Фазиль Искандер - Паром

Душа и ум

Когда теченье наших думДуша на истину нацелит,Тогда велик и малый ум.Он только медленнее мелет.

Душа есть голова ума,А ум — его живая ветка.Но ум порой, сходя с ума,— Я сам! — кричит, как малолетка.

Своей гордынею объят.Грозит: — Я мир перелопачу! —И, как безумный автомат.Он ставит сам себе задачу.

И постепенно некий кренУже довлеет над умами,Уже с трибун или со стенТолпа толпе долбит: — Мы сами!

И разрушительный разбегОднажды мир передраконит.…Вдруг отрезвевший человек,Схватившись за голову, стонет.

Сбирая камни, путь тяжел.Но ум, смирившийся погромщик.Работает, как честный вол,Душа — надолго ли? — погонщик.

Памяти Чехова

Он был в гостях и позвонить домойХотел. Но странно — в памяти заминка.А ощущалось это как грустинка.«Стареем, — он подумал, — боже мой.При чем тут грусть? Грусть — старая пластинка.Какой-то дрянью голова забита.Как редко, кстати, я звоню домой…»И вдруг припомнил — жизнь его разбита.

Цветы

И я любил свеченье роз,Бутонов вздернутые пики,Разбросанные после гроз,И сжатый аромат гвоздики.

Весна, весна кому не леньБукеты за городом нижет,А одуревшая сиреньСама ломающего лижет.

И в вазах жаркие цветы.Недолгие дары вокзалов,Как те хохочущие ртыНад светлой влагою бокалов.

Какие я букеты вез.Какие девы улыбались!Но чаши царственные розКак в страшном сне вдруг осыпались.

И орхидея на груди.Слегка сладящая, как дынька…Скажу, господь не приведи.Тебя — гниение и линька.

Оплот последней красотыТам, над альпийскою тропою,Простые горные цветы,Устойчивые к скотобою.

Форели

Не то что б вышел провиант,А так, забавы ради.Принес форелей лейтенант.Поймал на водопаде.

К огню присел продрогший гость.Он молод был и весел.Одежду мокрую насквозьОн у огня развесил.

Я в руки взял еще живых.Хватавших воздух глоткой.Была приятна тяжесть их.Как тяжесть самородка.

Я трогал плавники и хвост.Оглядывал форелей.Вдоль спин, как отраженье звезд,Накрапинки горели.

Где тайна этой красотыПрохладной и лучистой?Печать среды? Печать водыВысокогорной, чистой?

Одолевая непокойИ смутное ненастье,Форель дрожала под рукой,Как вероятность счастья.

Удач я в жизни не искал.Но все-таки, но все жеТакая ночь, такой привалИных удач дороже.

Зачем мы ехали? Куда?Не помню — и не надо.Но не забуду никогдаТу ночь у водопада.

Хребта заснеженный гигантВ холодном лунном свете,Тебя, товарищ лейтенант,И три форели эти.

Обслуга

Официанту, и шоферу,И слесарю, и полотеруДаем на чай, даем на чай,Мол, на, бери и не серчай!Но тайное сомненье гложет,Догадкой смутною тревожит.Как будто обещал им счастье,А вместо счастья — маргарин.И это чувствует отчастиНа чай берущий гражданин.Не потому ли не впервыеБерет надменно чаевыеИ, нас же вывалив, как сор.Стреляет дверцею шофер!

Орлы в зоопарке

Орлы, что помнят свои битвы поименно.Дряхлеют за вольерами и спят.Как наспех зачехленные знаменаРазбитой армии владельцев небосклона.Небрежно брошенные в склад.

Вдруг вымах крыл! Так что шатнулась вербаЗа прутьями. Что вспомнилось, орел?Плеснув, в бассейне вынырнула нерпа,Но зоопарк не понесет ущерба:Кругом железо, да и сам тяжел.

Другой срывается на гром аэропорта.Все перепуталось в опальной голове.Он, крылья волоча, шагает гордо.Приказа ждет, а может быть, рапорта.На босу ногу в дачных галифе.

Положительные эмоции

Бывает, от тоски сдыхаяИ ненавистью полыхаяК себе и к жизни: тлен и прах!…Долга трамвайная стоянка.Двух эфиопов перебранка.Тьму усугубивших впотьмах.Вдруг, Боже, запах каравая.Звон запропавшего трамвая!Пошло! Пошло! И впопыхахЛетит окурок прямо в урну.Как метеор в кольцо Сатурна,Вскочил, и поручни в руках!

Определение скуки

Отчаянья девятый валПодхватывал, бывало,Выныривал, переплывал.Вжимался пальцами в причал.Вновь набегающий смывал —Бултых с причала!

Печаль, понятную уму,И грусть вечернюю в дымуПревозмогу, оттаяв.И только скуки не пойму —Страданье негодяев.

Минута ярости

Чтоб силу времени придать,Перезавел часы опять,И снова лопнула пружина.Опять бежать к часовщику.Как на поклон к временщику?!Взорвись, замедленная мина!И с этим хвать часы об стол.Я время с треском расколол,Детали к черту разлетелись!Быть может, мы уже в конце,И каменеет на лицеДоисторическая челюсть.

Память

Поздравить с днем рождения забыл.Потом забыл и самый день рожденья.И вот приносит почта извещенье,Что умер друг. А он его любил.

Он плакал одиноко в темноте.О чем? О том, что некогда, когда-тоБыла забыта маленькая дата.Образовалась щель. И мы не те.

Он плакал, но и думал что есть силО том, что сам он некогда, когда-тоЗабвением, пускай условной, датыНачало смерти друга положил.

И собственного, может быть, концаНачалом стала щелочка зиянья.Но эту мысль, и не без основанья.Он не хотел додумать до конца.

Слепой

Когда ударит свет в оконцеИ вскрикнет ласточка в саду,Слепой, проснувшийся от солнца.Глаза откроет в темноту.

Что впереди? Давно немолод.Давно впотьмах пустынный зрак.Что зимний день? Там темный холод.Что летний день? Горячий мрак.

Но есть любимый сон о детстве:Подсолнух в золотой пыльцеИ никаких грядущих бедствий…Там свет. И мама на крыльце.

Так что ему реальность яви?Сон, что его врачует стон,Он предпочесть не только вправе —Явнее яви его сон.

Явней — над этой черной ямойИ потому над пустотой,Помедли, свет, помедли, мама,Гори, подсолнух золотой…

Ребенок

Первозданною радостью брызниИ рассмейся от счастья навзрыд!За невидимой бабочкой жизниПо лужайке ребенок бежит.

Косолапые эти движенья,Человек, человек, человек!И зеленой земли притяженье.Убыстряющее разбег.

Пузырящийся парус рубашкиДа кудряшки, и только всего.Верноподданные ромашкиПрипадают к ножонкам его.

И трясется от хохота прядка.Он бежит через лес васильков,И зубов его верхних двойчаткаОслепительней облаков.

Никому никакой укоризны,Вздор — сомненья и мелочь обид.За невидимой бабочкой жизниПо лужайке ребенок бежит.

И земля, улыбаясь на топот,Подстилает траву, как постель.И ступням его шепчет, должно быть:Параллель, параллель, параллель!

Когда движения и ветра …