Мамед Ордубади - Подпольный Баку
Полицейские и воинские части, как и следовало ожидать, находились в состоянии боевой готовности.
Большинство магазинов и лавок в городе было закрыто.
В банках и на бирже не слышно было разговоров о нефти, мазуте, денежном курсе. Все толковали только о прокламациях, о предстоящей демонстрации рабочих, о возможной резне, о еврейских погромах в Кишиневе. Даже состоятельные горожане начали поговаривать о том, что Россия находится накануне большой революции.
Благодаря бдительности и принятым мерам Бакинского комитета РСДРП весной царской охранке не удалось спровоцировать погромы и межнациональные столкновения.
Царский наместник на Кавказе, князь Голицын, видя, что бакинская полиция бессильна выполнить указания вышестоящих инстанций, вел переговоры с Петербургом о назначении в Баку нового губернатора, генерала Накашидзе, который считался в правительстве знатоком по части организации межнациональных столкновений.
Бакинские богачи, напутанные рабочей демонстрацией 27 апреля, покидали город вместе с семьями, уезжали на дачи. Они считали, что майские выступления будут еще более кровавыми.
29 апреля, под вечер, бакинский миллионер Гаджи Зейналабдин Тагиев один из самых ярых врагов рабочего движения - собирался переехать с женой на дачу в Мардакяны. Так как путь туда проходил через районы, где проживали революционно настроенные рабочие, молодая жена Зейналабдина Тагиева, Сона-ханум, испытывала большой страх. Она обратилась к жене командующего войсками бакинского гарнизона генерала Алиханова-Аварского Заринтач-ханум, с просьбой выделить для их сопровождения в Мардакяны отряд конных казаков.
О ее просьбе узнали другие богатеи Баку, и это послужило поводом к еще большей панике.
Простой народ, прослышав об отъезде из города богача Тагиева под охраной казаков, пришел в волнение. Неискушенные горожане связали это обстоятельство с надвигающимся страшным событием: по городу пронесся слух, будто в первых числах мая начнется армяно-мусульманская резня.
Один из народных певцов, маштагинский ашуг Агабаба сочинил четверостишие, посвященное бегству из Баку миллионера Тагиева:
Богат я. Славен. Знает весь народ
Люблю развлечься а бываю пьяный,
А революция негаданно придет
На дачу смоюсь, в Мардакяны
Стачки на заводах и промыслах Баку происходили непрерывно в течение мая и июня, принимая день ото дня все более массовый характер.
2 июня рабочие бакинского машиностроительного завода начали забастовку, которая послужила сигналом к выступлению пролетариев на других крупных фабриках и заводах. Она также вышли на улицы и площади перед своими предприятиями, требуя повышения заработной платы.
5 июня стачку объявили железнодорожные рабочие. В этот день пассажирские поезда из Баку не отправлялись. Губернатор сообщил о положении в Баку в Тифлис, наместнику на Кавказе, и получил в ответ телеграмму следующего содержания:
"Железная дорога должна функционировать, если даже для этого потребуется вмешательство воинских частей. Тех, кто отказывается подчиняться, принуждайте силой оружия".
Работа на бакинских нефтяных промыслах была приостановлена. Бездействовали механизмы, с помощью которых и при бесчеловечной эксплуатации людей в карманы бакинских миллионеров текло богатство, превращенное из нефти в золото. Не было слышно шума моторов, стука станков, визга и громыхания желонок. Отдыхали приводные ремни, обняв неподвижные маховики. Нефтяные вышки стояли бездействующие, унылые; по ночам на их верхушки садились угрюмые совы.
После 6 июля председатель совета съезда бакинских нефтепромышленников, отъявленный пройдоха и черносотенец Тагианосов, начал бомбардировать Петербург и Тифлис телеграммами, взывающими о помощи. В них сетовали на приостановку добычи нефти, говорилось о вреде рабочих забастовок.
Тагианосов требовал от царских властей политического и экономического подавления не только рабочих, занятых в нефтяной промышленности, но и вообще всех бакинских рабочих, принимавших участие во всеобщей стачке.
В Тифлис была послана такая телеграмма:
"Уже несколько дней бакинские нефтепромысла и заводы бездействуют по вине бунтарски настроенных рабочих. Подстрекатели силой принуждают бросать работу тех, кто добровольно не идет за ними, распространяют прокламации, в которых выдвигают многочисленные требования.
Вчера под вечер рабочее движение приняло зловещий характер. К Балаханской площади начали стекаться бесчисленные толпы рабочих, среди которых были мусульмане, многие - из Дагестана. По дороге рабочие портили нефтяное оборудование, ломали резервуары, выпускали из них нефть на землю. Работы приостановились на всех промыслах и заводах Баку.
Сегодня с утра в городе не работает конка. На нефтепромыслах начались пожары, царит грабеж. Городские жители охвачены паникой и страхом. Местные власти не в состоянии навести порядок, так как в их распоряжении нет достаточной военной силы. Грабежи и погромы приняли небывалый размах.
Существует опасность уничтожения всех заводов и промыслов. Возможно кровопролитие.
В связи с тем, что губернатор Баку обратился к петербургским властям с просьбой прислать военную силу, совет съезда нефтепромышленников, уполномоченный экстренным собранием всех предпринимателей Баку, обращается к Вам за содействием в незамедлительной присылке требуемой воинской силы.
Председатель совета съезда нефтепромышленников города Баку
Тагианосов".
В то время как нефтепромышленники, объединившись с царской охранкой и полицией, намеревались с помощью военной силы задушить забастовочное движение, всеобщая стачка продолжала шириться и крепнуть.
Рабочие беспрекословно выполняли постановления и распоряжения стачечного комитета. Рабочие вожаки делали все, чтобы предотвратить пожары и грабежи на нефтепромыслах. Им противостояла кучка хулиганов, которой удалось перетянуть на свою сторону некоторых анархично настроенных рабочих.
Вечером 6 июля Аскер, встретившись с Женей, передал ей, что на следующий день рано утром в районе Волчьих Ворот состоится большой митинг рабочих, созываемый по инициативе центрального стачечного комитета.
- Я не приду на митинг, Аскер, - сказала Женя. - Вернее, не смогу прийти.
- Что случилось? У тебя есть важная причина?
- Причина не очень важная, но тем не менее устранить ее мне трудновато... Видишь мои туфли?.. Каши просят. Я не дойду в них до Волчьих Ворот. Почему митинг созывается за городом?
- Так решил стачечный комитет, чтобы лишить власти возможности спровоцировать кровавые столкновения.
- Много ли будет народу?
- По нашим предположениям, да. Стачечный комитет выпустил к митингу около четырнадцати тысяч прокламаций. Что касается тебя, Женя, сделаем так: завтра утром я буду ждать тебя на Карантинной улице и принесу тебе чувяки. Это будет моим подарком в благодарность за уроки, которые ты давала мне.
Женя не очень-то поверила словам Аскера и у нее было на это основание. Она знала: ни у кого из ее товарищей нет даже десяти копеек лишних денег. Тем не менее наутро она вышла из дома и направилась в своих разбитых туфлях к Карантинной улице.
Аскер уже был на месте. Он извлек из кармана сверток и протянул его Жене. Она развернула бумагу и увидела красивые женские чувяки.
- Что ты наделал, Аскер?! Сумасшедший! Сколько ты отдал за них? спросила она.
- Когда ешь яблоко, зачем тебе знать имя садовника?
- Просто интересно. Красивая работа.
- Чувяки стоят рубль восемьдесят.
- Не мог купить подешевле! Тоже мне, богач!
- Зачем же подешевле, когда у меня была возможность купить эти.
- Деньги надо беречь. Сам хорошо знаешь, у нас у всех пустые карманы. Завтра опять будем сидеть голодные.
- Ошибаешься, Женя. Завтра мы будем как никогда сыты. У меня осталось после покупок еще пять рублей.
- Каким образом? Ты что, разбогател?
- Недавно отец продал лошадь, чтобы заплатить долги. А два дня назад он свез на базар и арбу. Я взял у него в долг восемь рублей.
- Напрасно.
- Получу жалованье - отдам.
- Ты шутишь?! О какой получке может идти речь?
- Ведь когда-нибудь мы будем работать и получать жалованье...
Женя надела новые чувяки, а старые, изношенные донельзя туфли оставила тут же, на улице.
Они зашли за Айрапетом, и все трое направились к Волчьим Воротам.
Павел, Мамед и Василий ждали их на месте.
Друзья уселись на небольшом пригорке и с аппетитом позавтракали огурцами и хлебом, которые принес Мамед.
Народу пришло на митинг меньше, чем предполагалось. Причиной этому была отдаленность Волчьих Ворот от основных рабочих районов - Балаханов, Сабунчей, Сураханов. Вместо двадцати тысяч, как предполагалось, на митинг собралось шесть тысяч человек.
