Росток - Георгий Арсентьевич Кныш
Григорий понял, что и его нейронные сети были задуманы именно здесь. Точно так же, как и другие разработки, над которыми ломают головы коллеги в молодых научных центрах страны — на западе и на востоке, на севере и на юге.
Если мысль застаивается, то она умирает. Поэтому и группы приезжих возле проходной... Они тоже что-нибудь почерпнут здесь, тоже что-то увезут. И, конечно, не только увезут, но и что-то свое оставят...
Впечатлений было много. В них надо было разобраться, разложить их «по полочкам», проанализировать. Для этого подвернулся удобный случай — Душин уехал на два дня в Чехословакию. И у стажеров появилось немного свободного времени.
Григорий пошел в конструкторское бюро. Его заинтересовали компьютеры-горошины. Еще не доведенные до совершенства, они уже сейчас были способны на многое — анализ, переработку информации, ее оценку, принятие простейших решений.
Григорий не утерпел, сказал, что в их Проблемной лаборатории тоже кое-что делается, упомянул нейронные сети.
— Э, голубчик! — откликнулся пожилой конструктор, которого все почтительно называли Сан Санычем. — В век кооперации и всеобщего планирования науки зачем вам это? Пройденный этап. Через какой-то месячишко пришлешь заявку, и я сам тебе вышлю пяток таких вот драже. Поместишь их в исполняющие механизмы. И пусть трудятся...
Возвратясь в общежитие, Григорий по свежей памяти записал свои наблюдения в толстую тетрадь, чтобы ознакомить с ними коллег Проблемной лаборатории после стажировки.
...На третий день вернулся из Чехословакии Леонид Никонович, и работа семинара возобновилась.
Душин привел стажеров в зал, где была установлена цифровая вычислительная машина нового образца. Точно такая монтировалась и в Проблемной лаборатории. Все разбрелись по залу. Душин и Савич остались вдвоем.
— Если даже ничего нового не искать, а использовать в экономике уже найденное математикой, то практически без капитальных затрат наша экономика может получить столько, сколько дадут капиталовложения за целую пятилетку. Понял, Григорий Васильевич? — Душин сел на черное поворотное кресло. — Я немного забегаю вперед. Однако ты мне показался... Как бы тебе сказать? Схватываешь суть дела с первого слова. Вот взгляни на условия задачи. Из Москвы прислали. Там с этим заданием справились, а я никак не могу повторить расчеты. Мне намекали, дескать, обратись к машине, она подскажет. — Душин положил на подлокотник длинный лист серой телетайпной бумаги с отпечатанным столбиком формул. — Интересный вариант. Наши математики говорят, что он имеет «овражный» характер. Видел когда-нибудь на поле обычный, размытый дождями, поросший травой, с боковыми ямами-отростками, с извилистым дном овраг? Ну так вот... Подобная задача... Вдоль некоторых направлений функция изменяется очень быстро, на несколько порядков быстрее, чем в других направлениях. И трудности тут для математики такие. Представь себе, что ты выходишь в какой-нибудь точке на склоне. Овраг причудливо извивается. Но как? Этого ты не знаешь. Все его изгибы скрыты за поворотами. А где-то на дне оврага имеется углубление, и тебе необходимо его найти. Ты можешь наблюдать окрестности только с той точки, где пребываешь. Как же строить алгоритм поиска минимума?
— Умный человек подумал бы, осмотрел местность и шаг за шагом спустился бы на дно оврага, — неуверенно начал Григорий. — Очевидно, по дну течет ручей по направлению к впадине, где собирается в лужу или в озерцо.
— Слушай, Григорий Васильевич, я в тебе не ошибся, — улыбнулся Душин. — Сообразительный мужик! Железная логика. На первом этапе и я так делал. А какое ограничение ждет тебя при спуске?
— Разве что крутизна склона. Карабкаться по нему или идти спокойно, считая шаги...
— Вот-вот! Считая шаги! Именно это... Шаги. Один — длиной пятьдесят сантиметров, другой — семьдесят...
— Может, мне к ногам сантиметр привязать, чтобы шаги были одинаковыми? — сердито буркнул Григорий.
— На какие только жертвы и неудобства не идет исследователь! И сантиметр привяжем, и ползать по склону будем... Короче, непросто опуститься на дно оврага, следуя за изгибом. Шаг — определенной длины. Если овраг узкий, ты можешь просто перешагнуть его, не заметив...
— Здесь курят? — Григорий достал пачку сигарет.
— Не терплю табакуров, — поморщился Душин. — Особенно запах от них... А дым... Иногда даже приятно... Кури. И давай продолжим наш «градиентный» в кавычках разговор.
Савич закурил:
— Почему градиентный? Да еще в кавычках?
— Потому, что ты плохо изучал латынь в институте, — кольнул незлобиво Григория Душин. — Мера возрастания или ниспадания в пространстве физической величины на единицу длины — вот тебе и градиент. Итак, согласно с задачей, каким будет твое поведение? Сделаешь шаг вниз в направлении наиболее крутого спуска. Градиент?
— Да. Дальше...
— Снова осмотришь местность, и снова шаг по наиболее крутому склону? И так будешь идти до тех пор, пока не спустишься на дно?
— Конечно, просто. Понятно. Доходчиво. Зачем огород городить?
— А ты твердо уверен, что достиг дна? А если эта узкая, слишком узкая ущелина и протиснуться в нее трудно? Если наш шаг не может быть очень коротким? Вот тут и вся суть работы с машиной. Свой шаг ты должен сопоставить с так называемым шагом машины. С величиной, меньше которой твоя электронная помощница просто не справится.
— А я слыхал о всесилии вычислительной техники...
— Всесилие до определенных пределов. Как и в нашем случае... Если овраг слишком узок, ты просто перешагнешь через него, так и не достигнув дна. И все будет повторяться сначала.
— Почему же сначала? Не понимаю! — Григорий сделал глубокую затяжку дыма. — А-а... Остановка, выбор направления, шаг... И я снова перешагиваю овраг. Мотаюсь как маятник, а дно — тю-тю!
— Кумекаешь. Уловил суть, — сдержанно похвалил Душин. — Я составил такую же программу, как и москвичи. И осечка! Правда, машины разные.
— Значит, решения нет?
— Есть! Они же добились... Давай поразмыслим как обычные обыватели.
К ним подошел дежурный техник с красной повязкой на рукаве. Какой-то заспанный и удивительно спокойный. «Безынерционный», как назвал его потом Душин. Без инерции. Никакого заряда, никакой энергии в нем не было заложено.
— Снова простаиваем? А что я должен отмечать в рапортичке? Ценное оборудование используется на ноль целых и ноль десятых процента?
— Послушайте, уважаемый... — сдержанно произнес Душин. — Мне отведено время для
