Гусейн Аббасзаде - Трудный рейс Алибалы
Разговоры смолкли, и все взоры обратились на Мовсума Велизаде.
Сапожник Эюб просто воспрянул духом, так как был совершенно уверен, что на поминки пришел шейх-уль-ислам, а это была великая честь — сидеть в одном обществе с такой уважаемой личностью. От восторга он, казалось, потерял дар речи; прервав свой разговор, он уже не стал возобновлять его и молчал, как молчит рядовой солдат в присутствии старшего начальника. Казалось, он даже и сидит по команде «смирно», готовый выслушать любой приказ.
Пришедшим подали чай. Кебле Меджид опустил в стакан Мовсума Велизаде дольку лимона, придвинул к нему тарелку с халвой.
Некоторое время царило молчание, словно люди воды в рот набрали. Мовсум Велизаде заметил: все ждут, что он скажет. Значит, надо что-то сказать. Он вытер носовым платком губы, легонько кашлянул и обратился к Алибале:
— Чем страдала покойница?
— Врачи говорят, у нее случился инфаркт.
— Инфаркт — тяжелая болезнь. Как говорят в народе — модная болезнь. Болезнь века. Многие, к сожалению, умирают в последнее время от инфаркта. И от рака.
Эюб словно только и ждал, когда Мовсум Велизаде заговорит. Заговорил, и это для Эюба прозвучало как сигнал — он открыл рот, и его понесло:
— Конечно, каждый, кто появился на свет, рано или поздно, должен умереть, покинуть этот бренный мир. Обидно только, что люди уходят из жизни не от старости, а из-за болезней. — Он повернулся к Мовсуму Велизаде: — Хотя мне и трудно говорить в присутствии такой многоуважаемой личности, как вы, я все же рискну сказать. Есть в народе такая притча. Говорят, когда аллах назначил Азраила на должность собирателя человеческих душ, Азраил воспротивился. «На свете столько людей, и род человеческий продолжается, — ответил он аллаху. — Не хочу впадать в грех, забирая души всех живущих, да с этим делом мне и не справиться». На что аллах сказал: «Об этом не думай. Я каждому пошлю болезнь, и все будут умирать, но не сразу»… Сейчас люди в большинстве умирают от всяких сердечных болезней и от этого проклятого рака. От сердечных все же есть лекарства. А рак лечить пока не научились. Режут и зашивают — после этого человек умирает еще быстрее. Конечно, научатся рано или поздно лечить и рак, но к тому времени болезнь унесет многих.
Кебле Меджид, перебирая перламутровые четки, сказал:
— Это все так, Эюб. Вместе с тем многое зависит и от самого человека. В жизни много чего случается, только из-за всего не стоит выходить из себя, нельзя все принимать к сердцу. По возможности надо смотреть на все спокойнее и проще. Правда, нельзя и равнодушным быть, нельзя быть беспечным. — Он говорил, глядя на Велизаде. — Один из моих внуков как-то учил наизусть стихотворение одного нынешнего поэта. Две строки этого стихотворения дошли до меня, и я их тоже запомнил. Когда заходит разговор о жизни, я вспоминаю эти золотые слова, хотя их и сказал современный поэт. Он сказал: «Каждый, кто не доживет до ста лет, сам виноват в этом». В сущности, ведь так оно и есть: надо управлять собой, надо беречь здоровье.
Слушая Кебле Меджида и изредка посматривая на Алибалу, Мовсум Велизаде подтвердил:
— Очень верные слова. Человек должен следить за своим здоровьем, ибо где тонко, там и рвется. — И, чтобы отвлечь Алибалу от тяжкого раздумья, спросил: После возвращения из рейса вас не вызывали к начальству? Ничего не говорили?
— О чем, Мовсум-муаллим?
— Я послал начальнику вашего управления письмо.
— Нет, Мовсум-муаллим, не вызывали. После того рейса я еще не был на работе. В управление зашел один раз, просил отпуск в связи с болезнью Хырдаханум. А что за письмо, если не секрет?
Эюбу не понравилось, что Алибала, обращаясь к Мовсуму Велизаде, называет его «муаллим». «Что он говорит, какой еще „муаллим“? Человек на таком высоком посту, а он ему — „муаллим, муаллим“, как любому захудалому педагогу. Это же шейх-уль-ислам, понимать надо! Совсем рассудка лишился старик!»
Мовсум Велизаде кратко рассказал собравшимся о своей поездке в Москву, об истории с утерянным портмоне, о том, что вся работа проводников, особенно Али-балы, достойна похвалы, и он написал об этом начальнику управления дороги.
Алибала никак не ожидал, что Мовсум Велизаде заведет сейчас такой разговор, — ведь в другое время он ни за что не заговорил бы об этом. Но он не знал, что Велизаде умышленно рассказал эту историю, чтобы еще раз подчеркнуть перед собравшимися благородство Алибалы и тем самым хоть немного подбодрить и поддержать его в тягостные дни. И, надо признать, история, сдержанно рассказанная Мовсумом Велизаде, произвела на всех приятное впечатление, только сам Алибала никак на нее не реагировал, словно слушал рассказ о ком-то постороннем. Зато Агадаи повел себя так, словно он до сих пор дремал и его только что разбудили, поднеся к носу нашатырного спирта. «Ну что за странный человек этот Алибала! Подробно рассказал о том трудном рейсе, а о такой замечательной истории ни гугу! Правда, он с детства такой: никогда сам ничего не расскажет, каждое слово хоть клещами из него выдирай. Не то что Эюб говорит и наговориться не может. Эюб разговорчив сверх всякой меры, а этот, наоборот, молчалив словно камень. Сложить бы эти черты да разделить между ними поровну, вот было бы два настоящих человека!»
Агадаи собирался сказать что-то на этот счет, но Эюб, видя, с каким вниманием и интересом слушали присутствующие рассказанную Мовсумом Велизаде историю, тоже решил щегольнуть перед «шейх-уль-исламом» своей осведомленностью обо всем на свете и заговорил почему-то о Бермудском треугольнике, о котором где-то когда-то от кого-то слышал. А среди собравшихся были люди, ничего не слыхавшие об этом странном уголке планеты, и они с интересом слушали его. Вдохновленный этим вниманием, Эюб пришел в экстаз.
— Вот и верь, когда утверждают, что в наше время чудес не бывает, уверенно заявил он. — Ну, если это не чудо, то что же, по-вашему? Корабли, проплывающие там, самолеты, пролетающие над этим местом, вдруг исчезают. Как говорят, ты не ударил, я не упал, а что же случилось? Как объяснить? Очень загадочное место этот Вермутский треугольник, расположенный недалеко от Америки.
Асадулла-киши, несколько глуховатый, переспросил:
— Как ты назвал это место?
— Вермутский треугольник.
Асадулла-киши не мог сдержать смех.
— Мир праху твоих родителей, молодой человек! Вермут — это сорт сладкого вина, кто пьет, тот эту марку хорошо знает, очень крепкое вино. А около Америки расположены Бермудские острова, около ста пятидесяти небольших островов. Бермуды. Они так расположены, что образуют треугольник, и это место называют Бермудским треугольником.
Эюб не растерялся.
— Бермуд или вермут, какая разница, слова схожие, немудрено перепутать, сказал он. — Да, так вот, когда через этот Бермудский треугольник проходят корабли, некоторые из них бесследно исчезают.
Старик, сидевший напротив Эюба, удивленно воскликнул:
— Да не может быть! Какой-нибудь предмет на воде остается же!
— Почему не может быть? Ну, исчезновение пароходов еще кое-как можно объяснить: океан глубок, пароход ушел на дно, и конец. Ну, а что вы скажете о самолетах? Летит себе в небе над этим местом — и вдруг нет его. Вот оно, настоящее чудо! Даже птица не может пролететь там безнаказанно. Один английский капитан, проплывая на своем пароходе в тех местах, увидел, что огромное животное, похожее на дракона, высунуло голову из воды и жует большого кита. Это чудовище было занято китом и не обратило внимания на пароход, и только поэтому пароход ускользнул, а капитан живым-невредимым вернулся на родину и рассказал всем эту историю. С тех пор ученые пришли к выводу, что именно это животное проглатывает пароходы и самолеты, проходящие через Бермудский треугольник.
Старик, сидевший против Эюба, снова удивленно воскликнул:
— Ну и ну! Вот это животное!.. Да, это настоящее, чудо! Интересно, почему это животное не изловят и не убьют? Сил не хватает?
— Разве это легкое дело? Разве в океане только одно такое животное? Их там полно! Одного убьют — другое появляется. Вот мы волков убиваем? Убиваем. Сколько их перебили, а они все еще не перевелись. Эх, мир велик, в нем такие странные вещи происходят, о которых мы и понятия не имеем! Вот и океан — он ведь пока что сплошная загадка…
— Не сплошная, — не вытерпел Асадулла-киши. — Те, кто ничего не знает о происходящих в мире событиях, не знает тайн природы и поражается, слыша россказни того или иного человека, виноваты сами. У нас издается столько газет, журналов, книг, что, если будем внимательно читать их, не надо даже кончать вуз, столько можно узнать обо всем. И уж во всяком случае не станем слушать тех, кто плетет все, что придет на ум. Простите за сравнение, но иные, как страус, прячут голову и не ведают, что зад торчит наружу.
Старик, сидевший напротив Эюба, возразил Асадулле-киши:
