Тайга шумит - Борис Петрович Ярочкин
Хотел было поехать к Леснову, вызвал из гаража машину и вышел уже было из конторы, но его вернули в кабинет. Звонил директор треста, требовал сведения из квартального отчета. Когда он освободился, был уже конец рабочего дня.
Вечер подкрадывался незаметно. Мимо окон по улице проехали автомашины с первой партией лесорубов, спустя несколько минут, к конторе подкатил на мотоцикле Леснов. Заневский вскочил с кресла, почувствовал сильное сердцебиение и в ожидании Павла заходил по кабинету.
— Добрый вечер, Михаил Александрович! — весело приветствовал его Леснов, останавливаясь в дверях.
— Сколько?.. Сколько, спрашиваю, леса дали? — волнуясь, проговорил директор.
Павел, не прикрыв дверь, прошел к столу.
— Двести восемьдесят два с половиной…
— Ка-ак?
Заневский на мгновение онемел, подумал, что ослышался. Но нет, Леснов повторил те же цифры. Маленькие глаза директора часто заморгали, на лбу собралась сеть морщин и бороздок, на широком лице было недоумение.
«Как же так? — думал Заневский, приходя в себя и в бессилии опускаясь на первый попавшийся стул. — Подсчитывали, проверяли… как будто все было верно и хорошо… неужели ошиблись?.. А что скажет секретарь райкома… В тресте узнают — засмеют!.. Вот тебе и статья в газете, поздравления! Позо-ор! Провалиться бы на месте!..»
— Павел Владимирович, как получилось? — упавшим голосом вымолвил он, доставая платок и вытирая выступивший на шее и лбу пот.
— Ничего особенного, так и должно быть. А завтра…
— Что завтра? — прервал его Заневский и услышал в приемной шаги.
Оглянулся. В дверях стояли Нижельский, Столетников. Из-за их плеч выглядывал Седобородов. Они с любопытством смотрели на него. Заневский неестественно улыбнулся; быстро встал и, оправив на себе пиджак, бросил на Павла укоризненный взгляд. Шагнул к Нижельскому, протягивая руку.
— Здравствуйте, Олег Петрович!.. Проходите, садитесь.
— Спасибо, Михаил Александрович, — Нижельский пожал ему руку, потом прошел к дивану. — Что ж, поздравить вас можно со сквозным методом, а?
«Ну, вот, начинает, — мелькнуло у Заневского. — Не успел войти и уже насмешки. А дальше?»
— Леснова поздравляйте, это его затея, — сказал он и недовольно покосился на сдерживающего улыбку Павла.
«Плакать надо нам, а ты смеешься, молодой человек!» — чуть не сорвалось у Заневского с языка.
— А мы его уже поздравляли, — серьезно сказал Нижельский. — Молодец! За половину рабочего дня его трактористы вывезли на лесосклад немного меньше обычного, а на пасеках осталось еще около сотни кубометров леса. Это же у вас рекордная цифра, не так ли?.. Радоваться надо, а вы, кажется, недовольны чем-то. А?
Нижельский поднялся и подошел к Заневскому.
— Поздравляю, Михаил Александрович! И не только с новым методом, но и с успешным применением предложения Русаковой.
Заневский вопросительно глянул на Павла и Столетникова.
— Не понимаете?.. Впрочем, немудрено. Вот если был бы на лесоучастках телефон… — поддел секретарь и рассказал о подмостках-эстакадах на пасеках.
— А ведь здорово придумала! — искренне вырвалось у Заневского. — И просто! Я ее обязательно премирую!
— Мало, Михаил Александрович, — заметил Столетников — Надо написать в газету о ее предложении, поделиться опытом, чтобы и другие леспромхозы могли перенять этот способ.
— Тоже хорошо, — согласился Заневский и к Леснову: — Павел Владимирович, извините, не понял вас сразу и перебил… Ну, да с кем оплошности не бывает?.. Поздравляю вас! — радостно произнес он, пожимая и тряся его руку. — Спасибо! И еще: напишите о Русаковой вы.
Павел кивнул головой, а Заневский велел Зине Волошиной срочно вызвать начальников лесоучастков.
— Сообщу им результаты работы сквозным методом и предложу воспользоваться способом Русаковой, — сказал он, сияющим взглядом окидывая присутствующих.
22
Верочка оделась и подошла к матери.
— Я пойду погуляю, ладно? Такой вечер чудесный!..
— Иди, Верунька, иди милая. Только к ужину не запаздывай.
— Хорошо, мамочка!
Верочка вышла за поселок к реке. Темнело.
Откуда-то доносилось кряканье уток. Вот стая со свистом пролетела над головой девушки, плеснула в воде рыба. Налетел теплый порыв ветра, что-то взволнованно зашептали прибрежные кусты.
Верочка села на обрывистом берегу, сорвала ветку рябины. Вспомнила о полученном письме. Подруга жаловалась на суровый климат Севера, писала о неожиданных заморозках.
«А ведь и я могла туда попасть на работу, — подумала девушка и вспомнила, как ее встретили в облздраве, как сразу же предложили поехать в Таежный леспромхоз. — Это папа позаботился, чтобы меня в другое место не послали», — с благодарностью подумала она об отце.
Невдалеке треснула сухая ветка и оборвала ее мысли.
Верочка прислушалась и вскоре ясно различила шаги, потом увидела парня и девушку в белом платье, идущих берегом. Первым желанием Верочки было встать и уйти, но молодые люди остановились поблизости и несколько минут молчали, а ей теперь уж неудобно было выходить из-за рябины, скрывающей ее.
— Эх-х, Коля, Коля, — разочарованно вымолвила девушка, — а я-то думала…
— Думала, думала, — нервно перебил ее Николай и закурил. — А что тут такого? Ну скажи, Таня, какая разница, как я работаю? Вот ежели б я не умел и сторонился — другое дело. А то ведь все знают, какие я рекорды давал. Надо разобраться. Может, мне так лучше будет, и создать условия…
— А мне казалось, — продолжала она, думая о своем, — нам в одном звене будет лучше: спокойнее, веселее. А ты бесчувственный какой-то… все о себе думаешь… не любишь меня! — ее голос задрожал, послышалось всхлипывание.
Верочке стало неловко оттого, что оказалась непрошеным свидетелем такого разговора.
— Таня, Танечка, ну зачем же плакать? — мягко уговаривал Николай.
— Кто плачет, кто? —
