Альберт Мифтахутдинов - Закон полярных путешествий: Рассказы о Чукотке
— Не думал я. Прости, Сергей…
— Ладно, я пошел, помогу ей принести ведро, а ты растопи печь.
Они вернулись веселые, раскрасневшиеся. Печь уже загудела. Юлия принялась хозяйничать.
— Можешь представить, Юля, — пытался снять напряжение Сергей, — этот геолог ни разу не видел моржового лежбища!
— Ну уж! — не поверила она. Для нее в это поверить было так же странно, как в то, что Павлов никогда не видел корову.
Все-таки телепатия существует, и Павлов спросил:
— Чего ж тут особенного? А вы корову видели. Юля?
— Видела. У нас в селе их целых четыре. И два быка. Один хороший, а второй на коров и не смотрит. — Она хихикнула и засмущалась.
Павлов не понял, хотя и заметил, что у Сергея и Юлии хорошее настроение.
— Можно, Юля? — спросил Сергей.
Она кивнула.
— Были тут две телочки и бычок. Ну, молока-то не видели, пока бычок не подрос и те не отелились. А чтобы время не терять, председатель выписал быка-производителя с материка, породистого, чуть ли не с ВДНХ. В копеечку влетел, между прочим. Быка привезли, а как доставить? Судно на рейде, плашкоутов нет. Вон какие берега — скалы, никаких причалов. Это сейчас хорошо: свои плашкоуты, а тогда, пять лет назад… Догадались вызвать вертолет. Запеленали быка и — на подвеску. И вот в подвешенном состоянии, через бушующее море, под оглушительный рев вертолетных винтов, через скалы, в тундру, подальше от поселка у зверофермы его и опустили. С тех пор ему не до буренок…
— Стресс называется, — уточнил Павлов.
Все дружно засмеялись.
— Лежбище я сегодня вам покажу, — пообещала Юлия. — А моржатину вы ели когда-нибудь?
— Нет, — сказал Павлов. — Сергей обещал угостить, но в столовой не было. Теперь после охоты.
— Завтра будет погода хорошая, и будет охота, — сказала Юлия.
— Зато я конину ел, ага! А вы нет. В Башкирии на практике. И кумыс пил.
— Коней жалко, — вздохнула Юлия. — Они такие красивые.
— Некрасивых животных нет. Главное — как приготовить, — твердо сказал Павлов.
— Да ты просто страшный человек, Павлов! — заводил его Сергей. — Бармалей какой-то!
— Нет, — вступилась Юлия, — на Бармалея он не похож.
— Не тянешь ты, старик, на Бармалея, не тянешь. Но ничего, у тебя все впереди. Поживешь тут в тундре с недельку — и можно в Африку выпускать.
— А что? Конина очень вкусная… — гнул свое Павлов.
— А ты лошадь Пржевальского ел? — в упор спросил Сергей.
— Чего?..
— Держите, — протянула Юлия банку консервов. — Для вас приберегла. Еще с прошлого завоза осталось. Открыть?
Павлов оторопел. Это была банка консервированной конины.
Кулинарные изыски Павлова были посрамлены. Сергей же особенно был доволен. Даже он не ожидал такого поворота событий.
— Ну, удружили! Молодцы! — восхитился Павлов. Отступать было некуда. — Сейчас обед сварганим!
— Поберегите, — остановила его Юлия. — Есть свежее мясо. А банка всегда пригодится. На темный день.
— На черный, — смеясь, поправил ее Сергей.
— Включите «Спидолу», погромче, — предложила она, — ветер северный, можно.
— При чем тут ветер? — не понял Павлов. — При чем северный?
— А в том, что, если южный ветер, мы бы и чаю не попили. Дым бы шел на лежбище, как и звуки. А моржи не любят ни дыма, ни шума, — сказал Сергей.
— Чай бы попили. Я в распадке на костре готовлю при южном ветре.
— Место какое-то неудобное, — сказал Павлов.
Юлия деликатно промолчала.
Место как раз было самым удобным. Раньше здесь находился наблюдательный пункт. У эскимосов была даже такая профессия — наблюдатель. Наблюдателем мог стать только знающий человек, который умел читать книгу моря, ветра, облаков. От него зависела судьба охоты, а значит, и благополучие всего стойбища. Он давал сигнал к охоте — и байдары выходили в море. Он говорил «нет» — и никто в море не выходил, даже если светило солнце и на воде — тишь. Человек брал на себя ответственность и за удачу промысла, и за судьбу зверобоев. Надо ли говорить, что это был самый уважаемый человек в поселении, и лучшая часть добычи обычно принадлежала ему. Он не требовал, приносили добровольно. Таков порядок, заведенный столетиями.
Наблюдателем был и отец Юлии, чукча. Обычно он сидел здесь на возвышении, укрытом от ветра китовыми костями и стеной дерна, — место его дежурства. Избушку соорудили после.
Дочери он не мог передать секретов своего дела. Но зато она умеет другое — сторожить лежбище и ухаживать за ним. А районная охотинспекция вошла в договор с колхозом, чтобы тот нашел возможность оплачивать труд Юлии. Колхоз пошел навстречу. Здесь понимали: она — наследница, и это дело ей по душе. А что еще нужно, когда человек выполняет свой долг по призванию?
Павлов смотрел, как Юлия, хлопотала вокруг стола, и невольно залюбовался ею. «А ведь она красива. Все при ней. Интересно, куда теперь попадет ее душа?[9] — подумал ой, улыбаясь. — Ей нужно совсем немножко грима и… хоть сейчас на бал. Вот только охотничий нож, висящий у нее на поясе поверх куртки, который так умиляет меня, придется снять». Как бы почувствовав ход его мыслей, она сняла ремень с ножнами и повесила на гвоздь. Куртку расстегнула. Нож вытащила и принялась разделывать мясо.
— Пока будет готово, можете полакомиться. — Она бросила на стол связку сухих лахтачьих кишок, ломтики вяленой оленины, юколу, принесла нерпичий жир.
Сергей охотно начал все по очереди дегустировать, подавая пример Павлову. Тот тоже все попробовал, но от жира отказался.
— На любителя, — сказала она и поставила на стол тарелку с остатками сырой оленины. — Вот только хлеб черствый, не успела запастись. Можно и галеты, кто любит. — Она выложила несколько пачек.
Мужчин второй раз приглашать не понадобилось.
— Ну вот и все.
На столе появилась сковорода мяса, жаренного по-чукотски.
Павлов все еще изучал Юлию, а в Сергее проснулся репортер.
— А что-нибудь для нас, для газеты, есть интересное? — спросил он.
— Да ничего, никаких событий. Тихо все… Вот только моржа мертвого выбросило на восточном мысу. Он был ранен, умер в воде — его и выбросило. Стреляли из десятизарядки, охотники определили… А у нас таких, винтовок нет. Кто стрелял? Так и не знаем… Много нехороших людей ходит по тундре, поди узнай…
— Наши не могут, — встрепенулся Павлов. — Геологи не имеют такого оружия. И у нас нет на побережье партий. Все в тундре.
— Я и не говорю, что ваши… А кто?
Только сейчас Павлов заметил в углу охотничий карабин.
— Калибр восемь и два? — спросил он.
Она кивнула.
— Хорошая машина, — вздохнул Павлов. — Но у нас лучше, семь пятьдесят шесть.
— Из этого тоже — хоть моржа, хоть медведя, — махнула она.
— Она у нас такую кашу три года тому назад заварила, — объяснил Сергей Павлову, — до сих пор кое-кто забыть не может.
— Не я одна, — скромно сказала Юля. — И вы тоже. Без вашей газеты я бы и не справилась.
А вот что было. Самолет ледовой разведки пролетел на малой высоте над лежбищем Кымынэй, хозяйкой которого и была Юлия Векет. В панике моржи бросились, давя друг друга, в море.
Векет записала номер самолета, число и время. Дала знать Сергею. Колхозная комиссия составила акт. Прилетел Сергей. Он помог Юлии написать статью «В защиту моржей». Статью перепечатала областная газета. Тут и началось! Областная охотинспекция подала в суд. Суд, изучив материалы следствия, взыскал с авиапредприятия шестьдесят тысяч рублей штрафа. А члены экипажа были оштрафованы на сто рублей каждый.
В горячке споров авиаторы подали встречный иск, обвиняя журналистов районной газеты в необъективности, профессиональной недобросовестности и чуть ли не в публикации сведений, порочащих доброе имя авиаторов.
Суд, изучив материалы дела, дополнительно за попытку дискредитировать работников прессы и автора статьи присудил авиапредприятию еще один солидный штраф.
Тут уж терпению авиаторов настал предел, и они решили повидаться наконец «с этим Векетом» и свести счеты.
Прилетели в село.
Каково же было их удивление, когда они увидели спокойную миловидную девушку! Но таким гневом пылали ее глаза, что члены делегации тут же «сменили курс» и принесли извинения. Авиаторы отпили с Юлией чаю в ее доме, а молоденький бортрадист сбегал к вертолету и вернулся с большой тяжелой связкой вяленой сельдятки, двумя копчеными нельмами и флягой спирта.
— Это вам, Юля. У вас такой рыбы нет. Это якутская. И спирт пригодится. В тундре очень помогает, от холода.
Когда чаепитие закончилось и все пошли к вертолету, бортрадист задержался:
— Будете в Якутии — заходите в гости. Обещаете? Честно? — Он снял с руки часы: — Возьмите на память. Прошу вас. Только тут время московское.
