он не знает.
В конце книги Левин говорит, что есть целый порядок ссылок, порядок понятий; он знает, что солнце не закатывается и не встает.
Он знает, что звезды движутся не так, как это кажется, если смотреть с земли.
Он не прищуриваясь видит элементы древней опровергнутой картины.
Каждое утро встает солнце.
Вечером оно заходит.
Когда-то это было не только видимым, но и понятным. Это было началом астрономии.
Левин хочет увидеть мир таким, каким он всегда был, но он знает, что для этого надо прищуриться.
Мир движется не по тем законам, которые он знает.
Архитектура романа Толстого в том, что он ищет нравственные законы мира.
Мир изменяется.
А он хочет увидеть неизменяющееся. Дается в самом конце романа Левин, уже женатый, постаревший человек.
Он говорит, что он будет жить так, как живет.
