Иван Истомин - Живун
И это не все. В конце 1987 — начале 1988 годов окружная газета «Красный Север» публикует воспоминания писателя опять же под названием «Первые ласточки». Наконец-то И. Г. Истомин высказывает то, что было под запретом, что с ним действительно происходило.
Впрочем, идеологическое давление на писателя заметно и во многих повестях, рассказах и стихах. Так, например, в «Легенде», напечатанной в 1953 году в Тюменском издательстве, Ямал посещают два вождя — Ленин и Сталин. В «Легенде» же, опубликованной в 1961 году в московском издательстве «Советская Россия», Сталина уже нет.
С точки зрения сегодняшнего дня иной читатель усмехнется такой перемене взглядов. Однако литературу, в том числе и художественную, нельзя отрывать от времени, в котором человек живет. Ямальская литература еще переживала свой младенческий период, шел поиск образов, тем, сюжетов.
Да, есть и в повести «Последняя кочевка» или, скажем, в иных рассказах высокопарный патриотизм — «выполнить, перевыполнить…» Но опять же, как об этом судить. Вожди направляли, а люди-то верили в чистоту идей и оставались высоконравственным народом, правдивым и стыдливым.
Как бы ни было трудно повседневное время, однако каждому человеку отпущен глоток свободы, все же отпущен. Для художника этот глоток свободы очень дорог.
Если первоначальная рукопись романа «Живун» у Ивана Григорьевича не так связана с идеологией, то в книжных изданиях она поддается значительной корректировке. Последнюю ему, судя по рецензиям и письмам из архива, советуют сделать литературные критики и редакторы издательств. Вот почему в этом томе читателям предлагается редакция романа «Живун» от 1988 года — здесь автор успел хотя бы частично вернуть то, что было вычеркнуто.
Иногда я всерьез задумываюсь: для чего писателя награждают медалью или орденом? Зачем? Можно человека наградить за поступок, за подвиг, а это…
Художник — это духовная сфера. И его внутреннее состояние высшей наградой для него было и остается. И сколько раз замечено, когда эту духовность пытаются осыпать железками, художник разлагается, сам превращается в подобную же побрякушку…
Иван Григорьевич задумывает создать большое литературное полотно, делает первые наброски к роману «Живун». Материал требует полной отдачи этому труду, и он переходит на профессиональную литературную работу. Риск? Да, риск, особенно в материальной зависимости. Хваленая система социального равенства не очень-то щедра была к талантам…
Началом творческой биографии писателя, видимо, следует считать день публикации первого стихотворения — «Олень», напечатанного в марте 1936 года в окружной газете. И вот с каждым годом крепнет перо художника: поэт, прозаик, сказитель, переводчик. Систематически печатается в газетах, журналах, литературно-художественных сборниках.
И наконец в 1955 году в возрасте тридцати восьми лет его принимают в члены Союза писателей СССР. Истомин стал первым профессиональным писателем Тюменского Севера, из тех, кто работал в национальной литературе. Поверьте, такой путь пройти в то время было нелегко, тем более что Иван Григорьевич по-прежнему много сил тратил на литературное наставничество, работал с молодыми авторами. Приходится удивляться: до какого совершенства он знал языки: русский, ханты, ненецкий и свой родной — коми, на которых и писал в различных жанрах.
Когда я однажды спросил:
— Иван Григорьевич, почему вы повесть «Последняя кочевка» в 1962 году написали на ненецком языке, а роман «Живун» — на коми, а потом перевели их на русский в следующих изданиях?
— Та-ак ду-умать же надо, где ты живешь, — был ответ. — Если ненцы в тундре живут, так что-о африканца приглашать, — фыркал писатель, ерзая на диване от моей наивности. — А где-е коми-зыряне живут? В Мужах, ты что-о, не знаешь?
Сейчас я с уверенностью могу заявить, что такой подход не был прихотью мастера. Лишенный физического общения с близкими ему народностями, он общался с ними через их язык. Язык помогал войти в образ, проникнуть в психологию людей, талантливо и просто, со знанием дела выписать детали, поступки, обычаи, почувствовать запах родной земли.
Были и другие причины. В каждом языке существует множество неразложимых фразеологических сочетаний. Внутри себя они содержат свой особенный колорит и образ, сохранить его и перевести на другой язык — задача не из простых, она подвластна только мастеру.
Издаются «Дети тундры» (1959) — стихи на русском и ненецком языках, «Счастливая судьба» (1962) — рассказы и повести на русском языке, «Ямал вчера, сегодня, завтра» (1961). Писатель заканчивает народную комедию «Цветы в снегах», и эта пьеса годами не сходит со сцены Тюменского драмтеатра. На стихи Ивана Григорьевича композиторы написали около трех десятков песен. Вся лирика Истомина пронизана суровой сыновней любовью к своему краю, что раскинулся в низовьях Оби.
Но есть еще одно направление художника, в него трудно поверить, но это так. С юных лет Иван Григорьевич увлекается живописью. Уважаемый читатель, всмотритесь в репродукции картин «Ленин на Ямале» и «Арест Ваули Ненянга», которые украшают окружной музей. С каким профессионализмом переданы цвета и пропорции, свет и тени, объем и пространство. А как они писались? Кисть проталкивалась между живым и нерабочими пальцами. Чтобы она не выпала, поддерживалась щекой или ртом.
И это не все. Когда картину пишут маслом, художник постоянно отходит от нее на несколько метров, чтобы разглядеть цвет или мазок. Но Истомин не только не мог отходить, чтобы со стороны рассмотреть свое произведение, он не мог и отползать…
В сентябре 1948 года проходила первая областная выставка народного изобразительного искусства Тюменской области, на которой экспонировались картины Истомина «Город Салехард», «Портрет ненца» (акварель), «Молодой ненец с книгой», «Старик коми», «Ханты», «Портрет» (карандаш).
Творчество Истомина оказалось настолько самобытным, что за участие в выставке ему была присуждена первая премия и почетная грамота. Это же надо так любить жизнь во всех ее красках! Даже яркий атеист согласится, что Ивану Григорьевичу всегда сопутствовал Божий промысел.
А все, что мучило Мастера, что заставляло страдать, над чем думал и размышлял, все горячее и цельное, честное и доброе, вылилось в его автобиографическом романе «Живун» (1974), в романе многоплановом, объемном, самобытном, который нашел всеобщее признание российского читателя.
Над романом Иван Григорьевич трудился семь лет. Сюжет романа прост — история неудачливой пармы, своеобразной рыболовецкой коммуны. Попытка жить и работать лицом к лицу с коммунистической утопией. Вера в светлое, богатое будущее, воспитанная на этой идеологии, жила в каждом, а жизнь диктовала свои условия, диктовала по северным жестоким законам на выживание.
Сегодня проблемы пармы сродни проблемам глубинок, «гортов», затерявшихся в труднодоступных местах, оторванных от центра связью, транспортом, торговлей, обслуживанием и прочее.
Одна из сюжетных линий «Живуна» связана с горестной судьбой маленького Ильки, разбитого параличом, лишенного радости детства. Он услышал о крестьянском сыне, которого тоже звали Ильей. Тридцать лет и три года сиднем сидел Илья Муромец, пока не напоили его зельем из встань-травы. И встал Илья Муромец, и стал богатырем, защитником родной земли.
О том, как мальчик (сам) нашел волшебную траву, как распрямился он и на ноги встал — на костылях, Истомин поведал в романе «Встань-трава» (1983). Читая «Встань-траву», невольно задумываешься о предназначении человека на земле.
«Встань-трава» — это не часть романа «Живун», это совершенно самостоятельное художественное произведение, где внимание автора сконцентрировано на судьбе ребенка, на его психологии, где без прикрас показан повседневный быт семьи зырян (их труд, заботы, любовь).
Читая произведения Истомина, слушая песни на его слова, можно только удивляться: сколько света, сколько искристого яркого юмора, сколько сердечного тепла несут людям герои Ивана Григорьевича.
Своим трудом он поднялся над невзгодами, крылья обской волны вдохнули в него талант. И главная награда писателя — народное признание и память. Книги Истомина читают и будут читать. Всякий, кто желает понять и познать свой край, его историю, его прошлое и настоящее, не минует произведений Ивана Григорьевича.
Духовное влияние Истомина на Ямал и даже на наш небольшой район — родину писателя настолько велико, что энергетика его творчества как бы передалась следующим поколениям. Ну где это видано, чтобы на менее чем десять тысяч населения творили такие мастера слова и умельцы, как Роман Ругин — прозаик и поэт, лауреат премии Союза писателей РФ, Микуль Шульгин — поэт и переводчик, Прокопий Салтыков — поэт и литературовед, Леонид Тарагупта и Роман Кельчин — собиратели эпоса, Раиса Скамейко (Шиянова), Василий Ануфриев — составители словарей народности ханты, Геннадий Хартаганов — самобытный мастер, знаменитый резчик, работы которого не раз экспонировались во многих странах Европы, Канаде, Америке.
