Леонид Зорин - Ядвига и Тамариск

— Ты уже работал? — спросил он, включая в розетку электробритву.

— Так, немного. Вообще говоря, я вздремнул.

— Конечно, надо выспаться. Бессонница разрушает организм. — Роберт повысил голос, чтобы шум бритвы не заглушал его.

— Но ведь мы работаем и во сне. — Георгий тоже повысил голос. — Мне объяснял это один учёный. Творческая работа происходит даже тогда, когда человек спит.

— Но это не у всех, — напомнил ему Роберт. — Исключительно у творческих людей.

— Само собой, — согласился Георгий. — Так уж мы устроены.

— Поэтому мы живём на износ, — вздохнул Роберт и вынул бритву из розетки. Потом без видимой связи сказал: — Галя — красивая девушка.

Георгий додумал и согласился.

— Девушка она, безусловно, хорошая. И даже чем-то меня волнует. Возможно, в ней есть определённая искренность. И всё-таки я боюсь: для неё все лица уже слились в одно.

— Ты так полагаешь? — спросил Роберт, одёргивая водолазку.

— В этом городе у них страшная турбулентность.

— И заметь, больше всего виноваты девушки. Нету принципов, нету правил.

— Ты собираешься выйти? — спросил Георгий.

— Да, надо сходить на почту. Мне может прийти письмо до востребования. Подкрепиться тоже не мешает.

— Пожалуй, я пойду с тобой.

— Буду очень рад.

Роберт и Георгий закусывали в «Ядвиге».

— Неплохое название — «Ядвига», — сказал Роберт.

— Здесь названия вообще хорошие. Я тут видел одно местечко, оно называется «Тамариск».

— Надо будет туда зайти.

— Видишь, — сказал Георгий, — название тоже имеет значение.

— Всё имеет значение, — сказал Роберт. — Если предприятие питания плохо спроектировано и плохо смотрится, то самый умелый повар окажется бессилен.

— Конечно, кусок во рту застрянет.

— В том-то и дело, — сказал Роберт. — Я однажды хотел соорудить один ресторан, у меня была очень свежая идея.

— Я уверен, что у тебя это здорово вышло б, — сказал Георгий.

— Да, но обстоятельства сложились против меня. Меня все отвлекали.

— Вот люди! — Георгий тяжело вздохнул.

— Дома невозможно работать, — сказал Роберт.

— Тебе надо было уехать, вот как сейчас.

— Надо было, но ничего не вышло.

— Здесь тоже можно наскочить на человека, который ни с чем не хочет считаться, — сказал Георгий. — Я тут жил в прошлый раз с одним соседом, вот как с тобой.

— У Люси Аркадьевны?

— Нет, в другом месте. И там вторую комнату снимал один приезжий.

— Откуда? — поинтересовался Роберт.

— Насколько я помню, из Дербента. Вообще-то он был человек неплохой, не хочу сказать о нём ничего дурного. Но он совершенно не мог понять, что я приехал сюда работать.

— Вот это самое неприятное, — покачал головой Роберт. — Отсутствие взаимопонимания.

Георгий кивнул.

— Он ничего не мог понять. Человек неплохой, сердечный, искренний, но тут была полная несовместимость.

— Чем же это кончилось? — спросил Роберт.

— Кончилось очень неудачно. Я попал под его влияние и не смог работать.

— Я таких людей не понимаю, — сказал Роберт. — Не хочешь работать — не работай, но не мешай работать другим.

— Ему это нельзя было втолковать, — сказал Георгий. — Он даже в этом не виноват. Уж так он устроен.

Приятели молча осушили фужеры.

— Вино не из худших, — сказал Георгий.

— И не из лучших, — улыбнулся Роберт.

— Говоришь, Манаджаров совсем не пьёт?

— Вина? Ни под каким видом.

— Я бы хотел с ним познакомиться.

— Считай, что ты с ним уже знаком.

Внезапно Георгий выхватил из стаканчика бумажную салфетку и что-то лихорадочно стал на ней записывать.

— Тема? — спросил Роберт.

— Тим-там-там, — помурлыкал Георгий, — том-тим-том… Нет, не то…

Он порвал салфетку.

— Жаль, — сказал Роберт.

— Что поделаешь.

— Ничего, — успокоил Роберт, — она не уйдёт.

На улице Роберт сказал:

— Зайдём на почту.

— Ты хочешь отправить письмо?

— Нет, письма я ещё не написал, — сказал Роберт.

— Ах, так ты сам ждёшь письма?

— Очень возможно, что пришло и письмо. Но вообще говоря, я жду перевода.

— Ох, не обольщайся, — сказал Георгий, — из этих учреждений всё очень медленно идёт. Такая волокита.

— Это правда, но я жду перевода от матери.

— Это другое дело, — согласился Георгий. — И письмо от неё?

— Может быть. А может быть, от женщины.

— От какой? Извини, если я задал нескромный вопрос.

— Почему нескромный? От моей женщины.

— Ах, так у тебя есть женщина? — удивился Георгий.

— А у тебя, что ли, нет?

— В таком определённом смысле, пожалуй, нет, — сказал Георгий. — Я знаю, что способен на большее чувство, и немножко сдерживаю себя. Каждый раз при встрече волнуешься: а если это любовь?

— Да, ты должен быть начеку, — сказал Роберт. — Современная девушка может тебя не пощадить.

— Потому я их и опасаюсь, — вздохнул Георгий. — Встретить девушку с устоями — большая редкость.

— Мало в них чистоты, — сказал Роберт.

Георгий грустно кивнул. Помолчав, спросил:

— А как зовут твою девушку? Прости, если это нескромный вопрос.

— Нет, почему же. Её зовут Нонна.

— И в ней ты, надеюсь, не разочаровался?

— Этого я не могу сказать. У неё, конечно, есть достоинства.

— Очень счастлив за тебя, — сказал Георгий.

— Она, разумеется, не вертушка. Этого я сказать не могу.

— Уже немало, — порадовался Георгий.

— Да, конечно. Но есть свои сложности.

— Такова жизнь. — Георгий покачал головой.

— Я, безусловно, к ней привязан и отношусь к ней очень искренне, — сказал Роберт.

— Не сомневаюсь, — сказал Георгий.

— Но мне уже не семнадцать лет, и я вижу некоторые недостатки.

— Надеюсь, они не носят решающего характера? — спросил Георгий.

— Решающего характера они не носят, — задумчиво произнёс Роберт. — Но лучше, конечно, если б их не было.

— Понимаю тебя, — вздохнул Георгий.

— Но могу сказать, что я к ней привязан. Сильно привязан.

— Это очень ценно. — Георгий приподнял указательный палец.

С моря повеяло свежестью. Роберт запахнул плащ.

На почте было довольно людно. Роберт и Георгий встали в очередь. Впереди стояло четверо — двое мужчин и две женщины. Один из мужчин был довольно пожилой человек, все верхние и нижние зубы у него были золотые. Другой был ещё относительно молод. Молоды были и обе женщины. Та, что постарше, была полновата, с лёгким намёком на второй подбородок, с крупными чертами яркого лица; та, что юней, — худенькая, с миндалевидными глазками.

Роберт сказал Георгию:

— Интересно, они все вместе или порознь?

— Наверно, порознь, — сказал Георгий.

— Мужчины могли бы уступить женщинам очередь, — сказал Роберт.

— Да, — кивнул Георгий, — это было бы элементарной вежливостью.

Молодые женщины оглядели их, фыркнули и стали перешёптываться. Золотозубый мужчина посмотрел недружелюбно. Молодой человек, поглощённый разговором с девушкой, выдававшей письма, не обернулся.

Пожилой мужчина окинул приятелей испепеляющим взглядом.

— Ты видел, как он на нас посмотрел? — спросил Георгий.

— Кто?

— Этот, с золотыми зубами.

— Совсем ему нечего на нас смотреть, — произнёс Роберт недоуменно. — Посмотрел бы он лучше на этих женщин. У них уже ноги подгибаются.

— Слушай, — сказал золотозубый мужчина, — ты помолчать не можешь? Эти женщины со мной.

— Как? — удивился Роберт. — Обе?

— Обе, обе, — сказал золотозубый.

— Ты только не нервничай, — попросила его толстушка и успокоительно положила ладошку ему на грудь.

— Простите, — сказал Роберт, — произошло недоразумение. Я думал, что вы стоите раздельно. Надеюсь, ваша красавица дочь меня извинит.

— Какая дочь? — крикнул мужчина, яростно багровея. — Это моя жена! Же-на!

— Поздравляю и вас и её, — сказал Георгий.

— Ребята, отвяжитесь, — сказал молодой человек. Он наконец закончил свои дела и повернулся.

Георгий вскрикнул:

— Арсений!

Молодой человек вскрикнул, в свою очередь:

— Гогочка, это ты?

Георгий и Арсений долго обнимались. Роберт широко улыбался. Женщины перемигивались. Только пожилой мужчина хмурился.

Наконец Георгий отпустил Арсения и сказал Роберту:

— Это Арсений, с которым я жил в прошлом году.

— Ах, тот самый? — Роберт всё понял. — Ты ещё попал под его влияние?

— Вот-вот, — радостно кивал Георгий. — Именно о нём я и говорил. Арсений, дорогой, разреши тебе представить моего друга и земляка. Это Роберт, известный архитектор. Он здесь трудится над проектом. Он создаёт Дворец пионеров.

— Очень, очень счастлив, — сказал Арсений. — Вы друг Георгия, этим всё сказано. А это мой дальний родственник, но близкий моей душе Христофор. Это его очаровательная жена Тамара, а это её не менее очаровательная сестра. Её зовут Нина. Нина, Тамара, это Георгий. Композитор, о котором я рассказывал. Христофор, это Георгий. Это Роберт, знакомьтесь!