Всеволод Иванов - Серапионовы братья. 1921: альманах
С Россией «Библион» связывал не только контакт с «Серапионовыми братьями». Весной и летом 1921 года издательство получило разные предложения из Советской России, но, пока у него не было своего постоянного уполномоченного представителя в Петрограде, решило не спешить с ответами. К несчастью, старания «Библиона» натолкнулись на визовые проблемы, и одновременно советской стороне стало ясно, что предлагаемые финские условия невыгодны, особенно в сравнении с немецкими. Интерес к «Библиону» падал, и все проекты издательства пришлось временно отложить, пока не выяснится экономическое положение.
В сентябре Игельстром еще раз подтвердил, что материал альманаха находился в Гельсингфорсе:
Издание Альманаха № 1 Лит. общ. «Серапионовы братья» передано книгоиздательству «Библион» в Гельсингфорсе.
Гельсингфорс, 8 сентября 1921. А. В. ИгельстромНе зная сложности ситуации, «Серапионы» нетерпеливо ждали появления альманаха. Всеволод Иванов пока не послал своих обещанных рассказов в Гельсингфорс, но в середине сентября он просил Слонимского добавить его жену, Анну Веснину, «способную» писательницу из Пролеткульта, к числу авторов будущего сборника[24]. Всерьез к его предложению, кажется, не отнеслись. В Париже В. Познер радовался сообщению Лунца, что альманах уже давно составлен и продан финнам[25].
Гржебин отказался от издания альманаха «1921» в пользу «Библиона», но к концу лета он опять заявил о своей заинтересованности, может быть из-за неопределенной позиции финнов. На заседании редакционной коллегии Петербургского отделения Госиздата в середине октября рассматривали отношение его издательства от 15 августа о разрешении печатать альманах «Серапионовых братьев». Разрешение дали, бумагу обещали, но название сборника попросили изменить[26]. Очевидно, не хотели, чтобы альманах стал литературным памятником драматического 1921 года.
Для Гржебина разрешение, во всяком случае, пришло слишком поздно. Когда чиновники Госиздата собрались, чтобы с двухмесячной задержкой определиться по поводу ходатайства Гржебина, тот уже укладывал чемоданы, чтобы со своей семьей навсегда покинуть Россию. Вместе с ним поехал и Горький, по совету Ленина временно оставляя свою родину. Конечной целью Гржебина и Горького была Германия, но первой остановкой стал Гельсингфорс.
В столицу Финляндии Горький и Гржебин приехали 17 октября. В местной печати Гржебина назвали представителем «русских бумажных интересов»[27], и Горький подтвердил, что главной задачей их поездки является выяснение возможности печатать труды русских ученых и литераторов за границей — в Финляндии, Швеции или Германии[28]. Через неделю к Гржебину и Горькому в Гельсингфорсе присоединился академик С. Ольденбург с таким же поручением. С русскими гостями несколько раз встречались представители Финляндского университетского комитета — А. Игельстром, доцент В. Мансикка и профессор И. И. Миккола.
Про «Серапионовых братьев» и их альманах Горький, однако, не забыл. В беседе с писателем Ф. Фальковским, работающим журналистом в местной газете «Путь», он явно имел в виду писательскую группу, когда восторженно хвалил молодое поколение русских писателей: «Какая большая литература подымается в России. Громада! Огромные дарования, могучая молодежь. Идет смена. При Доме литераторов работает их отдельный кружок. Силища, скажу я вам! <…> Пишите туда, вступайте в контакт. Там есть большой, огромный писатель. Подымается новая смена…»[29] Вероятно, это Фальковский перепутал Дом литераторов с Домом искусств; для него, живущего за границей, советская литературная реальность была совершенно неизвестна.
«А как с „Библионом“?» — спросил в письме к Горькому Альберт Пинкевич, писатель и общественный деятель, активно работавший в Издательстве Гржебина и в КУБУ. «О „Библионе“ не могу сказать ничего, не видал их», — ответил Горький 27 октября[30]. В тот же день он, однако, встретился с директором издательства, Хяльмаром Далем (Hjalmar Dahl). Тот опубликовал свое интервью с Горьким, но о «Библионе» и о «Серапионовых братьях» в нем не говорится. Предположительно Даль рассказал Горькому о трудном экономическом положении своего издательства, а Горький, со своей стороны, смог сообщить, что в Америке профессор Джером Дэвид обещает достать деньги для печатания новой русской литературы, что Гржебин мечтает возобновить свою издательскую деятельность в Германии и что Госиздат пока не определился насчет печатания книг за границей. Пришлось ждать.
Из Гельсингфорса Гржебин и Горький поехали в Стокгольм в начале ноября. Там Гржебин в интервью сообщил, что так как в Советской России уже невозможно работать, то он решил продолжить свою деятельность в Германии. В начале следующего года он сумел восстановить свое издательство в Берлине, с лета опять печатая книги по советскому заказу. Среди многочисленных книг Издательства 3. И. Гржебина в 1922 году мы, однако, не находим альманах «1921». И когда год спустя советская сторона, опять открыто нарушая всякие договоры, запретила ввоз в Россию книг, изданных за границей, Гржебин потерпел банкротство[31].
В Петрограде «Серапионы» недоумевали. В письме Горькому от 14 ноября 1921 года Слонимский спрашивает, правда ли, что у «Библиона» нет средств и что альманах «1921» вряд ли скоро выйдет, и замечает: «Грустно. Значит ли это, что материал альманаха свободен?»[32] Не получив никаких объяснений, он опять вернулся к этому вопросу в феврале 1922 года: «Как с финским альманахом? Говорят, он у Гржебина. Или нет? Хотелось бы видеть его напечатанным. Мы все думаем, что это, пожалуй, можно»[33]. Это последнее упоминание о «финском альманахе» «Серапионов».
По мере того как «Серапионовым братьям» становилось ясно, что издание их альманаха в Гельсингфорсе вряд ли скоро состоится, они начали планировать новый сборник. На первом их публичном вечере в Доме искусств 19 октября они явно избегали произведений, отданных в Финляндию, читая только те, которые потом вошли в их петроградский альманах. В «Летописи Дома литераторов» от 1 ноября 1921 года сообщалось, что «Серапионовы братья» готовят к печати «ряд альманахов», в том числе один, который скоро должен выйти в петроградском издательстве «Алконост»[34]. В письме от 17 октября к своему другу T. М. Левиту В. Каверин обещал послать «альманах Серапионов» через месяц-полтора[35]. В. Шкловский подтвердил план в статье «Серапионовы братья», напечатанной в «Книжном угле» (1921): «Изд. „Алконост“ имеет в портфеле сборник рассказов серапионов: я надеюсь, что жизнь сборника в этом портфеле не будет долговечной»[36]. Колкость в сторону «Библиона» была вполне понятна.
В апреле 1922 года в петроградском издательстве «Алконост» наконец вышла книга «Серапионовы братья. Альманах первый». В отсутствие Горького ключевой фигурой в работе над книгой являлся В. Шкловский. Тираж был небольшой — 4000 экземпляров, внешность скромной. В альманах вошли новые рассказы Зощенко, Слонимского, Лунца, Иванова, Никитина, Федина и Каверина[37].
Публикация петроградского альманаха «Серапионов», однако, не обошлась без проблем. Содержание пришлось изменить, жаловался Слонимский Горькому. Его рассказ «Дикий» был «сильно урезан», и «Кол», рассказ Никитина, был вообще «выкинут»[38]. Вскоре в Берлине печатается второе издание — «Серапионовы братья. Заграничный альманах» (1922), к которому были прибавлены сочинения Е. Полонской, Н. Тихонова (член группы с конца 1921 года) и И. Груздева. Берлинский альманах вышел не у З. Гржебина, а в издательстве «Русское творчество»[39]. Примечательно, что в эти два альманаха «Серапионов», не вошло ни одно из произведений, выбранных для альманаха «1921», несмотря на то, что некоторые из них уже были отдельно опубликованы в России. Возможно, не хотели нарушать договор с «Библионом» в надежде на то, что «финский альманах» в конце концов все-таки выйдет.
Однако весной 1922 года «Библион» уже прекратил свое существование. Издательство было ликвидировано, и весь книжный склад продан в Берлин. В гельсингфорсском архиве издательства осталось только несколько рукописей неопубликованных книг, среди них и серапионовский альманах «1921». Об их существовании забыли, пока они случайно не были обнаружены в 2009 году
Альманах «1921»«Серапионовы братья» хотели быть голосом своего времени, выражая в художественной форме все виденное и испытанное. Само название планируемого альманаха — «1921» — говорит о тесной связи с текущим моментом. Время было драматическое. Гражданская война закончилась, но большевики еще не окончательно укрепили свою власть. В городах царил голод, и в деревне зрело недовольство. Власти пытались насильственно уменьшить влияние церкви. Новая экономическая политика дала передышку от жесткого военного коммунизма, но одновременно породила неверие в прочность советской власти. В марте вспыхнуло Кронштадтское восстание с требованием вернуться к первоначальным лозунгам революции. Против оппозиции боролись обысками и арестами. Среди интеллигенции многие предпочли уехать — временно, как полагали.
