Владимир Муссалитин - Восемнадцатый скорый
Придя домой, Сергей по привычке заглянул за шкаф, где уже вторую неделю пылился его самолет. Он собирался как-нибудь на досуге заняться им, но теперь потерял к нему всякий интерес. Сергей не хотел, чтобы кто-нибудь в классе знал о его занятии. Не для выставок же собирал он самолет, не для того, чтобы похваляться им. Да и нужен им его самолет? Поглазеют и забудут.
Сергей вздохнул, разобрал самолет и запрятал его в картонную коробку под кровать. Подальше от глаз.
В коридоре раздались легкие шаги матери.
— Ну как ты тут? Не умер с голоду? — спросила она с порога.
Мать была чем-то взволнована. Сергей редко видел ее такой.
— А я в военкомате, сынок, была. Военком вызывал. — Она присела на табуретку. — Тебе пенсию за отца прибавили. Из Москвы бумаги пришли.
У Сергея запершило в горле. К чему эта пенсия! Лучше бы отец был живой. Но таких ребят, у кого остались в живых отцы-фронтовики, в классе было немного.
IV
Каждую осень, начиная с пятого класса, их посылали в колхоз убирать картошку. И поэтому Сергей не удивился, когда Анна Михайловна сказала, что завтра они на целую неделю уезжают в Ледно помогать колхозу. Все радостно зашумели, закричали, обрадовавшись неожиданной вольнице, перемене места.
В восемь утра собрались у школы кто в чем, одевшись похуже, с ведрами в руках. Тут же подкатили два грузовика — за теми ребятами, которым надо ехать в дальние колхозы «Власть труда» и «За мир». Девятиклассники быстро, словно боясь того, что в последнюю минуту могут дать отбой, овладели грузовиками.
— Житуха ребятам, — сказал Баранов. — Целую неделю домой не приезжай.
— Завидуешь? — спросил Сергей.
— А ты, что ли, нет?
В отличие от счастливчиков из девятых классов, им — восьмым «А» и «Б» — достался колхоз «Новая жизнь» — в пяти километрах от поселка, куда их и повели толпой во главе с двумя классными руководителями, Анной Михайловной Маховых и Александром Александровичем Савченко — молодым очкастым преподавателем физики, прозванным ребятами Шуриком в квадрате. Сергей хорошо знал ледненский колхоз. Он почему-то даже был уверен, что их вновь определят в бригаду Уварцева — горластого, ряболицего, с деревянной ногой.
Так оно и случилось. Уварцев, сняв старую мятую кепку, переместив тяжесть со здоровой левой ноги на правую, деревянную, радостно, как старых знакомых, приветствовал их.
— Приехали работнички. Ну айдате.
И зашкандылял вперед, словно циркулем, промеряя своей деревянной ногой поле, очерченное вдалеке низкорослыми молодыми лесопосадками, что жались вдоль двухпутной железной дороги.
Борозды были распаханы, и на них свежо лежали крупные матовые клубни. Каждый стал у своей борозды, и началось веселое соревнование. Кто быстрее, кто раньше прогонит борозду. По прошлому опыту Сергей знал, что так в охотку бывало лишь в первый день. Потом однообразная работа всем наскучит, надоест. Ребята начнут понемногу терять к ней интерес, а затем и откровенно противиться — обращая работу в забаву, перебрасываясь за спиной учителей картошкой.
Сергей быстро прошел свой ряд. И принялся за второй. День был безветренный, теплый, хотя октябрь перевалил на вторую половину. Обычно в эту пору у них холодало, бывало, и снег ложился, а тут будто и не собиралась приходить зима, — «на лодыря осень», говорила мать. В уборку все дело стопорилось из-за погоды, а тут стояли редкие, сухие, теплые дни.
Сергей сбросил фуфайку, прислушиваясь к тому, как глухо падают в ведра на соседних бороздах тяжелые клубни. Крупной, хорошей уродилась колхозная картошка.
Работу Сергей делал машинально, бросая в ведро одну картофелину за другой, поглядывая по сторонам, отыскивая знакомых, прикидывая, как далеко ушел от них. Ребята разбрелись по всему полю. Свои перемешались с чужими. На соседней борозде подбирала картошку новенькая девчонка из восьмого «Б», приехавшая в поселок недавно и запомнившаяся Сергею непривычными для здешних мест именем и фамилией — Рита Опалейко. Была она дочерью высокого тучного лесничего, ходившего всегда в защитном кителе с широкой орденской колодкой, в галифе с кожаными нашлепками. Молва о каждом новом жителе разлеталась по поселку быстро. И Сергей знал, что лесничий — бывший командир кавалерийского полка. «Это ж какая должна была быть у него лошадь!» — весело думал Сергей, представляя огромного тучного лесничего в его полном кавалерийском обмундировании. И верхом.
Ребята также рассказывали, что в доме лесничего по стенам висит с десяток самых различных шашек.
Уважение к лесничему, к его многочисленным боевым наградам Сергей всецело перенес и на дочь, которая среди других девчонок выделялась застенчивостью. И это Сергею нравилось.
Ему хотелось заговорить, познакомиться с ней, но он не знал, с чего начать, о чем спросить. Все вопросы казались ему неуклюжими, дурацкими. Такие вопросы даже стыдно было задавать, не то чтобы отвечать на них.
«Нет, пожалуй, ни к чему это», — решил он, не сводя глаз с Риты, которая легко управлялась со своей бороздой. По ее быстрым, энергичным движениям было видно, что работа эта для нее привычна, знакома. Подхватив полное ведро, склоняясь немного набок, помахивая в такт шагам свободной рукой, Рита заспешила к бурту. Высыпав ведро, весело подпрыгивая, вся легкая, быстроногая, в синеньком тонком трико, в белой косынке, она побежала к своему ряду.
Сергей к ужасу и стыду заметил, что соседка уходит вперед. Наметившийся небольшой разрыв с каждой минутой увеличивался. Ему не хотелось уступать. «Догоню, догоню», — подхлестывал он себя, рывками перебрасывая вперед ведро, торопливо подхватывая клубни.
Свое ведро он теперь нагружал сполна и, чтобы выиграть время, расстояние до бурта преодолевал широкими прыжками. Соседка вроде бы и не смотрела в его сторону, но Сергей-то догадывался, что она тайком наблюдает за ним. И от этого работал еще яростнее, злее, упрямо сокращая разрыв. Когда наконец он поравнялся с Ритой и, обрадованный этим, украдкой счастливо смахнул пот со лба, она словно бы невзначай обернулась, и Сергей поймал в ее глазах веселое любопытство. Ее кроткий взгляд словно бы подтолкнул его. И он, уставший от этого быстрого темпа, заданного ею, решивший было немного передохнуть, вдруг ощутил в себе новые силы, почувствовал, что сможет без передышки гнать до самого конца свой ряд.
Борозды они закончили одновременно. «Интересно, что она думает обо мне?»
Парни и девчата у них, в школе, как правило, начинали встречаться между собой с восьмого класса. Так что, выходит, самое время. Чем он хуже других? Конечно, он не такой красавец, как Валерка Херувимов из восьмого «Г», о котором шепчутся девчата, утверждая, что он похож на Раджа Капура, но не всем же быть красавцами. А так он парень как парень.
Сергею стало казаться, что Рита догадывается о его намерении. Он решил, что за неделю, которую им предстоит провести на колхозном поле, найдет предлог, чтобы познакомиться с ней. А если кто-то опередит его? Эта мысль обожгла Сергея. Да тот же Валерка Херувимов. Недаром он хвастался победами над девчонками, утверждая, что назначить свидание любой — пара пустяков. Он даже предлагал на спор. Видя откровенные симпатии девчат к Херувиму, который вполне оправдывал свою фамилию, никто не решался спорить.
— Ой! — услышал Сергей испуганный крик и обернулся.
Лицо Риты было бледным.
Сергей в два прыжка оказался рядом с ней.
У самых ее ног, распушив веером хвост, лежала хорошо знакомая «крылатка». Сергей опустился на корточки перед миной, пристально вглядываясь в тронутые ржавчиной бока. Пустая, наверное? Откуда ей быть заряженной? Поле уже тыщу раз пахали, перепахали. Заряженная давно бы рванула…
Сергей осторожно поднял мину.
— Что ты делаешь? — вскрикнула Рита. — Оставь. Убьет!
Мина была тяжелой. Холодея нутром, Сергей растерянно посмотрел по сторонам. Как быть с этой дурацкой штукой? Сергей перевел взгляд на Риту. У той дрожали губы.
— Ничего, — сказал он как можно тверже, стараясь подавить неожиданно подступивший предательский страх. — Отойди! Подальше отойди. Слышишь?
Но Рита не двинулась. До нее, видимо, не доходили суровые приказы. Не давая себе отчета, Сергей тяжело качнул мину.
— Ложись, — крикнул он и швырнул мину на пустую борозду.
Он ждал страшного взрыва, но его не последовало. Сергей осторожно поднял голову. Перед лицом тихо качалась сухая былка паслена. Рядом зашевелилась Рита.
Он встал, протянул ей руку, но в ответ услышал всхлипывание.
— Ты чего? — спросил он, отряхивая с коленей землю.
— Ничего, — глотая слезы, ответила она.
К ним уже бежали ребята. И между ними беспокойно колыхалось грузное тело Анны Михайловны.
