Мамед Ордубади - Подпольный Баку
Женя и Серафима быстро пошли по площади.
Павел недоумевал. Кто эта девушка? Что она сказала Жене? Куда они пошли?
Он двинулся следом.
Мимо Солдатского базара проходила группа солдат, окруженная конвоем.
Женя смотрела, нет ли среди них Владимира Павлова. Кажется, нет. От сердца отлегло. Вдруг кто-то тронул ее плечо. Обернулась - он, Владимир.
Они пошли следом за арестованными. Павел знал, что Женя проводит агитационную работу среди солдат бакинскою гарнизона. Поэтому он не увидел в этой встрече повода для своей ревности.
В доме, где находилась подпольная типография "Нина", собрался бакинский революционный актив. Был здесь и Павел. Уже несколько дней он вместе с Василием помогал разносить отпечатанные прокламации.
В последнее время работа в типографии не прекращалась даже ночью.
Женя пришла на собрание с большим опозданием. Глаза ее выражали тревогу.
- Что произошло? - спросил Кецховели.
- Некоторые солдаты, с которыми мы завязали знакомство, арестованы. Владимир Павлов пока на свободе, но и он опасается ареста.
- Печальное известие, - сказал Ладо. - Но работу из-за этого оставлять нельзя. Необходимо, чтобы наши прокламации читали казаки. Они - самая реакционная сила в царской армии. Их надо идейно перевоспитывать. Как сделать, чтобы наши прокламации, предназначенные для них, прочло как можно большее число людей?
- Поручите это дело мне, товарищ Ладо, - попросила Женя. - Мне кажется, казаки будут читать наши прокламации. Я постараюсь каждый листок передавать лично, из рук в руки.
Все засмеялись, причем громче всех Павел.
- Ты с ума сошла, Женя! - воскликнул он. - Как это можно, передавать прокламации казакам лично, из рук в руки? Ты наверное шутишь?
Женя даже не взглянула на Павла.
- Сейчас не время шутить. Повторяю, я могу выполнить это задание.
Наборщик Семен, хорошо знавший смекалку девушки, встал на ее сторону.
- По-моему, раз товарищ решительно берется выполнить поручение, мы не должны сомневаться в его возможностях. Пусть Женя действует. А теперь пора расходиться. Осталось вынести последние четыре пачки. Здесь прокламации на русском и армянском языках. Павел и ты, Василий, заберете их.
- Катя, - обратился Павел к девушке, которая работала в типографии, поторопись, пожалуйста. Завяжи покрепче эти пачки.
Женя даже вздрогнула: "Он назвал ее Катей!"
Ей вспомнилась записка, которая послужила причиной ее разрыва с Павлом: "Надо порвать с Женей и сблизиться с Катей!"
"Так вот кто эта Катя, девушка, вставшая на пути между мной и Павлом!"
Катя протянула Жене пачку прокламаций.
- Это для казаков.
Женя чуть не вырвала пачку из рук девушки. Выражение глаз у нее сделалось злое, ожесточенное.
- Давай, давай, - бросила она грубо. - Пока живешь на свете, много людей повидаешь - и хороших, и неприятных!
Присутствующие были удивлены выходкой Жени. Катя изумленно посмотрела на Женю, улыбнулась.
- Как следует понимать тебя?
Женя молча спрятала прокламации в свой узелок с бельем и вышла из комнаты.
Идя по Воронцовской улице, она заметила на углу городового, насторожилась. На ней было платье с передником, какие носят горничные.
Однако городовой наблюдал не за узелком, а за ее лицом. При этом глаза у него были будто смазаны маслом. Девушка прошла мимо, а он еще долго поглядывал ей вслед, любуясь стройной фигуркой.
На следующее утро в толпе торговок орехами, каштанами и семечками, избравших местом своей постоянной деятельности пустырь у ворот казацких казарм, появилась новая торговка, миловидная девушка, продающая жареные мелкие орехи. Она сразу же навлекла на себя гнев всех торговок, так как брала за стакан орехов чуть ли не вдвое меньше против обычной цены.
Женщины напустились на нее:
- Не порть нам торговлю!
- Уж мы-то знаем настоящую цену! Почему дешевишь? Продавай как все!
- Зачем отбиваешь у нас клиентов?
- Тоже мне - торговка! Как можно отдавать товар за бесценок?! Через день ты в трубу вылетишь, прогоришь...
- Без работы, что ли, оказалась? Могу пристроить служанкой в один приличный дом. Какая из тебя торговка?!
- Куда торопишься? Продавай дороже. Все равно к вечеру разойдутся!..
- Неужто орехи так дешево обошлись тебе, что ты от даешь их задаром?
Женя посмеивалась, не придавая значения этой воркотне. Казаки, выходившие из ворот казарм, сразу же обращали на нее внимание.
- Глядите, ребята, красивая девчонка!
Торговля у Жени шла бойко. Кулечки для орехов она делала из прокламаций.
Торговки негодовали, сквернословили. Одна из них, самая бойкая, по имени Дуня, порывалась расправиться с Женей кулаками.
Девушка приветливо улыбнулась обозленным женщинам.
- Орехи достались мне по дешевке, я и продаю их дешево. В убытке не останусь. Казаки народ небогатый. К чему сдирать с них три шкуры?
Одна из торговок, Маня, ухитрилась вырвать корзинку с орехами из рук Жени.
- Все забираю оптом! - Затем выхватила из кармана ее платья пачку прокламаций. - Бумагу тоже давай! Зачем она тебе?
Спустя полчаса после ухода Жени все торговки перед казармами были арестованы отрядом городовых и доставлены в жандармское управление.
У казаков отобрали только пятьдесят прокламаций, остальные были припрятаны ими и долго ходили в казармах по рукам.
XII
Руководить марксистским кружком, в котором занималась Женя, назначили Катю Свиридову, опытную революционерку, бежавшую из Сибири. До последнего времени Катя работала в типографии "Нина".
На занятиях кружка Женя стала часто задавать ей вопросы, не имеющие никакого отношения к обсуждаемой теме.
Однажды, когда Катя объясняла товарищам суть разногласий между Лениным и Мартовым, Женя вдруг спросила:
- Что можно сказать о члене партии, который разрушает семейную жизнь своего товарища?
Катя удивленно посмотрела на девушку, но оставить без ответа ее вопрос не посчитала нужным, так как на занятиях кружка присутствовало несколько женщин, которых вопрос Жени не мог не заинтересовать.
- Меня спрашивают, что можно сказать о члене партии, который разрушает семейную жизнь своего товарища. Отвечу: партия осуждает таких людей. Что же касается трактовки вопросов семьи и брака вождями научного социализма, то об этом мы говорить сейчас не будем, у нас мало времени. Скажу только одно: главной проблемой семьи в социалистическом обществе будет устранение неравенства между мужем и женой.
- А что вы скажете о женщине, которая часто меняет возлюбленных? спросила Женя.
- Такая женщина достойна осуждения, - ответила Катя. - Непостоянство признак легкомыслия. Но, мне кажется, Женя, ты взяла крайний случай.
Женя не унималась.
- А как назвать революционера, который встречается одновременно с двумя женщинами и обманывает их одновременно?
Катя рассмеялась.
- Значит, этот человек не революционер, а обманщик и сластолюбец.
- Ты задаешь интересные вопросы. Женя, - вмешался Аскер, - но они отвлекают внимание присутствующих от основной темы занятия. Так не годится делать.
После занятия кружка Женя и Катя вышли вместе.
- Вопросы, волнующие тебя, очень важные, - сказала Катя, - но практическое разрешение их все-таки дело будущего. Сейчас мы, революционеры, заняты другими вопросами, которые имеют гораздо большее значение для пролетариата. Мы ведем борьбу с сильными и хитрыми классовыми врагами. Пролетариат - не у власти. Правительство служит интересам царской фамилии, помещикам и капиталистам. После того как мы возьмем власть в свои руки, мы займемся проблемами семьи так же серьезно, как и всеми другими проблемами, которые требуют приложения марксистской философии. При социалистическом строе отношения в семье должны строиться на новой основе.
Женя нервно рассмеялась.
- Мы уже сейчас закладываем основу нравственности будущего общества и должны стараться, чтобы она не была гнилой и шаткой. Надо укреплять наши ряды честными товарищами, людьми с чистой душой и здоровыми мыслями. Разве можно назвать порядочной женщину, если она кидается в объятия каждому мужчине, который хоть раз ласково посмотрел на нее. Безнравственность нельзя называть любовью!
- Я согласна с тобой. Мы должны вести борьбу с подобными людьми и исправлять их. Тех же, кого невозможно перевоспитать, мы будем исключать из наших рядов. Но сейчас, Женя, не время решать такие вопросы. Это может сильно ослабить наши ряды.
- Человек должен обращать внимание прежде всего на себя, на свое поведение, следить за своей нравственностью, а не осуждать других, - резко сказала Женя. - Верно говорят: в чужом глазу соломинку видишь, а в своем бревна не замечаешь.
Настало время прощаться. Катя протянула Жене руку:
- Счастливо оставаться!. Женя сделала вид, будто не замечает протянутой руки.
