Два очка победы - Николай Павлович Кузьмин

дни, и он, будто вернувшись в молодые свои годы, показывал отличную игру. В прошлом году, с австрийцами, встреча сложилась трудно, гости, построив атаки на фланговых прорывах, давили все два тайма и могли заколотить несколько мячей, но спас Алексей Маркин. Ответный гол в самом конце матча провел Сухов, забил красиво, головой, в стелющемся броске вперед, так что аплодировали даже сами австрийцы. Думая о той игре, Скачков не мог понять, что толкнуло Сухова на рывок, вроде бы на первый взгляд совсем бесцельный? Игра еще шла на противоположном фланге, а Федор вдруг побежал, включил свою знаменитую стартовую скорость, и это было непонятно до тех пор, покуда мяч от головы защитника не срезался и не направился наискосок штрафной за лицевую линию, на угловой. Как угадал он весь «расклад», вплоть до досадной для австрийцев срезки? Непостижимо! Но и это еще не все. Мяч улетал и улетел бы, не догнать его и на суховском рывке, как вдруг Федор с разбегу выстелился рыбкой, на руки, и дотянулся, поймал мяч головой в полете и заставил его заскочить в угол ворот… Это было красиво, это было неожиданно, главное же — это было так необходимо, потому что сразу меняло всю картину борьбы за Кубок: Тогда Скачков не выдержал и тоже, вместе с остальными, бросился поднимать и тискать Сухова. Он не любил эти объятия, поцелуйчики на поле, но в тот момент не выдержал. Да и как было выдержать! Гол голу рознь, а тот, суховский, был поистине бесценный: чудо, а не гол! То-то и котировался еще Федор, стояла и не меркла его давняя звезда, хотя в команде подрастали молодые, тот же Владик Серебряков, поразительно прибавивший по сравнению с прошлым годом. И все же Сухов оставался Суховым, заслуженным, — талант которого, как говорится, к коже не пришьешь… Так что Скачков, защищая перед тренером старого товарища, нисколько не кривил душой — если уж он Комова готов был сохранить для пользы дела, то что же говорить о Федоре!

— Ладно, — с легким вздохом согласился тренер, — пусть будет по-твоему.

Потом он показал ему сесть поближе и стал говорить о матче с ленинградцами. Команда жесткая, напористая, Иван Степанович считал, что так или примерно так будут играть у себя дома австрийцы. А чего им, в самом деле? Выступают на своем поле, заполучили Фохта — без сомнения они сразу же кинутся на штурм. В игре с ленинградцами Иван Степанович намеревался испытать молодых игроков. На место Комова выйдет Соломин, кроме него ставить больше некого. Хорошо бы еще попробовать Белецкого. В Тбилиси он вышел, заменив Скачкова, но показать ничего не успел. А парнишка старательный. Иван Степанович рассчитывал, что сил Сухова хватит самое многое на первый матч.

— А может быть, еще Мухина подменим, — он скомкал разговор. — Перед игрой посмотрим.

Мысленно Скачков не переставал удивляться: сейчас они сидят, планируют, как ни в чем не бывало, а «чистилище»-то? Все замены, перестановки игроков обговариваются только там. Рытвин знает «свою» команду наперечет и заранее сам составляет заявочный список. К тому же Скачков не сомневался, что предстоящее «чистилище» получится особенно бурным. Прежде всего Комов, за которого горой встанут покровители команды, ну и наконец Рытвин, оскорбленный тем, что его бесцеремонно завернули от дверей раздевалки.

Отбросив одеяло, Иван Степанович спустил на пол ноги в носках и поднялся. Тренировочные брюки мешком висели на коленях, сползали с дородной поясницы, — он подтянул их длинным жестом сбоку. Остывшая грелка с бульканьем завалилась за диван.

— Говоришь, тренировка тебе сегодня не понравилась? А ну пошли на поле!

Издали, покуда шли, Скачков окинул взглядом всю отрадную картину занимающейся команды. Группа дублеров, самые молоденькие пацаны бежали вокруг поля, смахивали пот. Трудяги из основного состава: Кудрин, Нестеров, Стороженко добросовестно работали с ускорением, пробовали обводку, рывки. Владик Серебряков в одиночестве небрежно жонглировал мячом — лишь бы двигаться и не попасть на замечание. В тренировках парень пота не любил.

С Семеном Батищевым занимался сам Арефьич. Секрет постоянного отставания несчастного Семы раскрыл все тот же дотошный Дворкин. Он доказал, что игрок, оказавшийся между двумя составами: основным и дублирующим, просто не в состоянии тренироваться с необходимой интенсивностью. Расписание календарных игр ломает ему весь график тренировок. Завтра, скажем, парню играть в дубле — значит, он не может провести полную тренировку с основным составом, а когда тренируются дублеры, он должен быть готов выйти в основном составе, так сказать, находиться в резерве главного командования. Не имея оптимального режима тренировок, такие игроки год от года не приобретают, а лишь теряют.

Терпеливый Арефьич, к чьему незаметному присутствию в команде давно привыкли все ребята, мог отрабатывать с игроком какой-нибудь прием до тех пор, пока оба держались на ногах. Для Арефьича в футболе не существовало никаких секретов, и он старательно добивался от Батищева автоматизма, чтобы мяч не отскакивал от него, как от столба, а послушно скатывался по телу к ноге. Индивидуальное мастерство, не уставал повторять Арефьич, должно быть на уровне задуманного, и он тянул из Семена жилы, прививая ему сложные навыки жизни на поле, где даже в условиях жесткой игры, когда соперники тянут тебя за майку, хватают за трусы, толкают и бьют по ногам, настоящий мастер тем не менее не перестает видеть обстановку, как на ладони, и распоряжаться мячом, считая расстояния не на метры, а на сантиметры.

У себя на краю кропотливо, как муравей, трудился маленький Мухин. За все годы в футболе Скачков был очевидцем многих перемен в тактическом построении игры. На его глазах, как-то совсем незаметно, свелась почти на нет роль крайних нападающих. Досадная потеря! Сейчас, уже на закате своей спортивной жизни, Скачков научился многое видеть, многое понимать. Отсутствие ярко выраженных «крайков» намного сузило фронт атаки. Скопление игроков в центральной зоне облегчило действия защиты и очень усложнило задачу нападающих. Пробиваться через центр стало просто невозможно. Иногда Скачкову казалось, что именно такое «новшество» привело к редким взятиям ворот.

Присматриваясь к действиям нападающих, Скачков глазами умудренного игрока видел, что современной атаке на ворота соперников стал присущ один и тот же недостаток. Получив мяч от партнера из центральной зоны, фланговый игрок, вместо того, чтобы максимально развить атаку в глубину, поспешно возвращает мяч обратно в центр, в толпу. Причина? Отсутствие «специалистов» краев, психологический проигрыш борьбы с защитником, боязнь бровки.

Бровки сейчас боятся все или почти все. И это понятно: там меньше места для маневра, там трудно вести мяч, игрок на фланге действует словно на краю обрыва.

И, все же!