Владимир Санги - Легенды Ых-мифа
Всё время, пока рассказывал Старший брат своё древнее предание, никто даже не пошевельнулся.
Подвиг босоногого юноши поразил людей. Ещё больше поразил их сам рассказ. Поразил красотой своей.
— Хы! Хы! — выразили люди своё восхищение.
Старшему брату подали воды в тыке — берестяной посуде. Сделал Старший брат шесть больших глотков, трижды глубоко вздохнул и сказал:
— Люди Ых-мифа! Ваш сын ступил на длинную тропу больших и опасных битв.
Путь его лежит через восемь небес на Девятое небо. Путь его лежит через семь морей на Восьмое море. Сколько опасных приключений ждёт его! Если кыс — счастье не отвернётся от него, совершит Ых-нивнг свои великие дела. Пусть гость наш силу набирает. Пусть дух Ночного покоя лаской своей не обойдёт его.
Вокруг стало тихо. Только слышен сап и храп, Дух Ночного покоя опустился и на Ых-нивнга.
Но недолго был отдых Ых-нивнга. Ещё утренняя заря не успела заалеть, как снаружи раздалось: курл-гурл! Проснулись люди, затаили дыхание. А в томс-куты — в дымоход спускается серебряный крюк. Крюк шевелится, живой. Зацепил Младшего брата и потянул кверху. Как ни бился Младший брат, вытащил его крюк в дымоход и утащил в небо.
Опять спускается крюк в дымоход.
Зацепил Среднего брата и утащил в небо.
В третий раз спускается крюк. Зацепил Старшего брата и утащил в небо.
Заплакали женщины и дети, деды склонили головы в тяжкой печали. Юноши схватили копья и луки, но им даже на Второе небо не взобраться.
Один из них стал под дымоход с копьём в руках, крикнул:
— Эй, небо! Опусти ещё раз свой крюк! Возьми и меня!
Но крюк не опускался.
Стали под дымоходом все юноши с копьями, с луками, с саблями в руках, крикнули:
— Эх, небо! Опусти ещё раз свой крюк! Возьми нас всех!
Но крюк так и не опустился.
Тогда вышел в круг Ых-нивнг.
— Я пойду искать ход в небеса.
— Где ты его найдёшь? — спросили люди.
— Не знаю сам. Но пойду искать, — твёрдо сказал Ых-нивнг.
Снарядили его люди, дали копьё и лук тугой. Только сказали:
— На нашей земле много милков всяких. Увидишь двуногих, похожих на нас.
Будь осторожен в дороге. Береги себя.
Привязали люди рода Трёх братьев к спине Ых-нивнга нау — священные стружки, чтобы добрые духи сопровождали Ых-нивнга в опасной дороге.
Вышел Ых-нивнг на морской берег, пошёл куда глаза глядят.
Долго шёл он. А на песке ни одного следа. Только лайки пролетали над ним, и ещё дельфины выпрыгивали из моря, чтобы посмотреть на путника.
И ещё много дней шел он, много месяцев. В траве ли прибрежной жёсткой, в кустах ли колючих кедрового стланика спать ложился на ночь, но только вскинется рассвет многопёрой зарёй, путник вновь продолжал свою дорогу.
Вышел путник к широкому устью реки, увидел людей, похожих на него. У тех волосы в одну косу, халаты из рыбьей кожи с орнаментом на полах. Обрадовался Ых-нивнг встрече, ускорил шаг. А те побросали сети, сели в лодку и переехали реку.
— Милк, наверное, пришёл, — сказал один.
— Уж очень похож он на человека, — сказал второй.
Ых-нивнг крикнул:
— Эй, если вы люди, чего меня испугались, я сам человек!
— Если ты человек, из какого ты рода? — спросил старший.
— Я, как и вы, Ых-миф-нивнг — человек земли! — крикнул Ых-нивнг.
— Вправду, он не милк, — сказал первый.
— У него на спине нау — священные стружки, — сказал второй.
Убедившись, что Ых-нивнг не милк, неизвестные люди пригласили его в стойбище.
— По обычаю нашему, если путник обошёл стойбище, не зашёл в него, обиду великую нанесёт он жителям стойбища.
Погостил Ых-нивнг день, два. На третий отправился в путь. Провожая его, жители стойбища сказали:
— Дальше нет человеческих селений. Только милки, похожие на людей, встретят тебя. Мы с ними издавна бьёмся. Мы потеряли много детей и мужчин-кормильцев.
Долго шёл Ых-нивнг. И вот видит: бегут навстречу трое, похожие на людей.
И одежда людская. Только глаза волчьи — жадные, горящие.
— Это тот самый человек, — сказал один.
— О-о-о, много в нём мяса, — сказал другой.
— Если мы его одолеем, никто на этой земле не будет нам мешать людей забирать, — сказал третий.
Окружили милки Ых-нивнга. И не успел Ых-нивнг натянуть лук, набросили на него толстую цепь, опутали ноги и руки.
— Будем есть его сейчас или поведем в своё селение? — спросил первый милк.
— Надо повести его в наше селение, пусть увидят его другие милки, — сказал второй.
— Покажем его Главному милку, — сказал третий.
Повели Ых-нивнга в густую тайгу. Долго вели. Привели на поляну. Там жилища, похожие на ке-рафы. Вошли в большое жилище. И увидел Ых-нивнг: сидит на нарах старый милк, одноглазый, с большими редкими зубами.
— Хе! Какую добычу добыли! — говорит Главный милк и, довольный, почёсывает круглый живот.
Сбежались милки, разглядывают Ых-нивнга так, как люди разглядывают добытого жирного оленя.
Подходит один милк, хватает Ых-мифа за волосы на темени. Как ни тужился милк, оторвать его от пола не смог.
Подходит второй милк, третий. Все милки пытались поднять Ых-нивнга, но не смогли.
— Х-хе-хе! — доволен Главный милк. — Вот это добыча!
А человек думает: «Неужто я умру, ничего не успев сделать?» — И говорит милкам:
— Как бы вы ни были сильны, нельзя меня поднять: на мне тяжёлые цепи.
Сняли милки с Ых-нивнга цепи. Хотел один милк вновь испытать свою силу, но его опередил человек:
— Съесть меня вы успеете. Но хочу перед смертью раскрыть вам одну тайну.
Милки сдвинулись плотнее, притихли.
— Недалеко от вашего селения есть небольшое, но глубокое пуню — озеро.
Оно пахнет, и от него всегда идёт пар. Вы думаете, отчего это?
Милки переглядываются, молчат.
— Это оттого, что на дне его милки из другого рода жарят на огне мясо неслыханного зверя, вкусного, жирного.
— Хы! Хы! — удивились милки.
— Проведи нас к тому пуню! — сказал Главный милк.
Привёл Ых-нивнг милков к пуню — горячему озеру. Пузырится вода в озере, клубится паром. Повели милки носом — пахнет чем-то.
— Ныряй! Посмотри, что там, — приказал Главный милк одному милку.
Милк нырнул с берега. Ждали, ждали его другие, а он не показывается.
— Он, наверное, не выйдет, пока не сожрёт мясо, — сказал один милк.
— Он всегда был жадный, — сказал второй милк.
И все милки наперегонки бросились в пуню и сварились в нём.
Вышел Ых-нивнг из лесу, снова пошел по берегу моря. Шёл-шёл и остановился: земля кончилась. А вдали в небе — большое отверстие. Видит: в него вереницей влетают лебеди. Пролетают над морем и исчезают в отверстии.
«Наверно, они там зимуют, — подумал человек. — Но как пробраться в небо?»
Думал-думал человек, устал. Лёг прямо на траву, уснул. И во сне явилась к нему муха, та муха, которая прилетала к нему, когда он был младенцем.
Говорит муха: «Позови Ват-нгайхылка — Железного ястреба, покровителя рода Трёх братьев. Скажи ему, что ты идёшь биться с милками, которые утащили братьев на небо».
Проснулся Ых-нивнг, позвал Железного ястреба. Только сомкнулись губы Ых-нивнга, просвистело в воздухе что-то. Глянул Ых-нивнг в небо, видит: гонит Ват-нгайхылк большого лебедя. Пригнал лебедя к Ых-нивнгу. Сел Ых-нивнг на лебедя, полетел в отверстие. А ястреб за ними. Пролетели одно небо, потом второе. Летят дальше. На Четвёртом небе их остановил большой железный волк на девяти железных цепях. Привязан к девяти железным столбам. Кидается волк, цепи звенят, столбы гнутся, вот-вот сломаются. Кидается волк, не пускает Ых-нивнга дальше.
Ударил Ых-нивнг волка саблей — полетели искры, откололось лезвие сабли.
Ударил копьём — копьё притупилось. Не знает Ых-нивнг, как убить железного волка. И слышит голос женщины-мухи:
— Это не просто волк. Это живоё жильё милков. Сами милки в брюхе волка прячутся.
Раскрыл волк пасть. Впрыгнул Ых-нивнг в пасть и очутился в большом жилище. Сидят там старые худые милки: старик и старуха, родители всех милков, гложут гости. Увидели старики милки Ых-нивнга.
— Хы! Мясо свежее пришло! — обрадовался старик.
— Вы меня успеете съесть, — сказал Ых-нивнг. — Сперва я дам вам гостинец.
— Где гостинец? — спросили милки.
— Идите за мной, — сказал Ых-нивнг и вышел из пасти волка.
Только вышли старые милки, налетел на них Ват-нгайхылк, Железный ястреб, выклевал им глаза.
Милки тут же издохли. Издох и железный волк — он не живёт без хозяев.
Сел на лебедя Ых-нивнг, полетел дальше. Долго летел он. Прилетел на Седьмое небо. И там в селении милков увидел: сидят люди, привязанные цепями.
Среди них — три брата. С трудом узнал их Ых-нивнг: милки откармливают людей, как люди откармливают животных, чтобы потом убить и съесть их.
Увидели три брата Ых-нивнга, обрадовались. Но тут же омрачились:
